– поинтересовался Роберт.
– Думаю, что нет, – мягко ответил Брюс. – Однако я получаю некоторое удовлетворение, когда работаю руками. Я люблю ощущать старое дерево. Оно почти оживает под моими пальцами. – И он оглядел стол, улыбнувшись своей широкой улыбкой.
А Линн подумала: он такой веселый, никогда не спешит и все же всего добивается. Работа у него идет.
– Я никогда не был особенно честолюбив, – сказал Брюс, как бы размышляя вслух. – Я просто постоянно двигаюсь шаг за шагом.
– Должна сказать, что для не особенно честолюбивого человека ты многого достиг, – заметила Джози, выражая как свою привязанность к Брюсу, так и мягкий упрек. Это было очень для нее типично.
Вместо ответа Брюс покачал головой. Прошло четыре хороших года. Если и пятый обойдется без осложнений, то она сможет чувствовать себя вне опасности, говорили они.
Когда заиграл оркестр, Брюс встал.
– Извините нас. Это не вальс для празднования годовщины, но все равно.
Глаза Тома следили за ними.
– Они мне нравятся, – сказал он просто. Роберт согласился с этим замечанием.
– Да. Соль земли.
– Идите и танцуйте вдвоем. Не обращайте на меня внимания. – В первый раз Том обратился к Линн. – Всегда оказывается, что у меня нет партнерши, правда?
Заставив себя хоть как-то ответить, она слабо улыбнулась ему. Роберт сказал:
– Почему бы вам не потанцевать с Линн? Я хочу дать некоторые указания относительно торта, который я заказал для Леманов, и узнать насчет шампанского.
– Вы уверены, что вы не против? – спросил Том. Спрашивать Роберта, не против ли он, как будто я просто предмет, который можно одолжить или дать взаймы, подумала Линн. Она была возмущена.
– Нет-нет, идите, – сказал Роберт. И через секунду она уже была в кругу танцующих с Томом Лоренсом, обнимавшим ее за талию.
– Почему вы так себя ведете? – презрительно произнесла она. – Я считаю неприличным то, что вы сегодня вечером делаете.
– Почему? Я хочу извиниться, вот и все.
– За что? Опять?
– Да. Я делаю слишком много грубых ошибок, связанных с вами. Прошло совсем немного времени с тех пор, как я покинул вас у бассейна в тот день. По сути дела, я был еще лишь на полдороге домой, как понял, что сказал несколько ужасных вещей. Я надеялся встретить вас, чтобы сказать, что очень сожалею об этом. Я причинил вам боль. Я вмешался в дела, которые меня не касаются.
– Да, вас действительно это не касается.
– Я ужасно, ужасно сожалею.
Он держал ее на достаточно далеком расстоянии, так что мог смотреть ей в лицо, и она увидела на его лице искреннее раскаяние и беспокойство. Она думала про себя, что за эти последние месяцы она приняла так много извинений – Роберта, и теперь вот Тома. И ее также интересовал вопрос, насколько соприкосновение тел во время танца облегчает людям откровения. Кто бы мог подумать сейчас, что это два человека, чужие друг другу, говорят о таких серьезных вещах в такт банд-оркестру.
– Мне казалось, что в моей работе я приобрел что-то вроде интуиции. Она срабатывает подобно вспышке, и, как правило, я обнаружил, что могу полагаться на нее. Однако это не может служить оправданием. Я должен научиться держать язык за зубами, даже если уверен, что прав.
– Но на этот раз вы были неправы. Ваша интуиция подвела вас. Посмотрите на меня, – скомандовала она с гордо поднятой головой. – Как я вам нравлюсь?
– Вы прекрасны, Линн.
– Роберт относится ко мне очень, очень хорошо, Том.
– Правда?
– У меня скоро будет ребенок. Скептические глаза смотрели прямо в ее глаза, в то время как две пары ног двигались искусно, не сбиваясь с ритма. Затем музыка смолкла, и Том освободил ее.
– Благословит вас Бог, Линн, – произнес он.
Его благословение встряхнуло ее. То же самое сказал ей Брюс, когда она сообщила ему эту новость, и оно, казалось, было уместным из его уст. Однако из уст Лоренса оно звучало иронически.
Тем не менее вечер оказался, в конце концов, неплохим.
Брюс с Джози получили свой торт и шампанское. По заявке Роберта оркестр играл «Торжественный вальс». Брюс поцеловал Джози, все захлопали и затем отправились по домам.
– Очень ловок этот Лоренс, – заметил Роберт по дороге домой.
– Не значит ли это, что он не нравится тебе?
– Я не могу понять.
– Это необычно для тебя. Ты всегда сразу понимаешь, что ты думаешь о человеке.
