— Кишка у него тонка на это, — засмеялся Санька.
А Рыжий сказал: — Мороженщика предупредил Шерхан.
Все застыли.
— Ну, что ушами хлопаете? Фраера предупредил Шерхан. И никакой этот фраер не фраер. Как все было? Мы собрались потрясти Шакурова, так? Шерхан об этом узнал. Шерхану это не нравится. Шерхану нравится, если мы при нем сявками ходим, а зачем мы Шерхану как самостоятельная бригада? И вот Шерхан находит этого Нестеренко и напускает его на нас. Мол, утритесь. Маленькие вы еще без поводка ходить. Мы, заметьте, утерлись. Вдруг бац-трах! Ночью является Нестерснко на мою квартиру. «Ты угрохал мою тачку!» Я еще тогда правильно допер, что это Шерхана работа, а потом сообразил: ну хорошо, Шерхан угрохал его тачку, а откуда Нестеренко знал, где меня найти? Вот и получается, что это Шерхан приказал Нестеренко: «Иди-ка на квартиру к Рыжему да завали его, получишь его место». Ясно? И если бы вы, Борик с Санькой, не подоспели, тогда командовал бы вами сейчас этот фраер. Надо вам было сразу его замочить, а вы, дураки, испугались проявлять самостоятельность, привезли к Шерхану. И что же? Увозят его от Шерхана в ковре и наручниках, а наутро он появляется как ни в чем не бывало у своей столовки! Сбежал? Черта с два из могилы сбежишь, его Шерхан сам отпустил! Публика в машине потрясение молчала.
— А зачем Шерхан его под рэкет подставил? — несмело спросил Санька.
— А ты думай, раз думалка есть! Иванцов дал Нестеренко деньги?
— Ну, дал.
— Сколько?
— Тридцать кусков. Баксами.
— Ну вот. Иванцову сказали: ты, мол, дай башли, через пять минут они обратным ходом к тебе в карман. Он и дал. А теперь баксы у кого? У Нестеренко. С Шерхана какой спрос? Никакой! Мол, этот долбаный Нестеренко у него самого в печенках. У Иванцова баксы увели, да к Иванцову же еще и претензии: это ты, сволочь, предупредил, отдавай нам за этакий конфуз еще столько же.
В машине стало тихо-тихо, только было слышно, как включился вентилятор, за окном ветер расчесывал верхушки деревьев. — А теперь скажите мне, — продолжал, усмехаясь, Рыжий, — если этот Нестеренко фраер, то откуда у него «глок»? Потому что если бы он сторговал у трофейщиков какую-нибудь археологию времен Курской битвы, то это я бы еще понял. А вот скажите мне, в какой такой торговой точке честный кооператор покупает свеженький «глок»?
Кто-то смущенно кашлянул.
— Не Нестеренко нам надо валить, а Шерхана, — сказал Рыжий.
— Понятно?
Наиболее умному из присутствующих, Борику, это было понятно еще две недели назад.
Выводы он из этого сделал неожиданные.
А вечером к Юрию Сергеевичу постучали.
— Кто там? — поинтересовался дрожащим голосом Иванцов, подходя к двери.
— Срочная телеграмма, — ответили ему.
Иванцов наклонился к глазку и обозрел семнадцатилетнего щуплого паренька, маявшегося на лестничной площадке с брезентовой сумкой на плече.
— От кого? — подозрительно спросил Иванцов.
Мальчишка сунул нос в телеграмму.
— Подпись: Нестеренко, — провозгласил он.
Иванцов открыл дверь.
В ту же секунду человек, стоявший на лестничной клетке сбоку, вне зоны видимости глазка, скользнул за спину Иванцова, и, обхватив его горло локтем, прочно прижал к себе. Мальчишка же гадко улыбнулся, скатал телеграмму в комок и извлек из широкой сумки небольшую пушку, каковую и приставил ко лбу Юрия Сергеевича. — Принимай гостей, хозяин, — сказал он.
