– …шесть, семь, восемь. Ну теперь, даже если аппендикс лопнет…
Когда Аурелия отрезала аппендикс, сильного кровотечения не было – кровь только тихонько сочилась из ранки. Никаких ошибок не сделала! И чувствовала, что у нее на лице расплылась улыбка, – но улыбаться пока было рано.
– Фенол, – сказала она.
– Что?
– Карболовую кислоту и ваты.
Отис подал ей открытый флакон и деревянную палочку с намотанной на конце ватой. Макая вату в карболку, она объяснила ему таким же уверенным тоном, как ей объясняли учителя:
– Надо прижечь рану, чтобы не было кровотечения. И сделать это очень осторожно. Фенол сжигает все, чего касается. Теперь я начинаю вынимать тампоны: шесть, семь… и восемь. Восемь положила и восемь вынула.
Аурелия зашила стенку брюшной полости растворимой струной, потом принялась зашивать кожу обычными нитками.
– Надо, чтобы шрам был как можно аккуратнее. Ну вот и все!
Она поглядела на Отиса и улыбнулась. И он улыбнулся в ответ.
– Хорошая работа, док.
– Да, ничего.
Потрясенная своим успехом, Аурелия оставалась с больной еще восемь часов. Отис нажарил оладий и отварил бобы. Пока ели, хозяин не произнес почти ни одного слова. Каждые несколько минут он поглядывал на жену, а время от времени вставал, подходил к ней, целовал в лоб и шептал что-то по-немецки. И вышел из дома только поздно вечером, когда миссис Хиггинс пришла в сознание.
Больная поманила Аурелию пальцем.
– Я не умру?
– Нет, миссис Хиггинс. Мне пришлось удалить аппендикс. Гарантировать я ничего не могу, но операция прошла успешно. Вы крепкая женщина. Вам нужен хороший уход и хорошее питание, и все будет в порядке.
– Это хорошо. Мой Отис не хочет, чтобы я умерла. Правда?
– Правда.
– Спасибо вам, леди доктор. Может, теперь мы с Отисом сможем поехать на золотые прииски.
Аурелия удивилась. Они тоже собираются на прииски? Ей казалось, что их прочный домик, деревянный пол и особенно окошко говорили о намерении прочно здесь обосноваться. Стампидеры строили лишь хлипкие времянки.
– А почему вы не отправились туда раньше? Из-за болезни?
– О нет, – отозвалась миссис Хиггинс. – Денег не было. Этот мистер Таулс знает слабость моего Отиса к карточной игре. И Отис кругом у него в долгу. А я зарабатываю на жизнь стиркой. Каждый день Отис рассказывает мне про богатых людей, которые переправляют свой груз на вершину по канатной дороге. И он все обещает, что когда-нибудь и мы сделаем то же самое. Но я знаю, что этому не бывать. Я знаю это уже с прошлой весны.
– Что случилось прошлой весной?
– Отис построил мне этот дом.
Миссис Хиггинс закрыла глаза. На губах ее застыла грустная улыбка.
Аурелия подумала, что она, наверное, запомнила Виолетту среди немногих женщин, проезжавших через Каньон-Сити, и достала из кармана фотографию.
– Миссис Хиггинс!
Больная открыла глаза, но взгляд у нее был отсутствующий.
– Миссис Хиггинс, вы не видели здесь эту девушку? – Аурелия поднесла фотографию поближе. – Она была здесь прошлой весной.
Миссис Хиггинс молчала.
– Ну ничего. – Аурелии стало стыдно, что она пристает к больной женщине. – Я подожду.
Вскоре вернулся Отис. Он остановился в открытых дверях, так что его силуэт четко вырисовался на фоне ночного неба.
– Она поправится, док?
– Надеюсь, мистер Хиггинс. Хотя должна вас предупредить, что очень часто в рану попадает инфекция. Но ваша жена – крепкая женщина, и настроение у нее хорошее. – Аурелия оглядела дом. – И у вас такая чистота. Некоторые считают, что чистота не влияет на состояние пациента, но меня учил… Извините, мистер Хиггинс, вас, наверное, мало интересуют теории о распространении инфекции.
Как бы его убедить, что все будет благополучно? И себя тоже. Ведь, как она только что сказала миссис Хиггинс, никто не может гарантировать конечный успех операции.
– Вашей жене теперь нужен отдых и уход. Несколько месяцев ей нельзя будет выполнять тяжелую работу. Стирать тоже. Все будет зависеть от вас. Справитесь?
Отис серьезно кивнул.
– Большое вам спасибо, док.
Аурелия еще раз подивилась тому, как изменился этот человек, собрала свои вещи и ушла, строго наказав Отису хорошенько ухаживать за женой.
«У меня вышло!» – пело у нее внутри по дороге в гостиницу. Аурелия летела как на крыльях, кивая любопытным, которые с удивлением смотрели на радостную женщину. У нее было замечательное настроение – под стать музыке, которая лилась из салунов. Она сделала операцию, и все прошло хорошо! Она правильно поставила диагноз! Она не совершила ошибок! Ей хотелось поскорее оказаться у себя в комнате и записать все эти страшные и счастливые минуты. Есть у нее диплом или нет, но она уже настоящий врач.