– Может быть, это недостаток. Может быть, я не должен быть так уверен в моих суждениях. Ох, он острый, как гвоздь. Подходящий, джентльмен до кончиков ногтей, но я как-то не могу понять, что он думает обо мне. Я почти понимаю, что он не любит меня. Но это нелепо. Почему он должен меня не любить? Ох, но этот Брюс! Он выглядел идиотом со своим замечанием относительно мебели, когда, если бы он был более внимателен к тому, что происходит, он должен был видеть, куда я веду разговор. Я обращался за помощью в законодательную фирму Лоренса. У нее есть офисы в Брюсселе, Лондоне и Женеве. Ты не знаешь, что может из этого получиться. Кроме того, связь с Питом Монакко – тоже неплохое дело. Боже мой, человек не должен зевать! Это недостаток Брюса. Я понял это, когда он впервые появился в офисе в Сент-Луисе. Помнишь, когда я пришел домой и сказал тебе? Несерьезный человек, сказал я. Приятный парень, который не слишком далеко пойдет. Ох, он делает все правильно, но стоит на месте. Тупица.
– Но Том Лоренс сказал совсем другое. Помнишь? Он сказал, что у Брюса очень хорошая репутация в вашей фирме.
– Прекрасно. Но я являюсь очевидцем и могу лучше судить, чем Лоренс.
Ревнует. Ревнует к Тому, потому что я глупо вела себя той ночью. К Брюсу, потому что он привлекательный мужчина. По-моему, он хочет, чтобы только он был привлекательным мужчиной. О Боже, мужчины могут быть такими детьми!
– Все-таки, – сказала Линн довольно, – если бы у меня был брат, я хотела бы, чтобы он был похож на Брюса.
– Лишь бы ты не хотела, чтобы твой муж был похож на Брюса. Или на кого-нибудь еще, включая Тома Лоренса. Правда, миссис Фергюсон?
– Правда, – ответила она.
Джози позвонила им по телефону и поблагодарила за торжественное празднование.
– Было очень приятно. Даже наши любимые песни звучали.
Они поболтали немного, и затем Джози сказала:
– Том Лоренс на самом деле восхищен тобой.
– Как ты можешь об этом знать?
– Он сказал Брюсу.
– Оставь, просто ему нравится, как я готовлю.
– Нет, он восхищен тобой.
– Ну что ж, это благородно с его стороны.
– Он благородный человек.
– Я и не представляла себе, что ты так хорошо его знаешь.
– Я знаю его не так хорошо. Он иногда заходит выпить чего-нибудь холодного или, наоборот, горячего после пробежки с Брюсом. Я считаю его интересным. Он неуловим, как ртуть. Но он очень порядочный, честный человек.
– Как ты можешь знать, если ты сказала, что знаешь его не так хорошо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Думаю, что нет, – мягко ответил Брюс. – Однако я получаю некоторое удовлетворение, когда работаю руками. Я люблю ощущать старое дерево. Оно почти оживает под моими пальцами. – И он оглядел стол, улыбнувшись своей широкой улыбкой.
А Линн подумала: он такой веселый, никогда не спешит и все же всего добивается. Работа у него идет.
– Я никогда не был особенно честолюбив, – сказал Брюс, как бы размышляя вслух. – Я просто постоянно двигаюсь шаг за шагом.
– Должна сказать, что для не особенно честолюбивого человека ты многого достиг, – заметила Джози, выражая как свою привязанность к Брюсу, так и мягкий упрек. Это было очень для нее типично.
Вместо ответа Брюс покачал головой. Прошло четыре хороших года. Если и пятый обойдется без осложнений, то она сможет чувствовать себя вне опасности, говорили они.
Когда заиграл оркестр, Брюс встал.
– Извините нас. Это не вальс для празднования годовщины, но все равно.
Глаза Тома следили за ними.
– Они мне нравятся, – сказал он просто. Роберт согласился с этим замечанием.
– Да. Соль земли.
– Идите и танцуйте вдвоем. Не обращайте на меня внимания. – В первый раз Том обратился к Линн. – Всегда оказывается, что у меня нет партнерши, правда?
Заставив себя хоть как-то ответить, она слабо улыбнулась ему. Роберт сказал:
– Почему бы вам не потанцевать с Линн? Я хочу дать некоторые указания относительно торта, который я заказал для Леманов, и узнать насчет шампанского.
– Вы уверены, что вы не против? – спросил Том. Спрашивать Роберта, не против ли он, как будто я просто предмет, который можно одолжить или дать взаймы, подумала Линн. Она была возмущена.
– Нет-нет, идите, – сказал Роберт. И через секунду она уже была в кругу танцующих с Томом Лоренсом, обнимавшим ее за талию.
– Почему вы так себя ведете? – презрительно произнесла она. – Я считаю неприличным то, что вы сегодня вечером делаете.
– Почему? Я хочу извиниться, вот и все.
– За что? Опять?
– Да. Я делаю слишком много грубых ошибок, связанных с вами. Прошло совсем немного времени с тех пор, как я покинул вас у бассейна в тот день. По сути дела, я был еще лишь на полдороге домой, как понял, что сказал несколько ужасных вещей. Я надеялся встретить вас, чтобы сказать, что очень сожалею об этом. Я причинил вам боль. Я вмешался в дела, которые меня не касаются.
