Максим Максимович подобрел, Хрущев стал ему
неинтересен.
- Тебя как звать то? - участливо спросил Штирлиц,
поглаживая грязной рукой нежное бедро девушки.
- Так... Маруся же я.
- Маруся! Это хорошо! Ну что ж, Маруся, давай-ка займемся
тем, чем все нормальное человечество занимается в это время! -
полковник Исаев украдкой посмотрел на часы. Стрелки показывали
3.20. Штирлиц разделся и прижал к себе груди девушки, смущенная
радистка кокетливо прошептала "Не надо!" и полностью отдалась.
В это время Шлаг, лежащий под ванной в номере Штирлица
неожиданно для себя проснулся. Быстро умывшись, он здесь же,
под ванной, одел новую сутану и пополз к Штирлицу.
- Ну, что ты вся сжимаешься, девочка моя, расслабься! -
страстно шептал разведчик, облизывая девушку.
- Штирлиц! Вы слышите меня? - глухо проговорил пастор
Шлаг, уже лежащий под диваном влюбленных.
- Кто это? - насторожился разведчик.
- Это я, Шлаг, - пробубнил все тот же противный и глухой
голос.
- Дебил, ты что здесь делаешь? - надевая штаны, спросил
Штирлиц.
- Послушайте, я в разведке не первый год, - цитируя
Штирлица, начал Шлаг. - Я не позволю оскорблять себя, как вы
выразились, идиотом. Я к вам от Бормана и товарища Брежнева.
- Ты чего, папаша, совсем обурел?! Тоже мне святоша! -
полковник Исаев машинально полез за кастетом.
"Сейчас будут бить!" - подумал пастор. Но удара не
последовало.
- От кого? От Бормана? - Максим Максимович спрятал
кастет и вытащил толстого Шлага за несколько уцелевших волос на
его безобразной лысине. - Ну, чего надо?
- Послушайте, я все слышал и все знаю! Я ехал вместе c
ними к ООН.
- Вместе c ними? Где же ты, дружище, там уместился?
- Пустяки! Но если вас это интересует, то в промежутке
между аккумулятором и карданным валом! - гордо заявил пастор
Шлаг.
- Да, тяжело, наверное, было. Ну, так что ж ты там,
собака, слышал?
- Во время выступления вашего, ну, этого, лысого, тама,
- пастор показал куда-то пальцем, - сработает одно из адских
устройств Бормана. Кроме этого, Леонид Ильич передал вам вот
этот пакет.
Штирлиц вскрыл большой конверт, в котором, кроме фальшивых
долларов, лежало несколько исписанных листков бумаги и
отпечатанная на пишущей машинке записка:
Максим Максимович!
Если вы хотите участвовать в финале, подложите эти бумаги
к докладу Первого. За мной дело не станет.
Вы меня понимаете?
Ваш дорогой Леонид Ильич.
Полковник Исаев бегло прочитал указанные документы и от
души рассмеялся. Взглянув на пастора, он прошипел:
- Что ты, собака, имеешь против моего любимого друга
Бормана? А?! Иди и помогай ему! Чем больше сработает его адских
устройств в ихнем гадюшнике, тем лучше!
Пастор, потянув за собой весьма длинную сутану, мирно
удалился, не забыв отрапортовать:
- Служу полковнику Исаеву!
Штирлиц еще немного поржал, посмотрел на часы и принялся
за прерванное важное дело. Маруся встрепенулась и ласково
заморгала глазками.
ГЛАВА 15. КОНЦЕРТ ПО ЗАЯВКАМ ШПИОНСКИХ ТОВАРИЩЕЙ
- Дорогие мои! Товарищи ньюйоркцы, Нью-Йорки и граждане
прилегающих улиц, кварталов, округов, районов, городов, селений
и прилегающих к ним штатов! Я пришел сюды не для того, чтобы
восхвалять вашу страну! Нет! В жопу всех вас, дорогие мои!
Насрать мне на ваш проклятый капитализм! Я здесь для того,
яночки родные мои, чтобы прославить свою страну! - Никита
Сергеевич дрожащей рукой вытер потную лысину и тайком взглянул
в зал ООН. Все были ошарашены. У Эйзенхауэра, сидящего в первом
ряду, отвисла челюсть. Поборов невольное смущение перед таким
сенсационным вниманием, Хрущев продолжил: - Я - человек
простой, и не люблю громких фраз. Я вот тут когда ехал в
Нью-Йорк, видел как ваши мерзкие челюсти поедали достаточно
жирненькие сарделечки. Да, у нас этого нет, но я, товарищи
янки, люблю социализм. Так вот, до каких пор, заедрени вашу
мать и статую, вы будете порочить наше
советско-социалистическое отечество? Вы - мелкие людишки и
подлые подхалимы. - Хрущев уверенно показал пальцем в зал. -
Вы - те, кто сегодня порочит меня, а завтра пьет со мной шнапс
или водку. Вы - лицемеры и мерзопакостники. Вы - прохиндеи и
политические проститутки. Вы - рогоносцы и скотобазы. Вы -
гибриды мертвой кобылицы и живой курицы. Вы - голландские
петухи, выращенные в Тюменской области на китайском корме...
Зал пришел в волнение, атмосфера становилась
взрывоопасной. Господин Эйзенхауэр приказал своему помощнику
принести ведро тухлых яиц и ящик прошлогодних помидоров.
- Скоты, вы хотите Кубу? Получите! - Никита Сергеевич
скрутил две фиги на правой руке и показал это произведение
залу. Все открыли рты. - Я вам покажу Кузькину мать! Я вам
устрою капитализм в мировом масштабе! Мировой революции
захотели? Вы ее получите! Это я вам обещаю.
Принесли помидоры и яйца.
- Вы - шпионы вражеских разведок, сейчас я к вам
обращаюсь! Накось, выкусите! - произведение неформального
искусства было изображено уже на двух руках. - Карибский
кризис - это наша проблема, и не суйте свои грязные, вонючие
срачки, а также гриппозные нюхательники туда, где и без вас
воняет.
Первый помидор, брошенный "навесиком", мягкой посадкой
приземлился на лысину Хрущева, струйки пахучей жидкости
разбрелись по лицу и легко, мягко, и терпко стекали на доклад
главы советского правительства. Послышался робкий смех,
переходящий в оглушающий ропот. Пресс-атташе республики
Зимбабве не выдержал и культурно вышел. Но он был один. Его
никто не поддержал.
- Стыдно! А еще, президент! