Но когда замечание делает любимая, тут выбирать не приходиться. И поэтому в модный бутик, где роком громыхает динамик, захожу с легким сердцем. И что же вижу? На стеклянных стеллажах обнаруживается обувка, которую можно встретить только на демонстрационных прилавках Парижа, Мадрида, Токио и Нью-Йорка. Не подозревал, что обычные носильные вещицы могут быть превращены в произведение искусства.
С дурным предчувствием приблизился к оранжевым мощным ботинкам, похожим на башмаки клоуна. Бирочка с ценой утверждала, что гаерский предмет тянет на 100 у.е.
Ё`, сказал я себе, вспоминая славные советские 16 рублей 75 копеек. Ну и цены у вас, девчонки, обратился к продавщицам с модельными фигурками и таким же личиками. Зато вещь, ответили они, тупя вздор на мои кроссовочки. Я понял, что теряю последнюю свою мужскую привлекательность, и, указав на клоунские ботинки, спросил:
— Это гриндара?
— Это гриндара.
— Беру, — и взял башмак в руки. — А почему такой тяжелый? — удивился.
— А в носочке свинцовая бита, — улыбнулись мне.
— Свинцовая бита?
— Да.
— Зачем?
— Модно, стильно, надежно, — последовал рекламный ответ. — Берем?
Надо ли говорить, что из бутика я вывалился в новых шузах цвета каракумских песков во времена засухи. Этот цвет мне был хорошо знаком по армейским, напомню, будням, когда мы с псом Алым носились по барханам в поисках вражеских лазутчиков.
Конечно, цвет ночи более подходит к нашим серым сырым европейским будням, да я решил идти до логического конца. Как правило, миллионеры люди оригинальные и чудные. Надеюсь, в этих боевых башмаках (свинец удобен в любых драках) я сумею преодолеть все препятствия к заветному окошку, где победителю выдается миллионный брикет цвета весенней лужайки, где гуляет солнечный ветер счастья.
Я усмехнулся: красный слог — враг твой, Слава. Будь реален, как бегущий в никуда, сапфировый ж/д рельс и тогда, быть может, фарт улыбнется тебе, тушинский мечтатель.
Перемещаясь по любимому городу в гаерских башмаках, чувствовал, что вместе с ними я приобрел некое преимущество перед публикой, меня окружающей. Трудно сказать, какое это было преимущество, подозреваю, самое примитивное. В случае необходимости, я мог пнуть ботинками любого гражданина, и ему было бы больно, а мне нет. Правда, желающих получить награду что-то не находилось — от меня шарахались, как от прокаженного. Видимо, мой модный видок вызывал правильные чувства о моей стойкой самобытности и яркости нрава.
У театра имени К.С. Станиславского, закрытого на летний сезон, но открытого для жаждущих набить брюхо театральными тефтелями и тяпнуть грамм двести дурковой водочки, я приметил такую жизненную картинку: трое моложавых, но спившихся рокеров в рваных грязных куртках из кожи мамонта маялись от общей неустроенности и крепкого личного похмелья. Один из них норовил зайти в элитный ресторанчик при театре, чтобы, видимо, поправить здоровье, его же друзья сиплыми голосами предупреждали его:
— Ты куда, придурок? Там, нас уже били?!
Я добродушно посмеялся, проходя мимо: не знак ли это мне, новоявленному игроку на преющем, с колдобинами поле жизни? И как часто случается, отвлекся от этой здравой мысли, хотя последующие события, где я частенько балансировал на гране между жизнью и смертью, не раз возвращали меня к этому светлому летнему деньку, когда я был легок, свободен и беспечен.
Будущее мне казалось по цвету таким, как небо над головой безоблачным. И даже праздничный гам, толчея и гарь главной столичной улицы не могли сбить меня с пружинистого шага человека, уверенно прущего в новый мир.
Я шел и был уверен в себя, как никогда. Хорошо, что мы не знаем своего будущего. Это дает нам веру в бессмертие. А когда человек верит в собственную вечную жизнь, то готов на любое безрассудство, переходящее в клинический случай буйного помешательства.

II
Посещать больных никто не любит. Правда, многие делают вид, что им это очень даже приятно — покупать разные плодовые соки, крупных копченых кур, обливные пряники, наливные яблоки, а после переть на край земли, чтобы быть облаянным нянечкой или медсестрой, которым нет дела до чужих душевных мук. Родной человек, лежащий в многоместной палате, где гуляют запахи общего отхожего места и дешевой общественной пищей, встречает сырым лицом, перекошенным от вынужденной улыбки счастья, мол, как я рад вас, дорогие мои, видеть, чтобы провалиться вам со своей скверной курой, витаминизированным фуражом и фальшивыми соболезнованиями.
Я беру типичный пример вынужденной благотворительности, когда все находятся в полном умственном здравии и понимают, что надо жить по законам общества. А как быть, если тот, кого ты навещаешь, хвор на голову — и крепко хвор.
В свое время Илюша Шепотинник лежал в знаменитой психлечебнице имени Кащенко, и мы с Васей его посещали, своего приятеля детства, разумеется. Надо ли говорить, что более печального зрелища придумать трудно. И понять невозможно, зачем в одном месте собирать несколько сот дурачков? Аура в больнице была такая свинцовая, что я после неделю ходил, будто придавленный невидимой тяжелой болванкой. Тогда я окончательно убедился, что человеческая психика самая хрупкая, как ракушки на морском побережье, по которым бродят неосторожные отдыхающие. Почему человек разумный превращается в плодово-овощное пюре? Подозреваю, это никому неведомо, хотя медицина веками ломает голову над этой проблемой.
Впрочем, не буду гамаюничать по этому поводу, поскольку глубокий дилетант в этом врачебном вопросе. Скажу лишь одно: если Бог хочет кого наказать, то лишает прежде всего разума.
Вот только за что Творец проделал это с Илюшей? Нет ответа. И вид у нашего выросшего дружка такой, что ходить вместе с ним в присутственные места весьма проблематично. Детство скрывало его болезнь — теперь это тридцатилетний оболтай с младореформаторским, то есть идиотическим, выражением на лице, искривленном пожизненной судорогой. Глаза запали в пазы глазниц и похожи на ртутные бегающие шарики. Взгляд бессмыслен, как у деревянной куклы. На безвольном подбородке прорастает неприятная щетина. Губы крупны и мокры. Шмыгающий нос. Бессвязная речь. Движения ломки. Кому такой красавчик понравится? Первая мысль при встрече: как бы этот психопат не трахнул булыжником по темечку. Вторая — убраться бы от него подобру-поздорову. Третья: рожает же земля российская таких уродов. И так далее. О каком человеколюбии может идти речь? А ты вот приласкай страшилу, прижми к груди, облобызай в слюнявые его уста, накорми от пуза, да поговори по душам. Насчет последнего проблемы, а все остальное вполне возможно. Однако надо признать, что даже я слаб к подобной вселенской гуманности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88