Это совершенно бессмысленно.
— А ты никогда не замечал, Майкл, что богатые люди поступают совсем не так, как мы с тобой? Они думают по-другому. Их приучают мыслить иначе с самого детства. Мы с тобой говорим: «Что за мелочь эти четверть миллиона! У нее остается еще миллион и три четверти. Это гораздо больше, чем она сможет потратить за всю жизнь, как бы ни швырялась деньгами». Но богатые, Микки, смотрят на дело совсем по-другому. Я со многими из них сталкивался за последние двадцать лет. Доллар для них значит гораздо больше, чем для нас с тобой. Особенно если этот доллар получен по. наследству.
— Да, Эли тоже мне говорил что-то в этом роде. Он все твердил, что Эльза — Армбрюстер. У нее развито чувство собственности, и она не собиралась отпускать мужа, купленного за большие деньги. Ладно, я бы еще мог понять это при других обстоятельствах — если бы она была довольна, что вышла замуж за этого парня. Но ведь этого не было! Подумай, она страстно любила женатого человека. Настолько страстно, что покончила с собой. Я не могу представить, чтобы женщина даже с «развитым чувством собственности», продолжала цепляться.за мужа при таких обстоятельствах.
— Но ведь Ламберт написал, что религия его жены не позволяет ему развестись.
— Конечно... Но и на такой случай у нее хватило бы денег, чтобы решить проблему. Свидетельство о разводе можно купить не больше чем за тысячу баков.
Тимоти Рурк допил свой «Бурбон» и вздохнул.
— При самоубийствах всегда сталкиваешься с вопросами, на которые невозможно ответить. Здесь нет логичного объяснения, Майкл. Если бы они были людьми, мыслящими логично, они, конечно, не пошли бы на это. Что и требовалось доказать.
— Да, я понимаю,— сказал Шейни. Но в голосе его звучало сомнение. Брови Майкла удивленно поднялись, когда он увидел входящих в комнату полицейских. Гарроуэй держал в руках аккуратно сложенный костюм.
— Я заберу его костим з лабораторию,— объяснил он.— И внимательно проверю. Но я не рассчитываю найти что-нибудь интересное, Шейни. Он совершенно новый, куплен недавно в универмаге. Его надевали только раз, в чистке он не был. И вот еще что. Похоже, что этими постелями несколько недель не пользовались, во всяком случае, ни разу с тех пор, как здесь поселился Ламберт. И уж наверняка постели не использовались для тех целей, для которых их должна была использовать парочка, которая устроилась в этой квартире. Понимаете, остались бы пятна и другие следы.
— Может быть, они занимались любовью, не снимая с постели покрывало? — предположил Рурк.
— Может быть.— Гарроуэй был невероятно серьезным молодым человеком.— Но я проверил и покрывало. На нем тоже нет никаких следов.
— А что у вас, сержант? — спросил Шейни у Дейча.
— Я нашел кое-что,— сказал он.— Нужно будет сверить с отде-чатками наших людей, которые вчера здесь работали. Одно могу сказать наверняка: нет ни одного отпечатка пальцев этой женщины, который подтверждал бы, что она здесь бывала. Несколько смазанных пятнышек примерно недельной давности. Но я сомневаюсь, что это следы ее дальцев. Четкие ее отпечатки остались только на маленьком пластиковом пакете, который валялся в шкафу.
— Это пакет от красных шлепанцев, которые стоят на полу?
— Да, они точно подходят к нему по размеру. Кстати, ночную рубашку и халат уже не раз надевали.
— А как насчет очков Ламберта? — спросил Шейни.— Что-то я их не вижу.
— Они в лаборатории,— объяснил Гарроуэй.— Мы нашли их на платяном шкафу в спальне и взяли посмотреть, можно ли определить, где их сделали.
— Ну и как?
— Неудача. Это очки с простыми стеклами. Их могли изготовить где угодно.
— А дробовиком вы занимались?
— Да. Это стандартная одностволка двенадцатого калибра. Она не очень часто использовалась, ей уже лет десять-двенадцать. И тоже никакой надежды найти, где она была сделана.
— Но это чертово ружье меня беспокоит,— пробормотал Шейни.— Почему вдруг оно так вовремя здесь Оказалось? Ружье не из тех вещей, которые мужчина берет с собой на свидание.
— Но на этот вечер он планировал самоубийство,— вмешался Рурк.— Ведь об этом говорится в записках!
— В них еще говорится, что они собирались отравиться цианидом,— ехидно возразил Шейни.— Ламберт струсил и уронил свой бокал, поэтому и взялся за ружье. Но ведь он этого не планировал! Так почему ружье оказалось в квартире?
— Это, еще один вопрос, на который нет логичного ответа,— спокойно ответил Рурк. Он встал и зевнул.— Ну что, пойдем?
— Да,— Шейни посмотрел на полицейских.— Когда вы сможете доложить результаты?
— Через пару часов,
— Позвоните мне в офис,— сказал Шейни,—а если меня там не будет, позвоните моей секретарше.
Он дал им телефон Люси и тоже, встал, оставив в бокале Не-допитый коктейль.
Ожидавший его Рурк ухмыльнулся, когда увидел, что детектив вернулся в спальню и положил в один карман маленький полиэтиленовый пакет со шлепанцами, а в другой красную ночную рубашку.
— Презент для Люси? — насмешливо спросил он.
— Я отнесу эти вещи .в дом, откуда их взяли,— холодно ответил Шейни...
— Обманутому мужу? Я уверен, он будет рад получить такие увениры.
Детектив пожал плечами. Они вместе вышли в коридор, и Шейни повесил замок на наружную дверь.
— Давай зайдем на второй этаж,— предложил детектив.— Посмотрим, не вернулась ли Люси из офиса. Мне нужно срочно чего-нибудь выпить, чтобы избавиться от вкуса этого коктейля.
Они спустились на следующий этаж, но Люси еще не вернулась. На улице Рурк вспомнил, что опаздывает на свидание, и поспешно уехал.
В маленьком ресторанчике на Восьмой улице Шейни смыл двойным коньяком приторный вкус коктейля и торопливо сжевал сендвич.
Следующим пунктом программы он наметил офис Гарри Брандта — известного всей стране специалиста по почеркам й проверке подлинности документов. Офис Гарри был всего в трех кварталах от ресторана, и Шейни решил, что оставит ему образцы почерка, а сам поедет в Майами-Бич поговорить с Полом Натаном.
«Все равно это бесполезное дело»,— грустно сказал себе Шейни. Можно было и не ездить к Гарри — и так ясно, что он уже заработал десять тысяч, которые дал ему Эли Армбрюстер. Но Шейни такой легкий путь не устраивал. «Можно проверить еще алиби Натана»,— сказал он себе. Не то чтобы детектив надеялся что-нибудь выяснить — ведь до сих пор ни одно обстоятельство не бросало ни малейшей тени на мужа. Просто это был еще один пункт, который Шейни собирался включить в отчет о проделанной
работе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— А ты никогда не замечал, Майкл, что богатые люди поступают совсем не так, как мы с тобой? Они думают по-другому. Их приучают мыслить иначе с самого детства. Мы с тобой говорим: «Что за мелочь эти четверть миллиона! У нее остается еще миллион и три четверти. Это гораздо больше, чем она сможет потратить за всю жизнь, как бы ни швырялась деньгами». Но богатые, Микки, смотрят на дело совсем по-другому. Я со многими из них сталкивался за последние двадцать лет. Доллар для них значит гораздо больше, чем для нас с тобой. Особенно если этот доллар получен по. наследству.
— Да, Эли тоже мне говорил что-то в этом роде. Он все твердил, что Эльза — Армбрюстер. У нее развито чувство собственности, и она не собиралась отпускать мужа, купленного за большие деньги. Ладно, я бы еще мог понять это при других обстоятельствах — если бы она была довольна, что вышла замуж за этого парня. Но ведь этого не было! Подумай, она страстно любила женатого человека. Настолько страстно, что покончила с собой. Я не могу представить, чтобы женщина даже с «развитым чувством собственности», продолжала цепляться.за мужа при таких обстоятельствах.
— Но ведь Ламберт написал, что религия его жены не позволяет ему развестись.
— Конечно... Но и на такой случай у нее хватило бы денег, чтобы решить проблему. Свидетельство о разводе можно купить не больше чем за тысячу баков.
Тимоти Рурк допил свой «Бурбон» и вздохнул.
— При самоубийствах всегда сталкиваешься с вопросами, на которые невозможно ответить. Здесь нет логичного объяснения, Майкл. Если бы они были людьми, мыслящими логично, они, конечно, не пошли бы на это. Что и требовалось доказать.
— Да, я понимаю,— сказал Шейни. Но в голосе его звучало сомнение. Брови Майкла удивленно поднялись, когда он увидел входящих в комнату полицейских. Гарроуэй держал в руках аккуратно сложенный костюм.
— Я заберу его костим з лабораторию,— объяснил он.— И внимательно проверю. Но я не рассчитываю найти что-нибудь интересное, Шейни. Он совершенно новый, куплен недавно в универмаге. Его надевали только раз, в чистке он не был. И вот еще что. Похоже, что этими постелями несколько недель не пользовались, во всяком случае, ни разу с тех пор, как здесь поселился Ламберт. И уж наверняка постели не использовались для тех целей, для которых их должна была использовать парочка, которая устроилась в этой квартире. Понимаете, остались бы пятна и другие следы.
