У кого-то я видела похожие серьги, одно точно не у Лелика. Я вспоминаю Сенькину и калейдоскоп ее нарядов: совершенно нереально запомнить, что есть в ее гардеробе.
Так как серьга - парная деталь туалета, приходится вновь обследовать поддиванное пространство. Но, сколь ни глажу ладонями пол, так и не обнаруживаю ничего, за исключением чего-то небольшого, сминающегося под пальцами. Уже на поверхности я понимаю, что последняя находка - а это кусок зеленого пластилина - не стоит и гроша.
Итак, можно подвести итог розыскным мероприятиям под местом преступления. Преступником у нас будет Лелик. Найдены: заявленная ранее кассета и не заявленная ранее серьга. Кусок зеленого пластилина к делу не относится, поэтому летит прочь, под диван. Я не собираюсь облегчать Сенькиной ее домохозяйственную участь, пусть сама, голубушка, выметает мусор.
Что следует из найденного? Только одно: у Сенькиной была пара сережек, а теперь нет, потому что одна сережка - это не сережка, а кошке шляпа. О том, как могла упасть сережка под диван и где в это время лежала ейная хозяйка, а главное - с кем, лучше не думать. В общем, я не только извалялась в пыли, но и нашла важную улику того, о чем меня известили заранее, самым доподлинным образом.
Отряхивая свою юбку, увешанную клочьями пыли, словно новогодняя елка кусками ваты, я детально разглядела то, что определило конец ее эксплуатации. Разрыв с лохмотьями по краям был внушителен. Желая хоть как-то реанимировать секс-символ своего гардероба, я вытащила из кармана лоскут, подобранный под генеральским креслом. Но соединить лоскут с юбкой было невозможно: они оказались изначально разными. Она - как леопард, рыжая в пятнах, он - синий, джинсовый. После некоторых размышлений пришлось лезть обратно под диван за куском зеленого пластилина. Больше не отряхиваюсь надоело. И не реву - по той же причине.
Глубокой ночью, проскочив на четвертой передаче полосу трассы от гарнизона до города, Климочкин выгрузил меня у моего дома. Подъезд был пуст, наверное, потому, что при мне находился охранник. Жора проводил меня до самой квартиры и благородно не стал напрашиваться на чашку чая. Но чайник кипел и в эту ночную пору. Не могу же я проспать великие дела. Пока огонь доводил воду до точки кипения, я успела просмотреть документы из зеленой папки.
Любопытно, особенно для прокуратуры. А впрочем, ничего нового из того, что я знаю о генерале: ворует братец, ворует. Цистерны с соляркой, списанные самолеты, летное обмундирование - из всего этого генерал делает звонкую монету, которая и капает на счет коммерческого банка. Судя по банковской книжке из той же зеленой папки, выписанной на предъявителя, сумма накапала солидная - 230 тысяч долларов.
Эта маленькая книжка перевернула мое сознание, ведь предъявителем могу быть я! Доехать до Москвы, снять деньги - и прощай все мои проблемы, в первую очередь финансовые. Интересно, сколько всего полезного и бесполезного можно купить на 230 тысяч долларов? Для меня, журналиста средней руки, чьи доходы не выходят за пределы среднемесячной зарплаты, наворованные генералом денежки рисовали самые радужные перспективы. Наяву я видела коралловые рифы и Багамские острова, где я, загорелая и бесстыже нагая как папуаска, провожу в неге и полусне свои дни.
Безнравственно ли грабить грабителя? Не знаю, не знаю. Для меня, как и для всех, воспитанных в нашей стране, существуют две нормы морали. Украсть у конкретного человека стыдно. А обворовывать государство - не очень: общественное мнение не порицает. Помните: "Мне принес с работы папа настоящую пилу"? В другой стране папу отправили бы в каталажку, у нас мужик домовитый, заботится о семье.
Может, я не пру с работы только потому, что мне нечего, кроме подшивки старых газет, тащить? Работай я на мясокомбинате, неужели бы побрезговала палкой колбасы или хотя бы не надкусила? По-моему, я стала понимать генерала, мало того, оправдывать.
В голове полный кавардак от дилеммы: на работе я или дома? Если же на работе, не загрызет ли меня под знойным багамским солнцем злобная волчица моя совесть за то, что я запустила руку в карман частного лица?
Я взяла эту маленькую высокоплатежную книжку в руки и сделала первый шаг к нравственному падению: пристроила ее в самый тайный карман сумки. В любом случае мне надо в Москву, хотя бы для того, чтоб отдать статью о генеральском беспределе в столичную прессу.
