— Это мужчина, которого она любила. В записке упоминалась его жена, которая из-за религиозных предрассудков отказывалась дать ему развод. Любовь..— зло сказал он,— в ней много хорошего, но есть в ней и опасности, которые подстерегают людей. Это чертовски опасная штука. Слава богу, Люси, что у нас с тобой хватило ума, и мы не попались в эту ловушку.
Мгновение она смотрела на Майкла. Тим Рурк фыркнул и сухо сказал:
— Ну что ж, оставайтесь и впредь таким же разумным.— Он допил «Бурбон» и поднял с дивана свое тощее тело.
— Я пошел. Спасибо за выпивку тебе, Люси. Уже в дверях он мягко добавил:
— И да благословит тебя бог, детка!
Пока дверь за репортером не закрылась, они сидели очень тихо. Потом Люси повернулась и, негромко вскрикнув «О Майкл!», обвила руками его шею, спрятав лицо на груди детектива. Шейни ласково обнял ее и забыл наконец обо всем, что произошло сегодня в комнате над ними.
Глава третья
Хотя назавтра была суббота, Шейни пообещал Люси зайти с утра в офис и подписать подготовленные ею чеки. Поэтому он встал, когда еще не было девяти.
Майкл поставил на огонь воду для кофе, взял лежавшую под дверью утреннюю газету и вернулся в гостиную.
В глаза ему сразу бросился заголовок на первой странице:
«Сыщик вышибает дверь в квартире самоубийц».
Оставив газету на столе, он вернулся на кухню, засыпал в кофейник кофе и налил кипяток. Потом быстро приготовил яичницу из трех яиц и, взяв свой завтрак, вернулся в гостиную.
Шейни с удовольствием жевал, запивая яичницу крепким черным кофе, и просматривал первую страницу газеты. О самоубийстве, там рассказывалось очень немного. Не цитировались предсмертные записки, не объяснялось, почему самоубийцы применили и яд и дробовик. О Роберте Ламберте говорилось как о загадочном мужчине, а о его любовнице упоминалось очень сдержанно. Фамилия Армбрюстер не фигурировала. Впрочем, в газете была фотография погибшей женщины в той шляпе с мягкими полями, которую Шейни видел вчера ночью в комнате самоубийцы.
На второй странице была фотография обманутого мужа. Его сфотографировали в тот момент, когда он выходил из морга после опознания трупа жены. Молодой человек с открытым лицом мрачно смотрел в объектив камеры. На нем была спортивная куртка и распахнутая на груди рубашка.
Шейни отложил газету, отнес на кухню пустую тарелку и сполоснул ее водой. Потом налил себе еще чашку кофе и плеснул туда немного коньяка.
От этого приятного занятия его оторвал телефонный звонок. Майкл услышал голос Люси Гамильтон:
— Вы придете сегодня утром, босс?
— Конечно, через полчаса буду.
— Здесь мистер Армбрюстер,- оживленно сказала она, и Шейни понял, что гость стоит рядом с Люси.— Мистер Эли Армбрюстер. Он очень хочет вас видеть.
— Скажи ему, милая, что я буду через пятнадцать минут.— Шейни, нахмурившись, повесил трубку.
Майкл не был знаком с Эли Армбрюстером, хотя это имя знал каждый, кто хоть немного жил в Майами. В начале двадцатых годов, совсем еще молодым парнем, Армбрюстер приехал в Майами и скупил обширные земельные участки на океанском побережье
залива. Тогда это была бесплодная земля, заросшая чахлым кустар-ником. В двадцатые годы во время бума и последовавшего кризиса он не покупал и не продавал землю, а спокойно отсиделся, не участвуя в бешеной спекуляции. Сохранив свою собственность, Эли к концу тридцатых годов, когда в Америке снова наступила эпоха расцвета, стал самым богатым человеком на полуострове. Армбрюстер был вдовцом, имел единственного ребенка — дочь Эльзу. Он активно занимался общественной деятельностью и благотворительностью, но никогда не увлекался политикой, хотя наверняка обладал большим влиянием на власти округа Дейд, чем любой другой житель Майами.
Майкл Шейни глубоко вздохнул и допил кофе. Ему очень не хотелось сегодня встречаться с Эли Армбрюс.тером. Судорожно изогнувшееся тело и искаженное мукой лицо женщины было еще слишком живо в его памяти. Что можно сделать? Что сказать, чтобы успокоить отца, потерявшего ребенка при таких страшных обстоятельствах?
Шейни поспешно побрился и оделся и через пятнадцать минут после звонка Люси уже входил в офис. Из-за низенькой перегородки в приемной слышался стук пишущей машинки. Люси выглянула и весело улыбнулась шефу.
— Мистер Армбрюстер ждет в вашем кабинете, мистер Шейни,— скромно сказала она.