Иванцову показалось, что ноги у него подламываются и пропадают, как куски сахара, брошенного в горячий чай. Громила перекантовал Иванцова через порог и впихнул в прихожую. Следом вошел мальчишка, а потом еще двое. Кулаки у этих двоих были размером с хороший ананас.
Юрия Сергеевича провели в гостиную и там небрежным жестом швырнули на диван.
Громилы встали сбоку, а мальчишка остался у дверей. Хлопнула дверца лифта, потом заскрипела входная дверь — кто-то, покашливая, топтался в прихожей.
Наконец в гостиную вошел старик в шляпе пирожком и летнем, немного поношенном плаще, и по тому, как засуетились вышибалы, подставляя старику кресло, Юрий Сергеевич понял, что самым страшным из его посетителей и является этот вот старик.
Лицо старика было сплошь покрыто морщинами, как будто он спал ночь, уткнувшись в проволочную сетку, и из этой сетки весело и страшно глядели два черных и взъерошенных, как весенние коты, глаза.
— Ветерок, — обратился старик к щуплому пареньку, — принеси-ка чайку попить. Устал я с дороги.
Ветерок послушно умчался на кухню.
— Кто… кто вы такие? — жалобно начал Юрий Сергеевич.
— Крестника ты моего обидел, — сказал старик.
— Какого крестника?
— Сазана.
— Какого Сазана?
— Валерия Нестеренко.
— Что тут происходит? — тоскливо вскричал Юрий Сергеевич, вскакивая.
Четыре железные руки вцепились в него и пришпилили к дивану.
— Сядь и не воняй, когда с тобой приличные люди разговаривают, — сказал старик.
— Кто тебе велел посадить Нестеренко?
— Они Андрюшку похитили, — сказал Юрий Сергеевич.
— Они — это кто?
— Я не знаю. Называлось ТОО «Топаз». Рыжиков Валентин Сергеевич.
— Рыжий, значит, — проговорил старик.
— И давно ты им платишь?
— Нет! Я вообще не плачу! То есть не платил, они две недели назад пришли…
— И ты натравил на них Сазана, — сказал старик.
— Нет! Он сам полез!
Старик молчал, полуприкрыв глаза, и что-то было в его молчании до того страшное, что Юрий Сергеевич не выдержал и стал мелко-мелко дрожать. — Клянусь, как только они отпустят сына, я заявление назад возьму!
Глаза старика на мгновение открылись и вновь закрылись, и тут же страшный удар под дых заставил директора умолкнуть.
— А «глок» ты тоже назад возьмешь? — спросил старик.
— «Глок», которым Сазан ментовку дразнил?
Юрий Сергеевич всхлипнул.
— Ладно, — сказал старик, помолчав, — заявление ты, конечно, заберешь. Сию секунду. Вот тебе телефон, звони.
И один из громил поставил рядом с Иванцовым его белый домашний телефон.
— Не буду, — неожиданно сказал Юрий Сергеевич.
Шутник опешил, но тут же незаметно мигнул Захарке, и в следующее мгновение Юрий Сергеевич, сшибленный с дивана, упал на пол. Захарка и другой бык подхватили его под руки и приподняли на полметра над паркетом.
— Вот сейчас они тебя ушибут задницей об пол, — констатировал Шутник, — и почки твои кончатся.
— Андрюшка у них, — сказал Юрий Сергеевич, провисая на руках громил, — и пока он у них, никакого я заявления не заберу.
Брови Шутника поднялись вверх. Он опять кивнул — и Юрия Сергеевича опустили на пол, но не с силой, а так — бросили.
— Нехорошо, — сказал старик, — нехорошо. Это как же они тебе сына не отдали? Ты все сделал, как надо, — экий сраный пошел молодняк. Этот Рыжий еще почище Шерхана будет, тот хоть и не вор, а с размахом человек.
— А так не отдали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60