Иногда пугаюсь: а если встречу вора-медвежатника или карточного шулера высокого полета? Плакала тогда моя гражданская позиция, а с ней и свобода.
ГЛАВНОЕ ДОСТОИНСТВО ДЕВУШКИ
Какое счастье, что меня не испортил квартирный вопрос! Он просто был снят с повестки в самом начале моего нравственного падения. Где-то после полудня, в разгар первого рабочего дня в редакции "Заполярный край", непосредственно на мое рабочее место пришел Костомаров. Если честно, я сдрейфила. Минуту назад, раздираемая любопытством, я воспользовалась пустым кабинетом и наконец-то включила диктофон.
- Организуешь прессу. Подключишь личный состав. Не забыл еще, как матросы в рекордно короткий срок дачу тебе отгрохали? Материалов не хватало, так казарму разобрали... - напирал генеральский бас.
- Ну, было, было, - где-то на заднем плане звучал голос Костомарова.
- Не было, а есть! И будет, Вовик...
Что будет у Вовика еще, я так и не расслышала, какой-то шорох привлек мое внимание. Обернувшись, я обнаружила уборщицу, занятую мытьем окна. Каким образом она оказалась за моей спиной в глубине кабинета? Давно ли она здесь, хороший ли у нее слух и что конкретно она слышала. Преспокойно домыв окно, женщина неуклюже выскользнула за дверь, а я все сидела с липкими ладонями.
Что делали герои-подпольщики в случае провала? Гулко приближались шаги по коридору... Медленно отворяющаяся дверь довершила контузию: я пылала, руки сжимали диктофон.
На пороге возник Костомаров.
- Варвара, - произнес он и потянулся рукой к внутреннему карману пиджака.
Пистолет? А я, что - я? Не то что отстреливаться, у меня и ногтей-то приличных нет...
- Это вам. - Перед моим носом болтался ключ от квартиры. - Поживите пока, а там посмотрим. Не скитаться же вам с ребенком по улицам.
Из вороха эмоций вынырнуло робкое "спасибо". Черт возьми, я чуть не покусала руку дающую! Не знаю, наш ли это менталитет, или общая черта всех народов - искать в каждом поступке подоплеку. Что подвигло Костомарова на подвиг? Ведь еще утром, когда он объявил благую весть: "Зачислить в штат" я заикнулась о бездомном положении моей семьи. На мое заикание он картинно развел руки, мол, сами знаете, милочка, с жильем у нас напряженка. Милочка-то знает. А вот товарищ редактор только догадывается. Особняк на Портовой улице, нехилая квартирка на Советском проспекте, дачка в Гурзуфе и это лишь из области моих скромных познаний о его недвижимости.
- Наша газета специализируется на военной тематике. Познакомьтесь с дивизией, вникните в проблемы армии... узнайте ее героев. - Вот и все, что было сказано утром.
Акцент в данном напутствии редактора был поставлен на заключительной его части - "о героях". Здесь Владимир Николаевич позволил себе фривольные нотки, вопрос же о квартире был отнесен в разряд нерешаемых и более не поднимался. И вот тебе на! Не было ни гроша, и вдруг алтын - у меня же их целых два.
Может, я несправедлива к бедному Костомарову? Ну и что, что он толстый. Может, у него нарушен обмен веществ, а может, он страдает булимией. Ну и что, что он вор. Может, он Робин Гуд, сначала ворует - потом раздает, и я стала свидетелем и самым непосредственным участником исторического события передачи капитала нуждающимся слоям населения?
Теперь нуждающиеся слои преспокойно дрыхнут в отдельной двухкомнатной квартире и мучают себя сакраментальным вопросом об отношении наемного работника к работодателю. Под боком сопит Василий и всеми конечностями спихивает меня с койки. За такое счастье я готова расцеловать Костомарова и впредь писать только на кулинарные темы.
С восторженно бьющимся сердцем я встала с постели и босиком, еще в угаре предрассветного сна, прошлепала до стола. Вот она, злополучная кассета. Плевать мне на все эти подковерные интриги, Лелик тоже не одобрил. Пододвинув стул к окну, я распахнула форточку. Звонок в дверь привел меня в чувство. На часах шесть утра, почти нагишом я торчу на подоконнике, чтобы добровольно расстаться с уникальным информационным поводом. Нет, что ни говори, а наш брат - дуры, особенно спросонья.
- Собирайтесь, - отчеканил приехавший за мной шофер. - Костомаров ждет, какие-то неясности с материалом.
Пришлось еще сонного Василия запихивать в джинсы, свитер, ботинки и волочь на себе все четыре этажа вниз. Определенно я его перекармливаю.
Стоя на пороге непривычно пустой группы, Василий прямо-таки по-мужски оглядел меня.
- Мама, я не женюсь на Маше.
- Почему?