— Может быть, они занимались любовью, не снимая с постели покрывало? — предположил Рурк.
— Может быть.— Гарроуэй был невероятно серьезным молодым человеком.— Но я проверил и покрывало. На нем тоже нет никаких следов.
— А что у вас, сержант? — спросил Шейни у Дейча.
— Я нашел кое-что,— сказал он.— Нужно будет сверить с отде-чатками наших людей, которые вчера здесь работали. Одно могу сказать наверняка: нет ни одного отпечатка пальцев этой женщины, который подтверждал бы, что она здесь бывала. Несколько смазанных пятнышек примерно недельной давности. Но я сомневаюсь, что это следы ее дальцев. Четкие ее отпечатки остались только на маленьком пластиковом пакете, который валялся в шкафу.
— Это пакет от красных шлепанцев, которые стоят на полу?
— Да, они точно подходят к нему по размеру. Кстати, ночную рубашку и халат уже не раз надевали.
— А как насчет очков Ламберта? — спросил Шейни.— Что-то я их не вижу.
— Они в лаборатории,— объяснил Гарроуэй.— Мы нашли их на платяном шкафу в спальне и взяли посмотреть, можно ли определить, где их сделали.
— Ну и как?
— Неудача. Это очки с простыми стеклами. Их могли изготовить где угодно.
— А дробовиком вы занимались?
— Да. Это стандартная одностволка двенадцатого калибра. Она не очень часто использовалась, ей уже лет десять-двенадцать. И тоже никакой надежды найти, где она была сделана.
— Но это чертово ружье меня беспокоит,— пробормотал Шейни.— Почему вдруг оно так вовремя здесь Оказалось? Ружье не из тех вещей, которые мужчина берет с собой на свидание.
— Но на этот вечер он планировал самоубийство,— вмешался Рурк.— Ведь об этом говорится в записках!
— В них еще говорится, что они собирались отравиться цианидом,— ехидно возразил Шейни.— Ламберт струсил и уронил свой бокал, поэтому и взялся за ружье. Но ведь он этого не планировал! Так почему ружье оказалось в квартире?
— Это, еще один вопрос, на который нет логичного ответа,— спокойно ответил Рурк. Он встал и зевнул.— Ну что, пойдем?
— Да,— Шейни посмотрел на полицейских.— Когда вы сможете доложить результаты?
— Через пару часов,
— Позвоните мне в офис,— сказал Шейни,—а если меня там не будет, позвоните моей секретарше.
Он дал им телефон Люси и тоже, встал, оставив в бокале Не-допитый коктейль.
Ожидавший его Рурк ухмыльнулся, когда увидел, что детектив вернулся в спальню и положил в один карман маленький полиэтиленовый пакет со шлепанцами, а в другой красную ночную рубашку.
— Презент для Люси? — насмешливо спросил он.
— Я отнесу эти вещи .в дом, откуда их взяли,— холодно ответил Шейни...
— Обманутому мужу? Я уверен, он будет рад получить такие увениры.
Детектив пожал плечами. Они вместе вышли в коридор, и Шейни повесил замок на наружную дверь.
— Давай зайдем на второй этаж,— предложил детектив.— Посмотрим, не вернулась ли Люси из офиса. Мне нужно срочно чего-нибудь выпить, чтобы избавиться от вкуса этого коктейля.
Они спустились на следующий этаж, но Люси еще не вернулась. На улице Рурк вспомнил, что опаздывает на свидание, и поспешно уехал.
В маленьком ресторанчике на Восьмой улице Шейни смыл двойным коньяком приторный вкус коктейля и торопливо сжевал сендвич.
Следующим пунктом программы он наметил офис Гарри Брандта — известного всей стране специалиста по почеркам й проверке подлинности документов. Офис Гарри был всего в трех кварталах от ресторана, и Шейни решил, что оставит ему образцы почерка, а сам поедет в Майами-Бич поговорить с Полом Натаном.
«Все равно это бесполезное дело»,— грустно сказал себе Шейни. Можно было и не ездить к Гарри — и так ясно, что он уже заработал десять тысяч, которые дал ему Эли Армбрюстер. Но Шейни такой легкий путь не устраивал. «Можно проверить еще алиби Натана»,— сказал он себе. Не то чтобы детектив надеялся что-нибудь выяснить — ведь до сих пор ни одно обстоятельство не бросало ни малейшей тени на мужа. Просто это был еще один пункт, который Шейни собирался включить в отчет о проделанной
работе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37