На следующее утро Аурелия наведалась к миссис Хиггинс, которая чувствовала себя хорошо и даже пила чай. Осмотрев ее, Аурелия собралась уходить, исполненная гордостью за себя. Но тут миссис Хиггинс вдруг сказала:
– Покажите-ка мне еще раз ту фотографию, леди доктор. Я сейчас чувствую себя получше.
Аурелия достала фотографию и со страхом протянула ее миссис Хиггинс. Женщина только взглянула и сразу ответила:
– Ее звали Виолетта. А кем она вам доводится? Аурелия со стыдом почувствовала, что ей не хочется признаваться в родстве, и спросила:
– Что вы можете о ней рассказать?
– Она была прелестная девочка. Как бабочка: такая же хорошенькая и так же порхала.
– Вам приходилось разговаривать с этой девушкой?
– Много раз. Какое же у нее было красивое белье – кругом кружева и ленточки. Но вот денег не было, и это ее огорчало. «Ничего, – сказала я ей, – можете мне не платить. Мне нравится стирать такие красивые вещи». И Виолетта была очень довольна моей работой. Говорила, что я стираю гораздо лучше, чем прачка в Скэгвее. И мне это было очень приятно слышать.
– Вы работали даром? Это очень благородно с вашей стороны, миссис Хиггинс.
Женщина только отмахнулась.
– Мне казалось, что на сердце у девочки было нелегко, хотя она такая хорошенькая и так красиво одевается, Ее муж – вы его знаете?
– Да. – И лицо Аурелии невольно искривилось в презрительной гримасе, так что у выздоравливающей не оставалось сомнений по поводу того, какие чувства доктор испытывает к этому человеку.
Сжав кулачки, миссис Хиггинс с неожиданной злостью сказала:
– Порождение дьявола, а не человек. А красивая девушка тоже была вашей пациенткой?
– Виолетта – моя сестра.
Миссис Хиггинс как будто не удивилась.
– Вы хотите увезти ее домой? Очень хорошо. Аурелии хотелось еще расспросить о Виолетте, но миссис Хиггинс явно устала. Ей надо было отдыхать. Аурелия пообещала заглянуть завтра и показать Отису, как менять повязку.
Она тихо закрыла за собой дверь и ушла. Хотя ей было приятно, что прачка так хорошо отозвалась о Виолетте, Аурелия не могла не обратить внимание на то, что сестра сумела заставить эту бедную женщину стирать даром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Когда Аурелия отрезала аппендикс, сильного кровотечения не было – кровь только тихонько сочилась из ранки. Никаких ошибок не сделала! И чувствовала, что у нее на лице расплылась улыбка, – но улыбаться пока было рано.
– Фенол, – сказала она.
– Что?
– Карболовую кислоту и ваты.
Отис подал ей открытый флакон и деревянную палочку с намотанной на конце ватой. Макая вату в карболку, она объяснила ему таким же уверенным тоном, как ей объясняли учителя:
– Надо прижечь рану, чтобы не было кровотечения. И сделать это очень осторожно. Фенол сжигает все, чего касается. Теперь я начинаю вынимать тампоны: шесть, семь… и восемь. Восемь положила и восемь вынула.
Аурелия зашила стенку брюшной полости растворимой струной, потом принялась зашивать кожу обычными нитками.
– Надо, чтобы шрам был как можно аккуратнее. Ну вот и все!
Она поглядела на Отиса и улыбнулась. И он улыбнулся в ответ.
– Хорошая работа, док.
– Да, ничего.
Потрясенная своим успехом, Аурелия оставалась с больной еще восемь часов. Отис нажарил оладий и отварил бобы. Пока ели, хозяин не произнес почти ни одного слова. Каждые несколько минут он поглядывал на жену, а время от времени вставал, подходил к ней, целовал в лоб и шептал что-то по-немецки. И вышел из дома только поздно вечером, когда миссис Хиггинс пришла в сознание.
Больная поманила Аурелию пальцем.
– Я не умру?
– Нет, миссис Хиггинс. Мне пришлось удалить аппендикс. Гарантировать я ничего не могу, но операция прошла успешно. Вы крепкая женщина. Вам нужен хороший уход и хорошее питание, и все будет в порядке.
– Это хорошо. Мой Отис не хочет, чтобы я умерла. Правда?
– Правда.
– Спасибо вам, леди доктор. Может, теперь мы с Отисом сможем поехать на золотые прииски.
Аурелия удивилась. Они тоже собираются на прииски? Ей казалось, что их прочный домик, деревянный пол и особенно окошко говорили о намерении прочно здесь обосноваться. Стампидеры строили лишь хлипкие времянки.
– А почему вы не отправились туда раньше? Из-за болезни?