- Она ходит вот так. - Он неуклюже поставил ноги: носки вместе, пятки врозь.
- Василий, в девушке главное душа, а не ноги, ноги - это тьфу, сказала я и как можно незаметней скорректировала свою поступь.
До машины, стоящей у ворот детского сада, пришлось бежать под дождем. Такая погода легко переживается весной, а вот осенью - противно, тем более когда без зонта.
- Давайте заедем за зонтом, - попросила я водителя.
В знак согласия он кивнул.
Я быстро взбежала по лестнице на свой этаж, у самой двери вытащила из кармана ключ и тут услышала за дверью какой-то шум. Едва успев вознестись на верхний этаж, различила звук открывающейся двери и отшатнулась в глубь площадки. Кто-то вышел на лестничную клетку, щелкнул замок, я вжалась в стену. Шаги все ниже и ниже, хлопнула входная дверь.
Я припала к окну, козырек над подъездом закрывал обзор. Потом я увидела, как, пересекая двор, прямо к вишневой "девятке" направился мужчина в кожаной куртке. С высоты четвертого этажа лица не разглядеть, но он явно не из числа знакомых. "Девятка" выехала со двора.
Почему-то на цыпочках я подошла к двери и осторожно, стараясь не шуметь, повернула ключ. На первый взгляд все было на месте, даже незаправленная постель, но вот стол, его содержимое... Конечно, в столах у меня всегда бардак, но не такой живописный. Одно из двух: или я такая грязнуля, или в моих бумагах кто-то рылся. Ну нет! Как раз вчера при переезде у меня случился приступ хозяйственности, и я разложила все по своим местам. Картину ограбления венчали аккуратно притулившиеся двести долларов, моя заначка на черный день. Неужели побрезговали? Значит, искали не деньги. А если все-таки деньги? Значит, двести баксов для них не деньги.
Под окном надрывалась машина, я выскочила на лестницу. Конечно, забыла взять зонтик. Пришлось вернуться и - для хорошей дороги - глянуть в зеркало. От такой суеты вроде бы худею. Это плюс. С зонтиком, с чувством собственного достоинства и обреченности спокойно спустилась к машине. Как ни крути, а выкручиваться придется: номер сдали в печать час назад и, видимо, без моего материала.
- Не суетись под клиентом, - глаголит Муза Пегасовна.
И верно, ни к чему была эта моя спешка. Тем более что в ту минуту, когда я распахнула дверь, под главным редактором суетилась редакционная профурсетка Ирочка Сенькина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
ГЛАВНОЕ ДОСТОИНСТВО ДЕВУШКИ
Какое счастье, что меня не испортил квартирный вопрос! Он просто был снят с повестки в самом начале моего нравственного падения. Где-то после полудня, в разгар первого рабочего дня в редакции "Заполярный край", непосредственно на мое рабочее место пришел Костомаров. Если честно, я сдрейфила. Минуту назад, раздираемая любопытством, я воспользовалась пустым кабинетом и наконец-то включила диктофон.
- Организуешь прессу. Подключишь личный состав. Не забыл еще, как матросы в рекордно короткий срок дачу тебе отгрохали? Материалов не хватало, так казарму разобрали... - напирал генеральский бас.
- Ну, было, было, - где-то на заднем плане звучал голос Костомарова.
- Не было, а есть! И будет, Вовик...
Что будет у Вовика еще, я так и не расслышала, какой-то шорох привлек мое внимание. Обернувшись, я обнаружила уборщицу, занятую мытьем окна. Каким образом она оказалась за моей спиной в глубине кабинета? Давно ли она здесь, хороший ли у нее слух и что конкретно она слышала. Преспокойно домыв окно, женщина неуклюже выскользнула за дверь, а я все сидела с липкими ладонями.
Что делали герои-подпольщики в случае провала? Гулко приближались шаги по коридору... Медленно отворяющаяся дверь довершила контузию: я пылала, руки сжимали диктофон.
На пороге возник Костомаров.
- Варвара, - произнес он и потянулся рукой к внутреннему карману пиджака.
Пистолет? А я, что - я? Не то что отстреливаться, у меня и ногтей-то приличных нет...
- Это вам. - Перед моим носом болтался ключ от квартиры. - Поживите пока, а там посмотрим. Не скитаться же вам с ребенком по улицам.
Из вороха эмоций вынырнуло робкое "спасибо". Черт возьми, я чуть не покусала руку дающую! Не знаю, наш ли это менталитет, или общая черта всех народов - искать в каждом поступке подоплеку. Что подвигло Костомарова на подвиг? Ведь еще утром, когда он объявил благую весть: "Зачислить в штат" я заикнулась о бездомном положении моей семьи. На мое заикание он картинно развел руки, мол, сами знаете, милочка, с жильем у нас напряженка. Милочка-то знает. А вот товарищ редактор только догадывается. Особняк на Портовой улице, нехилая квартирка на Советском проспекте, дачка в Гурзуфе и это лишь из области моих скромных познаний о его недвижимости.