Кстати, где там визитка пионера столицы Виталия Бонивура? Мне вообще надо спешить: если утром генерал недосчитается в сейфе зеленой папки, то спешить будет некому. При такой спешке, с учетом того, что утром все ходы и выходы будут оцеплены, ни машина, ни железная дорога не подходят, нужен самолет, желательно военный, на борт которого можно пройти, не предъявляя документов. Я набрала номер Климочкина.
- Жора, мне нужен борт на Москву, как можно быстрее.
Он перезвонил через несколько минут; время в ожидании звонка я провела в стиле подпольного миллионера Корейко. Я прижимала к себе фиолетовую торбу - с появлением банковской книжечки она стала мне еще дороже. Медленно я открывала замочки, перебирая все свои богатства. Сначала доставала пистолет, гладила его железное ледяное тело, потом, закрыв глаза, расстегивала "молнию" потайного кармана, вытягивала книжку и вожделенно пялилась на счет: 230 тысяч долларов. Особо настаиваю на долларах! Между прочим, скажу я вам, на фоне денег статус пистолета померк. И значительно.
- Борт на Москву запланирован в десять утра, я подъеду к твоему дому.
- Нет. - Я вспомнила о странных личностях, шастающих у подъезда. Конечно, можно покинуть дом по привычной мне схеме - через окно, но даже при моей сноровке четвертый этаж - дело рискованное. - Встретимся в восемь у Кулибина.
- Как к нему ехать? - спросил Жора.
- Ты же делал у него ключи! - удивилась я.
- А, Кулибин? - что-то там проглотив, неестественно бодро сказал Жора. - Я не расслышал, Кулибина, конечно, найду. Значит в восемь.
Мы попрощались, Климочкин пошел досыпать. Спокойно ли? И если он не был у Кулибина, то кто смастерил ему такие точные ключики, идеально, как родные вскрывающие генеральский сейф?
Я вытащила из кармана куртки ключи - под лупой они не выглядели глянцево-новенькими - и сравнила их с ключами от своей квартиры; на взгляд дилетанта, степень износа одинаковая. Не становлюсь ли я излишне подозрительной? Определенно пора пить кофе.
Несмотря на беспорядочную жизнь, есть в ней нечто долговечное, способное привести в порядок хаос, творящийся в голове. Чашка кофе - тому пример. Достаточно было выпить его горькую, густую влагу, сдабривая каждый глоток сигаретой, и все устоялось в моем сознании. Деньги у генерала воровать не будем, почему-то расхотелось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Так как серьга - парная деталь туалета, приходится вновь обследовать поддиванное пространство. Но, сколь ни глажу ладонями пол, так и не обнаруживаю ничего, за исключением чего-то небольшого, сминающегося под пальцами. Уже на поверхности я понимаю, что последняя находка - а это кусок зеленого пластилина - не стоит и гроша.
Итак, можно подвести итог розыскным мероприятиям под местом преступления. Преступником у нас будет Лелик. Найдены: заявленная ранее кассета и не заявленная ранее серьга. Кусок зеленого пластилина к делу не относится, поэтому летит прочь, под диван. Я не собираюсь облегчать Сенькиной ее домохозяйственную участь, пусть сама, голубушка, выметает мусор.
Что следует из найденного? Только одно: у Сенькиной была пара сережек, а теперь нет, потому что одна сережка - это не сережка, а кошке шляпа. О том, как могла упасть сережка под диван и где в это время лежала ейная хозяйка, а главное - с кем, лучше не думать. В общем, я не только извалялась в пыли, но и нашла важную улику того, о чем меня известили заранее, самым доподлинным образом.
Отряхивая свою юбку, увешанную клочьями пыли, словно новогодняя елка кусками ваты, я детально разглядела то, что определило конец ее эксплуатации. Разрыв с лохмотьями по краям был внушителен. Желая хоть как-то реанимировать секс-символ своего гардероба, я вытащила из кармана лоскут, подобранный под генеральским креслом. Но соединить лоскут с юбкой было невозможно: они оказались изначально разными. Она - как леопард, рыжая в пятнах, он - синий, джинсовый. После некоторых размышлений пришлось лезть обратно под диван за куском зеленого пластилина. Больше не отряхиваюсь надоело. И не реву - по той же причине.
Глубокой ночью, проскочив на четвертой передаче полосу трассы от гарнизона до города, Климочкин выгрузил меня у моего дома. Подъезд был пуст, наверное, потому, что при мне находился охранник. Жора проводил меня до самой квартиры и благородно не стал напрашиваться на чашку чая. Но чайник кипел и в эту ночную пору. Не могу же я проспать великие дела. Пока огонь доводил воду до точки кипения, я успела просмотреть документы из зеленой папки.