Шейни кивнул и, повесив шляпу на крюк у двери, вошел в кабинет.
Высокий худощавый пожилой человек, выпрямившись, сидел в кожаном кресле у широкого пустого стола. Его руки с набухшими синими венами аккуратно лежали на коленях. У него были редкие седые волосы и воинственно закрученные усы. Человек повернулся, и Шейни увидел ясные голубые глаза — удивительно проницательные, таких он никогда не встречал. Когда Шейни вошел и закрыл за собой дверь, гость не встал, а лишь слегка наклонил голову.
— Мистер Шейни! — он протянул детективу руку.— Я Эли Армбрюстер. Рад с вами познакомиться, хотя предпочел бы, конечно, чтобы мы встретились при других обстоятельствах.
Шейни почувствовал удивительно сильное пожатие его тонких пальцев. Глядя прямо в ярко-голубые глаза старика, детектив произнес:
— Мне очень жаль, мистер Армбрюстер,— он заколебался, но, глядя в эти голубые глаза, понял, что перед ним человек, с которым нужно говорить прямо. — Самоубийство — это проклятие,— ровным голосом произнес детектив,— для тех, кто остается. Самоубийца никогда не понимает...
— Чепуха, мистер Шейни,—перебил его Армбрюстер.— Мы имеем дело не с самоубийством. Моя дочь убита.
Шейни обошел вокруг стола, сел в свое вращающееся кресло и не спеша закурил.
— Я понимаю, это естественная реакция отца, но, боюсь, в этом случае нам нельзя отрицать очевидных фактов.
— Как раз это я и предлагаю вам сделать, сэр,— голос гостя стал твердым и решительным.— А факты таковы, что моя дочь Эльза не могла лишить себя жизни. Это невообразимо... Невероятно. Я знаю свою дочь, мистер Шейни. Она так же не могла пойти на самоубийство, как я сам не могу этого сделать. Эльза была сильной женщиной. Волевой и разумной. Я допускаю, что она имела дело с другим мужчиной, но если бы она так решила, то действовала бы хладнокровно и практично. Эльза не из тех, кто бросается очертя голову. Нет такого мужчины, из-за которого она могла бы потерять разум. Я знаю свою дочь, мистер Шейни. Совершенно невероятно, чтобы она могла пойти на самоубийство. В ее венах текла моя кровь. Люди с фамилией Армбрюстер никогда так не поступали.
Говорил Эли тихо и убежденно, и его убежденность действовала на детектива.
— Вы говорили с полицией, мистер Армбрюстер? — Шейни потер пальцами мочку уха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Мгновение она смотрела на Майкла. Тим Рурк фыркнул и сухо сказал:
— Ну что ж, оставайтесь и впредь таким же разумным.— Он допил «Бурбон» и поднял с дивана свое тощее тело.
— Я пошел. Спасибо за выпивку тебе, Люси. Уже в дверях он мягко добавил:
— И да благословит тебя бог, детка!
Пока дверь за репортером не закрылась, они сидели очень тихо. Потом Люси повернулась и, негромко вскрикнув «О Майкл!», обвила руками его шею, спрятав лицо на груди детектива. Шейни ласково обнял ее и забыл наконец обо всем, что произошло сегодня в комнате над ними.
Глава третья
Хотя назавтра была суббота, Шейни пообещал Люси зайти с утра в офис и подписать подготовленные ею чеки. Поэтому он встал, когда еще не было девяти.
Майкл поставил на огонь воду для кофе, взял лежавшую под дверью утреннюю газету и вернулся в гостиную.
В глаза ему сразу бросился заголовок на первой странице:
«Сыщик вышибает дверь в квартире самоубийц».
Оставив газету на столе, он вернулся на кухню, засыпал в кофейник кофе и налил кипяток. Потом быстро приготовил яичницу из трех яиц и, взяв свой завтрак, вернулся в гостиную.
Шейни с удовольствием жевал, запивая яичницу крепким черным кофе, и просматривал первую страницу газеты. О самоубийстве, там рассказывалось очень немного. Не цитировались предсмертные записки, не объяснялось, почему самоубийцы применили и яд и дробовик. О Роберте Ламберте говорилось как о загадочном мужчине, а о его любовнице упоминалось очень сдержанно. Фамилия Армбрюстер не фигурировала. Впрочем, в газете была фотография погибшей женщины в той шляпе с мягкими полями, которую Шейни видел вчера ночью в комнате самоубийцы.
На второй странице была фотография обманутого мужа. Его сфотографировали в тот момент, когда он выходил из морга после опознания трупа жены. Молодой человек с открытым лицом мрачно смотрел в объектив камеры. На нем была спортивная куртка и распахнутая на груди рубашка.
