Эдвард дожидался своих результатов несколько дольше. Он нашел, что лекарство воздействовало на уровень активности всех трех нейромедиаторов, хотя и в разной степени. Активность серотонина угнеталась в большей мере, чем активность норадреналина. А активность этого последнего подавлялась в большей степени, чем допамина. Совершенной неожиданностью для Эдварда явилось то, что полученный препарат образовывал слабые ковалентные связи с глютаматом и гамма-аминомасляной кислотой, двумя главными тормозными медиаторами головного мозга.
— Это просто фантастика! — воскликнул он, подбросив в воздух распечатки, на которых было записано это открытие. Листы рассыпались по всей комнате. — Эти данные говорят о том, что мощь лекарства просто феноменальна. Я готов побиться об заклад, что препарат обладает как антидепрессивным, так и анксиолитическим действием и способен произвести революцию в психофармакологии. Его открытие со временем будет приравнено к открытию пенициллина.
— Но нам надо побеспокоиться о том, чтобы убрать галлюциногенную активность, — предостерегла Элеонор.
— Я сильно сомневаюсь, что такая активность осталась, — возразил Эдвард. — Особенно после того, как мы обрубили боковую ЛСД-подобную цепь. Но я согласен, что надо убедиться на сто процентов.
— Давайте еще раз проверим его действие на культуру тканей, — предложила Элеонор. Она понимала, что Эдвард захочет попробовать действие препарата на себе, поскольку это единственный способ проверить, осталась ли у него галлюциногенная активность.
Они извлекли из термостата культуры тканей и начали рассматривать их под микроскопом при малом увеличении. Культуры выглядели совершенно нормальными.
— Лекарство не проявляет никакой токсичности, — радостно констатировал Эдвард. — В культурах нет никаких следов повреждения клеток, даже в тех из них, которые были подвергнуты воздействию сверхвысоких доз.
— Я бы не поверила в это, если бы не видела своими глазами, — поддержала его Элеонор.
Они вернулись к рабочему столу Эдварда и приготовили несколько разведений препарата с возрастающей концентрацией. В маточном растворе вещество содержалось в количествах, приблизительно равных тем, которые принял Стентон в виде сырой плесени. Эдвард принял препарат первым, и ничего не произошло. После него раствор выпила Элеонор, и снова ничего не случилось.
Воодушевленные отрицательным результатом, Эдвард и Элеонор постепенно довели дозировку до одного миллиграмма. Им было известно, что психоделическое действие ЛСД начинает проявляться при дозировке в 0,05 миллиграмма.
— Ну и как? — спросил Эдвард полчаса спустя.
— Насколько я могу судить, галлюциногенный эффект отсутствует, — ответила Элеонор.
— Но эффект воздействия препарата определенно есть, — заметил Эдвард.
— Более, чем определенный, — отозвалась Элеонор. — Я бы описала свое ощущение как спокойное довольство. Как бы то ни было, мне очень нравится это ощущение.
— А я еще чувствую, что очень обострилась моя способность к мышлению, — добавил Эдвард. — Это совершенно точно результат действия препарата, потому что всего двадцать минут назад я был совершеннейшей квашней, и моя способность к концентрации внимания равнялась нулю. Теперь же чувствую такой прилив энергии, словно полноценно проспал всю ночь.
— А у меня такое чувство, что моя долговременная память пробудилась от спячки, — сказала Элеонор. — Я внезапно смогла вспомнить свой домашний телефон того времени, когда мне было шесть лет. Как раз когда мои родители переехали на западное побережье.
— А как у вас с восприятием? — поинтересовался Эдвард. — У меня обострились все чувства, особенно обоняние.
— Я как-то не задумывалась об этом, пока вы не сказали, — призналась Элеонор. Она повернула голову и принюхалась. — Я никогда не думала, что у нас в лаборатории такая отвратительная смесь запахов.
— Я чувствую кое-что еще, — продолжал Эдвард. — Вряд ли я бы смог определить это ощущение, если бы когда-то не прошел курс лечения прозаком. Я чувствую себя очень напористым. Я мог бы сейчас, оказавшись среди незнакомых мне людей, заниматься совершенно спокойно своими делами, не обращая на них никакого внимания. Разница заключается в том, что при лечении прозаком этот эффект наступил на третьем месяце курса.
— Этого я, пожалуй, не чувствую, — проговорила Элеонор, — но вот во рту у меня слегка пересохло. А у вас?
— Да, кажется, и у меня тоже, — признал Эдвард. Потом он посмотрел прямо в голубые глаза Элеонор. — У вас немного расширены зрачки. Если это так, то, значит, мы не смогли полностью удалить скополаминовую цепь. Проверьте-ка свое ближнее зрение.
Элеонор взяла флакон из-под какого-то реактива и без труда прочитала мелкую надпись на этикетке.
— Никаких проблем.
— Никаких неприятных ощущений в сердце, нет затруднений при дыхании? — продолжал допытываться Эдвард.
— Я чувствую себя просто великолепно, — заверила Элеонор.
— Простите, пожалуйста, — произнес чей-то голос. Элеонор и Эдвард обернулись и увидели, что к ним приближается докторантка второго года, француженка Надин Фош.
— Не работает аппарат ЯМР, — сообщила она.
— Возможно, вам лучше обратиться с этим вопросом к Ральфу, — улыбнулся Эдвард. — Я был бы рад вам помочь, но, к сожалению, в данный момент я очень занят. Кроме того, Ральф знает аппарат лучше, чем я, особенно в том, что касается его устройства.
Надин поблагодарила его и отправилась искать Ральфа.
— Вы вели себя очень интеллигентно, — заметила Элеонор.
— Я действительно ощущаю себя сейчас очень интеллигентным человеком, — согласился Эдвард. — К тому же она весьма симпатичная женщина.
— Может быть, для вас настало время вернуться к исполнению своих кафедральных обязанностей? — сказала Элеонор. — Мы и так проделали фантастическую работу.
— То, что мы сделали, — это цветочки, — возразил Эдвард. — Это очень любезно, что вы напомнили мне о моих преподавательских и административных обязанностях, но я думаю, что учебный процесс в течение нескольких недель может протекать без особого ущерба и без моего в нем участия. В этом я могу вас уверить. Я не собираюсь упустить волнующую возможность участия в открытии этого нового лекарства. А пока я попрошу вас прокрутить на компьютере возможности создания семейства таких соединений. Для этого попытайтесь заместить в нашем препарате боковые цепи.
Когда Элеонор ушла к своему компьютеру, Эдвард набрал номер телефона Стентона Льюиса.
— Ты очень занят сегодня? — спросил Эдвард своего старого приятеля.
— Я каждый день очень занят, — ответил Стентон. — Что это ты там задумал? Кстати, ты прочел проспект?
— Ты не хочешь пообедать сегодня со мной и с Ким?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122