— Со временем обязательно, скорее всего, на мышах и крысах. Может быть, и на обезьянах. Но это вопрос довольно далекого будущего. Нам предстоит еще выяснить молекулярные механизмы действия соединения. Надо будет определить рецепторы, связывающие препарат на мембране нейрона, и выяснить природу внутриклеточного мессенджера.
— Складывается впечатление, что здесь работы не на один год, — разочарованно произнес Стентон.
— Да, нам предстоит громадная работа, — подтвердил Эдвард. Он улыбнулся Элеонор, которая в ответ согласно кивнула. — Это очень волнующе. Такой шанс выпадает один раз в жизни.
— Ладно, держите меня в курсе, — заключил Стентон. Он поднялся. Испытывая свое равновесие, прошелся по лаборатории. — Должен сказать, что я великолепно себя чувствую.
Стентон дошел до двери, но потом вернулся. Эдвард и Элеонор уже были вовсю поглощены работой.
— Помни, что ты обещал мне прочитать этот чертов проспект, и я не слезу с тебя, пока ты этого не сделаешь, и наплевать мне на твою занятость.
— Я обязательно его прочту, — отмахнулся Эдвард. — Правда, не знаю когда.
Стентон приложил к виску указательный палец и, состроив гримасу отчаяния, сделал вид, что нажимает на курок.
— Ким, тебе звонят по городскому телефону! — крикнул из коридора дежурный охранник.
— Оставь сообщение! — крикнула в ответ Ким. Вместе с еще одной сестрой она в это время была занята с крайне тяжелым больным.
— Иди к телефону, — сказала ей сестра. — Я справлюсь.
— Ты уверена? — спросила Ким. Сестра утвердительно кивнула.
Проложив себе дорогу среди множества каталок, Ким подошла к телефону на центральном посту хирургического реанимационного отделения. Она взяла трубку, думая, что звонят либо из лаборатории, либо из отделения переливания крови. Она сегодня обращалась с заявками в оба эти места.
— Простите, я надеюсь, что не очень помешал вам, — раздался в трубке незнакомый голос.
— С кем я говорю? — спросила Ким.
— Это Джордж Харрис, ваш подрядчик из Салема. Вы мне звонили? Я получил телефонограмму.
— Ради Бога, простите. — Ким совершенно запамятовала, что несколько часов назад звонила в Салем. — Я вас не узнала.
— Я прошу меня извинить, что так задержался со звонком, — произнес Джордж, — но я все время был на объекте. Чем могу быть полезен?
— Я хотела узнать, когда вы начнете засыпать траншею, — поинтересовалась Ким. Этот вопрос уже второй день не давал ей покоя. Она даже представить себе не могла, что будет делать, если траншею засыплют до того, как голова Элизабет вернется к месту своего вечного упокоения.
— Скорее всего, завтра утром, — ответил Джордж.
— Так быстро! — воскликнула Ким.
— Как и договорились, мы уже укладываем трубы. А что, у вас возникли какие-то проблемы?
— Нет, — быстро ответила Ким. — Я просто хотела узнать. И вообще, как продвигается работа?
— Без происшествий, — сообщил Джордж. Закончив разговор и повесив трубку, Ким немедленно позвонила Эдварду. Слушая длинные гудки, она начала волноваться еще больше.
Застать Эдварда по телефону было нелегкой задачей. Сначала секретарша наотрез отказалась его искать, предложив оставить сообщение. Ким настаивала, и, наконец, ей удалось убедить секретаршу позвать Эдварда к телефону.
— Какая радость, что ты позвонила, — сказал он, подойдя к трубке. — У меня для тебя просто прекрасные новости. Мы не только разделили алкалоиды, но и определили, какой из них обладает психотропной активностью.
— Я счастлива за тебя, — проговорила Ким. — Но, понимаешь, возникла проблема. Нам надо как можно быстрее вернуть на место голову Элизабет.
— Мы отвезем ее туда в конце недели.
— Это слишком поздно. Я только что разговаривала с подрядчиком, и он сказал мне, что завтра они начнут засыпать траншею.
— Вот так номер! — воскликнул Эдвард. — События развиваются с головокружительной быстротой. Как жаль, мне совершенно не хочется сбиваться с темпа. Они не могут подождать с этим и засыпать траншею в конце недели?
— Об этом я не спросила, — ответила Ким. — И не хочу спрашивать. Надо привести в обоснование какие-то аргументы, а это, значит, придется говорить про гроб. Подрядчик знаком с моим отцом, они постоянно общаются, а я не хочу, чтобы отцу даже намеком дали понять, что гроб вскрывали.
— Черт бы все это побрал! — выругался Эдвард. Повисла неловкая пауза.
— Ты обещал, что вернешь голову на место очень быстро, — произнесла, наконец, Ким.
— Это отнимет столько времени… — Помолчав немного, Эдвард добавил: — Почему бы тебе самой не отвезти туда голову?
— Не знаю, смогу ли я, — ответила Ким. — Я смотреть-то на нее не хочу, не то, что трогать.
— Тебе не придется ее трогать, — заверил Эдвард. — Надо будет только отодвинуть переднюю стенку и вставить в гроб коробку. Ее не надо даже открывать.
— Эдвард, ты же обещал, — настаивала Ким.
— Ну, прошу тебя, — взмолился Эдвард. — Сделай это сама. Я настолько занят, что просто не могу оторваться. Как раз сейчас мы начали расшифровку химической структуры.
— Ладно, — сдалась Ким.
Когда близкие люди о чем-то ее просили, она редко отваживалась сказать «нет». И дело не в том, что ей не хотелось ехать в Салем. Она понимала: надо почаще напоминать о себе строителям. Может, будет и не так уж страшно самой засунуть коробку в фоб.
— Как ты передашь мне коробку? — спросила она.
— Я максимально тебе все облегчу, — пообещал он. — Я пришлю ее с посыльным перед окончанием твоей рабочей смены. Как тебе такой вариант?
— Пожалуй, он меня устроит, — согласилась Ким.
— Перед окончанием работы позвони мне в лабораторию, я буду здесь до полуночи, а может быть, и позже.
Ким вернулась к работе, но мысли ее витали далеко от госпиталя. Тревога, которую она ощутила, узнав, что завтра начнут засыпать траншею, так и не улеглась. Зная себя, Ким была уверена, что беспокойство не покинет ее до тех пор, пока она не положит голову обратно в гроб.
Переходя от койки к койке и работая с пациентами, Ким испытывала по отношению к Эдварду глухое раздражение, прежде всего из-за того, что позволила ему вообще вскрывать гроб и трогать останки Элизабет. Чем больше она размышляла о том, что ей придется укладывать голову в гроб, тем меньше ей нравилась эта затея. Хотя идея оставить голову в картонной коробке и казалась ей разумной, она все же считала, что могилу по возможности надо привести в такое состояние, в каком она была до того, как ее разрушили. Это означало, что ей придется вскрыть коробку и взять голову Элизабет в руки, а этого ей хотелось меньше всего на свете.
Служебные обязанности постепенно оттеснили тяжкие думы Ким о голове Элизабет куда-то на задний план. Больные были тяжелые, работы много, и часы пролетели незаметно. Она занималась затромбированным венозным катетером, когда до ее руки дотронулся охранник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122