Шейни отложил газету, отнес на кухню пустую тарелку и сполоснул ее водой. Потом налил себе еще чашку кофе и плеснул туда немного коньяка.
От этого приятного занятия его оторвал телефонный звонок. Майкл услышал голос Люси Гамильтон:
— Вы придете сегодня утром, босс?
— Конечно, через полчаса буду.
— Здесь мистер Армбрюстер,- оживленно сказала она, и Шейни понял, что гость стоит рядом с Люси.— Мистер Эли Армбрюстер. Он очень хочет вас видеть.
— Скажи ему, милая, что я буду через пятнадцать минут.— Шейни, нахмурившись, повесил трубку.
Майкл не был знаком с Эли Армбрюстером, хотя это имя знал каждый, кто хоть немного жил в Майами. В начале двадцатых годов, совсем еще молодым парнем, Армбрюстер приехал в Майами и скупил обширные земельные участки на океанском побережье
залива. Тогда это была бесплодная земля, заросшая чахлым кустар-ником. В двадцатые годы во время бума и последовавшего кризиса он не покупал и не продавал землю, а спокойно отсиделся, не участвуя в бешеной спекуляции. Сохранив свою собственность, Эли к концу тридцатых годов, когда в Америке снова наступила эпоха расцвета, стал самым богатым человеком на полуострове. Армбрюстер был вдовцом, имел единственного ребенка — дочь Эльзу. Он активно занимался общественной деятельностью и благотворительностью, но никогда не увлекался политикой, хотя наверняка обладал большим влиянием на власти округа Дейд, чем любой другой житель Майами.
Майкл Шейни глубоко вздохнул и допил кофе. Ему очень не хотелось сегодня встречаться с Эли Армбрюс.тером. Судорожно изогнувшееся тело и искаженное мукой лицо женщины было еще слишком живо в его памяти. Что можно сделать? Что сказать, чтобы успокоить отца, потерявшего ребенка при таких страшных обстоятельствах?
Шейни поспешно побрился и оделся и через пятнадцать минут после звонка Люси уже входил в офис. Из-за низенькой перегородки в приемной слышался стук пишущей машинки. Люси выглянула и весело улыбнулась шефу.
— Мистер Армбрюстер ждет в вашем кабинете, мистер Шейни,— скромно сказала она.
Шейни кивнул и, повесив шляпу на крюк у двери, вошел в кабинет.
Высокий худощавый пожилой человек, выпрямившись, сидел в кожаном кресле у широкого пустого стола. Его руки с набухшими синими венами аккуратно лежали на коленях. У него были редкие седые волосы и воинственно закрученные усы. Человек повернулся, и Шейни увидел ясные голубые глаза — удивительно проницательные, таких он никогда не встречал. Когда Шейни вошел и закрыл за собой дверь, гость не встал, а лишь слегка наклонил голову.
— Мистер Шейни! — он протянул детективу руку.— Я Эли Армбрюстер. Рад с вами познакомиться, хотя предпочел бы, конечно, чтобы мы встретились при других обстоятельствах.
Шейни почувствовал удивительно сильное пожатие его тонких пальцев. Глядя прямо в ярко-голубые глаза старика, детектив произнес:
— Мне очень жаль, мистер Армбрюстер,— он заколебался, но, глядя в эти голубые глаза, понял, что перед ним человек, с которым нужно говорить прямо. — Самоубийство — это проклятие,— ровным голосом произнес детектив,— для тех, кто остается. Самоубийца никогда не понимает...
— Чепуха, мистер Шейни,—перебил его Армбрюстер.— Мы имеем дело не с самоубийством. Моя дочь убита.
Шейни обошел вокруг стола, сел в свое вращающееся кресло и не спеша закурил.
— Я понимаю, это естественная реакция отца, но, боюсь, в этом случае нам нельзя отрицать очевидных фактов.
— Как раз это я и предлагаю вам сделать, сэр,— голос гостя стал твердым и решительным.— А факты таковы, что моя дочь Эльза не могла лишить себя жизни. Это невообразимо... Невероятно. Я знаю свою дочь, мистер Шейни. Она так же не могла пойти на самоубийство, как я сам не могу этого сделать. Эльза была сильной женщиной. Волевой и разумной. Я допускаю, что она имела дело с другим мужчиной, но если бы она так решила, то действовала бы хладнокровно и практично. Эльза не из тех, кто бросается очертя голову. Нет такого мужчины, из-за которого она могла бы потерять разум. Я знаю свою дочь, мистер Шейни. Совершенно невероятно, чтобы она могла пойти на самоубийство. В ее венах текла моя кровь. Люди с фамилией Армбрюстер никогда так не поступали.
Говорил Эли тихо и убежденно, и его убежденность действовала на детектива.
— Вы говорили с полицией, мистер Армбрюстер? — Шейни потер пальцами мочку уха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37