– Да, вас действительно это не касается.
– Я ужасно, ужасно сожалею.
Он держал ее на достаточно далеком расстоянии, так что мог смотреть ей в лицо, и она увидела на его лице искреннее раскаяние и беспокойство. Она думала про себя, что за эти последние месяцы она приняла так много извинений – Роберта, и теперь вот Тома. И ее также интересовал вопрос, насколько соприкосновение тел во время танца облегчает людям откровения. Кто бы мог подумать сейчас, что это два человека, чужие друг другу, говорят о таких серьезных вещах в такт банд-оркестру.
– Мне казалось, что в моей работе я приобрел что-то вроде интуиции. Она срабатывает подобно вспышке, и, как правило, я обнаружил, что могу полагаться на нее. Однако это не может служить оправданием. Я должен научиться держать язык за зубами, даже если уверен, что прав.
– Но на этот раз вы были неправы. Ваша интуиция подвела вас. Посмотрите на меня, – скомандовала она с гордо поднятой головой. – Как я вам нравлюсь?
– Вы прекрасны, Линн.
– Роберт относится ко мне очень, очень хорошо, Том.
– Правда?
– У меня скоро будет ребенок. Скептические глаза смотрели прямо в ее глаза, в то время как две пары ног двигались искусно, не сбиваясь с ритма. Затем музыка смолкла, и Том освободил ее.
– Благословит вас Бог, Линн, – произнес он.
Его благословение встряхнуло ее. То же самое сказал ей Брюс, когда она сообщила ему эту новость, и оно, казалось, было уместным из его уст. Однако из уст Лоренса оно звучало иронически.
Тем не менее вечер оказался, в конце концов, неплохим.
Брюс с Джози получили свой торт и шампанское. По заявке Роберта оркестр играл «Торжественный вальс». Брюс поцеловал Джози, все захлопали и затем отправились по домам.
– Очень ловок этот Лоренс, – заметил Роберт по дороге домой.
– Не значит ли это, что он не нравится тебе?
– Я не могу понять.
– Это необычно для тебя. Ты всегда сразу понимаешь, что ты думаешь о человеке.
– Может быть, это недостаток. Может быть, я не должен быть так уверен в моих суждениях. Ох, он острый, как гвоздь. Подходящий, джентльмен до кончиков ногтей, но я как-то не могу понять, что он думает обо мне. Я почти понимаю, что он не любит меня. Но это нелепо. Почему он должен меня не любить? Ох, но этот Брюс! Он выглядел идиотом со своим замечанием относительно мебели, когда, если бы он был более внимателен к тому, что происходит, он должен был видеть, куда я веду разговор. Я обращался за помощью в законодательную фирму Лоренса. У нее есть офисы в Брюсселе, Лондоне и Женеве. Ты не знаешь, что может из этого получиться. Кроме того, связь с Питом Монакко – тоже неплохое дело. Боже мой, человек не должен зевать! Это недостаток Брюса. Я понял это, когда он впервые появился в офисе в Сент-Луисе. Помнишь, когда я пришел домой и сказал тебе? Несерьезный человек, сказал я. Приятный парень, который не слишком далеко пойдет. Ох, он делает все правильно, но стоит на месте. Тупица.
– Но Том Лоренс сказал совсем другое. Помнишь? Он сказал, что у Брюса очень хорошая репутация в вашей фирме.
– Прекрасно. Но я являюсь очевидцем и могу лучше судить, чем Лоренс.
Ревнует. Ревнует к Тому, потому что я глупо вела себя той ночью. К Брюсу, потому что он привлекательный мужчина. По-моему, он хочет, чтобы только он был привлекательным мужчиной. О Боже, мужчины могут быть такими детьми!
– Все-таки, – сказала Линн довольно, – если бы у меня был брат, я хотела бы, чтобы он был похож на Брюса.
– Лишь бы ты не хотела, чтобы твой муж был похож на Брюса. Или на кого-нибудь еще, включая Тома Лоренса. Правда, миссис Фергюсон?
– Правда, – ответила она.
Джози позвонила им по телефону и поблагодарила за торжественное празднование.
– Было очень приятно. Даже наши любимые песни звучали.
Они поболтали немного, и затем Джози сказала:
– Том Лоренс на самом деле восхищен тобой.
– Как ты можешь об этом знать?
– Он сказал Брюсу.
– Оставь, просто ему нравится, как я готовлю.
– Нет, он восхищен тобой.
– Ну что ж, это благородно с его стороны.
– Он благородный человек.
– Я и не представляла себе, что ты так хорошо его знаешь.
– Я знаю его не так хорошо. Он иногда заходит выпить чего-нибудь холодного или, наоборот, горячего после пробежки с Брюсом. Я считаю его интересным. Он неуловим, как ртуть. Но он очень порядочный, честный человек.
– Как ты можешь знать, если ты сказала, что знаешь его не так хорошо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102