Аурелия находилась в унынии оттого, что нужно бросить Вальдо, и у нее не было сил спорить с Клейтоном. Она достала револьвер из тайника и положила себе на колени.
– Не знаю, как вам это объяснить, Клейтон. – Она погладила перламутровую ручку, одно прикосновение к которой вызывало дорогие воспоминания. – С тех пор как мы уехали из Сиэтла, кругом только и говорят, что о золоте и обогащении. Но мне это неинтересно: я не ищу сказочного богатства. И не верю, что оно существует. Жизнь всегда требует от людей слишком высокую цену за то, что они называют удачей. – И внимательно посмотрела ему в глаза: понимает ли Клейтон ее? Но увидела в них только любопытство. – Вот все мое достояние, которое оставила мне бабушка, – серебряные пряжки и этот револьвер. Я не могу с ними расстаться. Ни за что на свете.
– Но, взяв револьвер, вы очень рискуете. Мы оба рискуем. Неужели это непонятно?
– Я спрячу его в двойном дне медицинского сундучка.
– Таможенники его обыщут в первую очередь. И в мешках прятать нельзя. Они все будут пересчитаны и взвешены.
– Что же делать? – со страхом спросила Аурелия. – Клейтон, вы же не раз шли на риск. Может быть, не на такой большой риск, но вы должны меня понять. Помогите мне спрятать револьвер.
– Вы меня просите нарушить закон.
– Я прошу помочь мне сохранить свое наследство.
Клейтон молчал. Аурелия вспомнила слова Наны: чтобы по-настоящему испытать мужчину, надо ему полностью довериться.
– Дайте подумать. Непросто спрятать такую большую и тяжелую вещь. Но по-моему, даже канадские пограничники не станут обыскивать одежду женщины.
– Значит, надо спрятать револьвер под юбкой?
– Другого выхода нет. – Его глаза искрились от смеха. – Жаль, что ваша бабушка не подарила маленький дамский пистолетик. Я как-то знал танцовщицу, которая привязывала такой пистолетик к ноге. Говорила, носит, чтобы к ней не приставали. Но показывала пистолет всем с такой готовностью, словно считала его украшением.
Аурелия вдруг вспомнила ночь, которую они провели в одном спальном мешке, вспомнила его поцелуи.
– Я мог бы прибинтовать его к вашей ноге выше колена, – сказал Клейтон, прерывая ее волнующие воспоминания. – Наверно, будет неудобно. Однако вряд ли револьвер заметят – на вас столько всего надето. Да, это будет самое лучшее. Такого наглого таможенника, который полез бы даме под юбку, не найдется во всем Юконе.
Аурелию охватила радость оттого, что выход найден, и опасение при мысли о том, как Клейтон будет осуществлять свой план.
– Я сама прибинтую револьвер.
– Нет уж. Когда мы доберемся до перевала, вам надо будет думать только об одном – как сделать следующий шаг. Склон поднимается чуть ли не вертикально. Взобраться по нему можно только на четвереньках. Хотите, чтобы револьвер выскользнул прямо к ногам сурового пограничника? Нет уж, если у вас нет опыта провоза контрабанды, лучше позвольте мне самому спрятать револьвер.
– Да, вы, наверно, правы. – Аурелия погладила дуло револьвера.
Придется опять позволить Клейтону прикасаться к ее телу. У нее снова появилось это странное чувство скрученной пружины внизу живота. Почему-то она знала, что от этого ощущения ее смог бы избавить Клейтон. Аурелия отвела глаза. Даже если бы она согласилась расстаться с добродетелью вне брачных уз – а она этого делать не собирается! – то ни за что не позволит лишить себя невинности такому человеку, как Клейтон.
– Ну так что, согласны рискнуть?
– Нет! – Она вскочила и сделала шаг назад. – То есть да.
Клейтон испытующе посмотрел на Аурелию и спросил:
– Что-то у вас лицо полыхает? Вы здоровы?
– Здорова.
– Вам надо поваляться в снегу.
Она удивленно наморщила лоб. Клейтон, улыбаясь, подошел к ней совсем-совсем близко.
– Нет, вам нужен не снег, – проговорил он. – Я знаю, что вам на самом деле нужно.
И нежно ее поцеловал. Дрожа и сомневаясь, она позволила осыпать поцелуями свои веки, нос и губы. Только тихий стон выдал ее желание. Клейтон провел языком по ее губам, откинулся назад и поглядел на Аурелию. Конечно, ему видно, как пылает ее лицо, как на лбу у нее выступили капельки пота. Он коленом медленно чуть раздвинул ей ноги; язык его проник в ее полуоткрытый рот. Где-то внутри Аурелии прозвучал его страстный стон.
Руки Клейтона, которые поначалу были такими несмелыми, теперь властно прижимали девушку к себе. Он вытащил шпильки из прически, и волосы рассыпались по плечам. Погладил ее шею, затем опустил руки ей на грудь и прикоснулся большими пальцами к отвердевшим соскам. Внутренний жар обжег Аурелию, и от острого желания стало даже больно. Отрезвил только страх, что она вот-вот отдастся ему.
Аурелия высвободилась из объятий Клейтона, чувствуя себя беспомощной и очень уязвимой. Возникло ли у него такое же ощущение беспомощности и смятения? Сильные руки Клейтона давали понять Аурелии, что он осознает свою власть над ней. И она отдалась бы его воле, если бы полностью доверяла этому мужчине.
Аурелия сияла руки Клейтона со своих плеч и отступила.
– Вам лучше уйти.
Он через силу улыбнулся, как бы признавая ее правоту, но и не скрывая того, как ему не хочется уходить.
– Почему бы нам не поговорить? Расскажите мне про вашу бабушку. Или про колледж. Все равно о чем. Просто говорите.
Просто говорить? Как-то глупо. Ее нервы были напряжены до предела, воздух, казалось, пронизан электричеством. Аурелия знала, что успокоится не скоро. И уж совсем не скоро заставит себя посмотреть на Клейтона, чтобы не увидеть отраженную в его глазах свою собственную страсть.
– Вряд ли нам сейчас удастся вести непринужденную беседу.
– Пожалуй, вы правы.
– И нас ждет тяжелый день. Не могу сказать, что меня так уж радует перспектива тащить тяжелый груз.
– А у меня есть для вас сюрприз! Не спрашивайте, все равно не скажу. Мне пора идти. – Клейтон поцеловал свой указательный палец и прижал его к ее губам. – Скоро узнаете. Доброй ночи.
Она провела пальцем по губам, вспоминая его поцелуи и смутно надеясь, что когда-нибудь все-таки будет продолжение…
В шесть часов утра Аурелия подняла капюшон и, выдыхая клубы пара, отправилась за Клейтоном по склону горы туда, где ее ждал «сюрприз». На полдороге Клейтон остановился и указал вперед: – Вон он.
Она посмотрела вперед и увидела забитые в скальный грунт треножники из распиленных труб. Но это же канатная дорога! Зачем Клейтон ей показывает канатную дорогу? Денег-то все равно нет, чтобы переправить по ней груз.
Клейтон показал на голубой шейный платок, который был привязан к шесту, воткнутому в снег рядом с горой мешков и ящиков.
– А это наши пожитки.
– Не понимаю. Я думала, они остались…
– А теперь здесь. И мы переправим их по канатной дороге. До последнего мешочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76