***
Через полчаса Валерий явился домой. На скрип проворачивающегося в замке ключа из кухни выглянул Петрович:
— А тебя тут искали, — сказал он, — участковый. Убийство в твоем кооперативе-то.
Сведения у Петровича были, прямо скажем, не первой свежести.
— Я из прокуратуры, — ответил Валерий.
В коммуналке уже собралась вся компания: сидели оба близнеца, Аркадий, Генка Сухой и грузин-шашлычник. Максима не было — он охранял Шакурова, и Шакуров поехал с утра в Шереметьево растаможивать партию определителей валюты — фирма понемногу расширялась.
За те пять месяцев, в течение которых Валерий из бывшего зека стал директором кооператива, комната его в коммуналке не сильно изменилась. С голых стен все так же свисали отороченные пылью обои, да Мишка приволок и повесил на стену здоровенный календарь с голой бабой в черных туфельках.
Кроме того, в комнате появился стол. Валере он достался бесплатно: Иванцов переоборудовал свои кабинеты. Всю совковую канцелярскую мебель вынесли во двор и в коридор, откуда ее и растаскивали на халяву все желающие.
— Как Сашка? — спросил Сазан.
— Сашка в Шереметьево поехал, и Максимка с ним, — сказал Генка.
— Все из-за него, из-за Сашки, — заявил Аркадий, — сволочи какие! Я вчера в конторе штаны оставил, совсем новые штаны — тоже сперли!
— А ты не рыпайся, — сказал Генка, — ишь, какой пугливый! Пока Сазан за тебя мазу тянул, ты довольный был, а теперь потянул за Сашку, так ты рыпаешься!
— На меня-то карапузы наехали, — возразил Аркадий, — а на Сашку мафия! — Раньше мы были маленькими, — сказал Витя, — вот и наезжали на нас маленькие, а теперь стали крупными — вот и наехали крупные люди.
— Да не на нас же наехали, — заорал Аркадий, — чего мы за других тянем?
— Что у нас тут за частный ОМОН? Я в диверсанты не вербовался! — поддакнул Алешка-очкарик.
— Есть еще мнения? — спросил Валерий.
— Опасно с тобой работать, Сазан, — сказал шашлычник.
— Это что ж такое? Два машина за неделю.
— Опасно — так не работай, — сказал Валерий, — никто тебя не держит.
— Ну! Бешеный! — вскинулся шашлычник.
— Убирайтесь, — заорал Валерий, распахивая дверь комнаты, — ну! Все убирайтесь!
Шашлычник вскочил и бочком-бочком полетел к двери.
— Все убирайтесь! — орал Валерий.
— Останетесь со мной — прирежут. Слышите? Прирежут, как Устина!
Еще двое человек выползли из двери коммуналки.
— Ну, кто еще? — орал Валерий.
— Да уймись ты, — сказал Генка, — больше никто не уйдет.
— А уйдете, — медленно поднимая голову, произнес Валерий, — может, и я прирежу.
За дверью, припав ухом к стенке и изнывая от любопытства, слушал базар старый Петрович.

***
Через час после им же самим устроенного гнилого базара Валерий высадился из автобуса в районе новостроек и, оглядываясь, побрел мимо громадных, зеленых с белым домов, вырастающих из сухой, еще не заросшей зеленью земли, на которой громоздились отходы недавнего строительства. У пятого дома слева он свернул, отыскал второй подъезд и, убедившись по цифрам под козырьком, что нужная ему квартира находится именно тут, шагнул внутрь. При этом его сфотографировали сразу две фотокамеры: одна находилась в руках человека, располагавшегося в припаркованном близ подъезда и слегка побитом «Москвиче», другая же была установлена на хорошей треноге в двухкомнатной квартире, обустроенной в доме напротив и купленной бывшим КГБ как раз для наблюдения над лицами, дефилирующими через данный подъезд.
Валерий поднялся на одиннадцатый этаж и позвонил в дверь. Ему открыл довольно-таки красивый мужик с глазами сторожевого ротвейлера.
— Тебе кого, парень?
— Шутника. — А что Шутнику передать?
— Пришел, мол, Сазан, хочет видеть.
Мужик исчез за дверью, но Валерий остался у порога. На месте мужика выросли еще двое, таких же угрюмых и так же настороженно посматривавших на Валерия.
Прошло минут пять. За это время камера, установленная в доме напротив и ловившая происходящее на лестничной клетке благодаря разбитому российскому стеклу и отличной японской оптике, успела сделать еще два снимка.
Наконец мужик появился вновь и сказал: — Заходи, парень.
Квартирка, в которую вошел Валерий, была достаточно скромна: три комнаты с небольшой кухней. Из трех комнат только одну, собственно, занимал хозяин, в других же двух толклась охрана.
Треснутое зеркало в прихожей и затертый до дыр половичок неуловимо давали понять, что жилец не владеет квартирой, а арендует ее, не желая иметь ничего в собственности.
Комната, в которую вошел Валерий, тоже была заставлена чужими вещами. Стояла в ней черная хельга во всю стену, кровать — наискосок от окна, да маленький столик при кровати. В нише хельги — телевизор марки «Рубин» 1972 года выпуска, а напротив телевизора располагалась низкая тахта. Перед тахтой тоже стоял столик. На тахте сидел старик с необыкновенными светлыми ореховыми глазами и с кожей, шершавой, как рубероид. На старике были обвисшие на коленях тренировочные штаны и стоптанные сандалии. Старик указал Валерию на стул, и Валерий сел, повинуясь кивку головы.
— А, явился, Сазан, — ласково проговорил старик, — вот, понимаешь ли, не ожидал гостя. Зачем явился?
— Волына нужна, — сказал— Валерий, — «ТТ» или «макар». И маслины.
— Ах, ему волына нужна, — протянул Шутник.
— А я-то, дурак, думал, он старых друзей пришел навестить, замешкался, но пришел… Может, и принес чего, зону погреть. Кооператив у тебя, я слышал.
— Нету у меня кооператива, — сказал Валерий.
— Тачку увели, а бухгалтера замочили. Сегодня утром. Было бы чего — принес.
— Надо было принести, — кивнул Шутник, — и принести, и самому прийти пораньше. Глядишь, и тачка была бы цела…
И вдруг с легкостью необыкновенной схватил Сазана за воротник.
— Ты, парень, — зашипел Шутник, — я из тебя честного вора хотел сделать, а ты что? Ты по какой статье сидел? Не по воровской статье сидел! Я тебя согрел, накормил, я тебя из мужиков взял — куда бы ты без меня в лагере делся? Ты на личико свое погляди, ты как девка красная, тебя бы через шконку с таким личиком перегнули в полминуты, знаешь?
Валерий молчал.
Старик выпустил парня.
— Значит, «ТТ» ему нужен. А «стечкина» не надо случайно, а? Или, может, тебе «маверик» или «моссберг»?
— «Моссберг» дорого стоит, — сказал Валерий.
— И потом, в чем я его носить буду?
— Футляр от скрипочки подберешь, — сказал Шутник, — отличная скрипочка, хорошо играет, однообразно… А зачем тебе пушка? — С одними ребятами надо разобраться.
— Слыхал, слыхал… А если это мои ребята?
— Не думаю. Я так думаю, что эти ребята с тобой много чего не поделили.
— Поэтому ты ко мне и пришел. Так, мол и так, — в беде я. Скажи на милость! Без меня он волыну найти не может! Это ты гранатомет без меня найти не можешь, а волыну добудешь в два дня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60