Любопытно, особенно для прокуратуры. А впрочем, ничего нового из того, что я знаю о генерале: ворует братец, ворует. Цистерны с соляркой, списанные самолеты, летное обмундирование - из всего этого генерал делает звонкую монету, которая и капает на счет коммерческого банка. Судя по банковской книжке из той же зеленой папки, выписанной на предъявителя, сумма накапала солидная - 230 тысяч долларов.
Эта маленькая книжка перевернула мое сознание, ведь предъявителем могу быть я! Доехать до Москвы, снять деньги - и прощай все мои проблемы, в первую очередь финансовые. Интересно, сколько всего полезного и бесполезного можно купить на 230 тысяч долларов? Для меня, журналиста средней руки, чьи доходы не выходят за пределы среднемесячной зарплаты, наворованные генералом денежки рисовали самые радужные перспективы. Наяву я видела коралловые рифы и Багамские острова, где я, загорелая и бесстыже нагая как папуаска, провожу в неге и полусне свои дни.
Безнравственно ли грабить грабителя? Не знаю, не знаю. Для меня, как и для всех, воспитанных в нашей стране, существуют две нормы морали. Украсть у конкретного человека стыдно. А обворовывать государство - не очень: общественное мнение не порицает. Помните: "Мне принес с работы папа настоящую пилу"? В другой стране папу отправили бы в каталажку, у нас мужик домовитый, заботится о семье.
Может, я не пру с работы только потому, что мне нечего, кроме подшивки старых газет, тащить? Работай я на мясокомбинате, неужели бы побрезговала палкой колбасы или хотя бы не надкусила? По-моему, я стала понимать генерала, мало того, оправдывать.
В голове полный кавардак от дилеммы: на работе я или дома? Если же на работе, не загрызет ли меня под знойным багамским солнцем злобная волчица моя совесть за то, что я запустила руку в карман частного лица?
Я взяла эту маленькую высокоплатежную книжку в руки и сделала первый шаг к нравственному падению: пристроила ее в самый тайный карман сумки. В любом случае мне надо в Москву, хотя бы для того, чтоб отдать статью о генеральском беспределе в столичную прессу.
Кстати, где там визитка пионера столицы Виталия Бонивура? Мне вообще надо спешить: если утром генерал недосчитается в сейфе зеленой папки, то спешить будет некому. При такой спешке, с учетом того, что утром все ходы и выходы будут оцеплены, ни машина, ни железная дорога не подходят, нужен самолет, желательно военный, на борт которого можно пройти, не предъявляя документов. Я набрала номер Климочкина.
- Жора, мне нужен борт на Москву, как можно быстрее.
Он перезвонил через несколько минут; время в ожидании звонка я провела в стиле подпольного миллионера Корейко. Я прижимала к себе фиолетовую торбу - с появлением банковской книжечки она стала мне еще дороже. Медленно я открывала замочки, перебирая все свои богатства. Сначала доставала пистолет, гладила его железное ледяное тело, потом, закрыв глаза, расстегивала "молнию" потайного кармана, вытягивала книжку и вожделенно пялилась на счет: 230 тысяч долларов. Особо настаиваю на долларах! Между прочим, скажу я вам, на фоне денег статус пистолета померк. И значительно.
- Борт на Москву запланирован в десять утра, я подъеду к твоему дому.
- Нет. - Я вспомнила о странных личностях, шастающих у подъезда. Конечно, можно покинуть дом по привычной мне схеме - через окно, но даже при моей сноровке четвертый этаж - дело рискованное. - Встретимся в восемь у Кулибина.
- Как к нему ехать? - спросил Жора.
- Ты же делал у него ключи! - удивилась я.
- А, Кулибин? - что-то там проглотив, неестественно бодро сказал Жора. - Я не расслышал, Кулибина, конечно, найду. Значит в восемь.
Мы попрощались, Климочкин пошел досыпать. Спокойно ли? И если он не был у Кулибина, то кто смастерил ему такие точные ключики, идеально, как родные вскрывающие генеральский сейф?
Я вытащила из кармана куртки ключи - под лупой они не выглядели глянцево-новенькими - и сравнила их с ключами от своей квартиры; на взгляд дилетанта, степень износа одинаковая. Не становлюсь ли я излишне подозрительной? Определенно пора пить кофе.
Несмотря на беспорядочную жизнь, есть в ней нечто долговечное, способное привести в порядок хаос, творящийся в голове. Чашка кофе - тому пример. Достаточно было выпить его горькую, густую влагу, сдабривая каждый глоток сигаретой, и все устоялось в моем сознании. Деньги у генерала воровать не будем, почему-то расхотелось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64