- Наша газета специализируется на военной тематике. Познакомьтесь с дивизией, вникните в проблемы армии... узнайте ее героев. - Вот и все, что было сказано утром.
Акцент в данном напутствии редактора был поставлен на заключительной его части - "о героях". Здесь Владимир Николаевич позволил себе фривольные нотки, вопрос же о квартире был отнесен в разряд нерешаемых и более не поднимался. И вот тебе на! Не было ни гроша, и вдруг алтын - у меня же их целых два.
Может, я несправедлива к бедному Костомарову? Ну и что, что он толстый. Может, у него нарушен обмен веществ, а может, он страдает булимией. Ну и что, что он вор. Может, он Робин Гуд, сначала ворует - потом раздает, и я стала свидетелем и самым непосредственным участником исторического события передачи капитала нуждающимся слоям населения?
Теперь нуждающиеся слои преспокойно дрыхнут в отдельной двухкомнатной квартире и мучают себя сакраментальным вопросом об отношении наемного работника к работодателю. Под боком сопит Василий и всеми конечностями спихивает меня с койки. За такое счастье я готова расцеловать Костомарова и впредь писать только на кулинарные темы.
С восторженно бьющимся сердцем я встала с постели и босиком, еще в угаре предрассветного сна, прошлепала до стола. Вот она, злополучная кассета. Плевать мне на все эти подковерные интриги, Лелик тоже не одобрил. Пододвинув стул к окну, я распахнула форточку. Звонок в дверь привел меня в чувство. На часах шесть утра, почти нагишом я торчу на подоконнике, чтобы добровольно расстаться с уникальным информационным поводом. Нет, что ни говори, а наш брат - дуры, особенно спросонья.
- Собирайтесь, - отчеканил приехавший за мной шофер. - Костомаров ждет, какие-то неясности с материалом.
Пришлось еще сонного Василия запихивать в джинсы, свитер, ботинки и волочь на себе все четыре этажа вниз. Определенно я его перекармливаю.
Стоя на пороге непривычно пустой группы, Василий прямо-таки по-мужски оглядел меня.
- Мама, я не женюсь на Маше.
- Почему?
- Она ходит вот так. - Он неуклюже поставил ноги: носки вместе, пятки врозь.
- Василий, в девушке главное душа, а не ноги, ноги - это тьфу, сказала я и как можно незаметней скорректировала свою поступь.
До машины, стоящей у ворот детского сада, пришлось бежать под дождем. Такая погода легко переживается весной, а вот осенью - противно, тем более когда без зонта.
- Давайте заедем за зонтом, - попросила я водителя.
В знак согласия он кивнул.
Я быстро взбежала по лестнице на свой этаж, у самой двери вытащила из кармана ключ и тут услышала за дверью какой-то шум. Едва успев вознестись на верхний этаж, различила звук открывающейся двери и отшатнулась в глубь площадки. Кто-то вышел на лестничную клетку, щелкнул замок, я вжалась в стену. Шаги все ниже и ниже, хлопнула входная дверь.
Я припала к окну, козырек над подъездом закрывал обзор. Потом я увидела, как, пересекая двор, прямо к вишневой "девятке" направился мужчина в кожаной куртке. С высоты четвертого этажа лица не разглядеть, но он явно не из числа знакомых. "Девятка" выехала со двора.
Почему-то на цыпочках я подошла к двери и осторожно, стараясь не шуметь, повернула ключ. На первый взгляд все было на месте, даже незаправленная постель, но вот стол, его содержимое... Конечно, в столах у меня всегда бардак, но не такой живописный. Одно из двух: или я такая грязнуля, или в моих бумагах кто-то рылся. Ну нет! Как раз вчера при переезде у меня случился приступ хозяйственности, и я разложила все по своим местам. Картину ограбления венчали аккуратно притулившиеся двести долларов, моя заначка на черный день. Неужели побрезговали? Значит, искали не деньги. А если все-таки деньги? Значит, двести баксов для них не деньги.
Под окном надрывалась машина, я выскочила на лестницу. Конечно, забыла взять зонтик. Пришлось вернуться и - для хорошей дороги - глянуть в зеркало. От такой суеты вроде бы худею. Это плюс. С зонтиком, с чувством собственного достоинства и обреченности спокойно спустилась к машине. Как ни крути, а выкручиваться придется: номер сдали в печать час назад и, видимо, без моего материала.
- Не суетись под клиентом, - глаголит Муза Пегасовна.
И верно, ни к чему была эта моя спешка. Тем более что в ту минуту, когда я распахнула дверь, под главным редактором суетилась редакционная профурсетка Ирочка Сенькина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64