– О нет, – отозвалась миссис Хиггинс. – Денег не было. Этот мистер Таулс знает слабость моего Отиса к карточной игре. И Отис кругом у него в долгу. А я зарабатываю на жизнь стиркой. Каждый день Отис рассказывает мне про богатых людей, которые переправляют свой груз на вершину по канатной дороге. И он все обещает, что когда-нибудь и мы сделаем то же самое. Но я знаю, что этому не бывать. Я знаю это уже с прошлой весны.
– Что случилось прошлой весной?
– Отис построил мне этот дом.
Миссис Хиггинс закрыла глаза. На губах ее застыла грустная улыбка.
Аурелия подумала, что она, наверное, запомнила Виолетту среди немногих женщин, проезжавших через Каньон-Сити, и достала из кармана фотографию.
– Миссис Хиггинс!
Больная открыла глаза, но взгляд у нее был отсутствующий.
– Миссис Хиггинс, вы не видели здесь эту девушку? – Аурелия поднесла фотографию поближе. – Она была здесь прошлой весной.
Миссис Хиггинс молчала.
– Ну ничего. – Аурелии стало стыдно, что она пристает к больной женщине. – Я подожду.
Вскоре вернулся Отис. Он остановился в открытых дверях, так что его силуэт четко вырисовался на фоне ночного неба.
– Она поправится, док?
– Надеюсь, мистер Хиггинс. Хотя должна вас предупредить, что очень часто в рану попадает инфекция. Но ваша жена – крепкая женщина, и настроение у нее хорошее. – Аурелия оглядела дом. – И у вас такая чистота. Некоторые считают, что чистота не влияет на состояние пациента, но меня учил… Извините, мистер Хиггинс, вас, наверное, мало интересуют теории о распространении инфекции.
Как бы его убедить, что все будет благополучно? И себя тоже. Ведь, как она только что сказала миссис Хиггинс, никто не может гарантировать конечный успех операции.
– Вашей жене теперь нужен отдых и уход. Несколько месяцев ей нельзя будет выполнять тяжелую работу. Стирать тоже. Все будет зависеть от вас. Справитесь?
Отис серьезно кивнул.
– Большое вам спасибо, док.
Аурелия еще раз подивилась тому, как изменился этот человек, собрала свои вещи и ушла, строго наказав Отису хорошенько ухаживать за женой.
«У меня вышло!» – пело у нее внутри по дороге в гостиницу. Аурелия летела как на крыльях, кивая любопытным, которые с удивлением смотрели на радостную женщину. У нее было замечательное настроение – под стать музыке, которая лилась из салунов. Она сделала операцию, и все прошло хорошо! Она правильно поставила диагноз! Она не совершила ошибок! Ей хотелось поскорее оказаться у себя в комнате и записать все эти страшные и счастливые минуты. Есть у нее диплом или нет, но она уже настоящий врач.
На следующее утро Аурелия наведалась к миссис Хиггинс, которая чувствовала себя хорошо и даже пила чай. Осмотрев ее, Аурелия собралась уходить, исполненная гордостью за себя. Но тут миссис Хиггинс вдруг сказала:
– Покажите-ка мне еще раз ту фотографию, леди доктор. Я сейчас чувствую себя получше.
Аурелия достала фотографию и со страхом протянула ее миссис Хиггинс. Женщина только взглянула и сразу ответила:
– Ее звали Виолетта. А кем она вам доводится? Аурелия со стыдом почувствовала, что ей не хочется признаваться в родстве, и спросила:
– Что вы можете о ней рассказать?
– Она была прелестная девочка. Как бабочка: такая же хорошенькая и так же порхала.
– Вам приходилось разговаривать с этой девушкой?
– Много раз. Какое же у нее было красивое белье – кругом кружева и ленточки. Но вот денег не было, и это ее огорчало. «Ничего, – сказала я ей, – можете мне не платить. Мне нравится стирать такие красивые вещи». И Виолетта была очень довольна моей работой. Говорила, что я стираю гораздо лучше, чем прачка в Скэгвее. И мне это было очень приятно слышать.
– Вы работали даром? Это очень благородно с вашей стороны, миссис Хиггинс.
Женщина только отмахнулась.
– Мне казалось, что на сердце у девочки было нелегко, хотя она такая хорошенькая и так красиво одевается, Ее муж – вы его знаете?
– Да. – И лицо Аурелии невольно искривилось в презрительной гримасе, так что у выздоравливающей не оставалось сомнений по поводу того, какие чувства доктор испытывает к этому человеку.
Сжав кулачки, миссис Хиггинс с неожиданной злостью сказала:
– Порождение дьявола, а не человек. А красивая девушка тоже была вашей пациенткой?
– Виолетта – моя сестра.
Миссис Хиггинс как будто не удивилась.
– Вы хотите увезти ее домой? Очень хорошо. Аурелии хотелось еще расспросить о Виолетте, но миссис Хиггинс явно устала. Ей надо было отдыхать. Аурелия пообещала заглянуть завтра и показать Отису, как менять повязку.
Она тихо закрыла за собой дверь и ушла. Хотя ей было приятно, что прачка так хорошо отозвалась о Виолетте, Аурелия не могла не обратить внимание на то, что сестра сумела заставить эту бедную женщину стирать даром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76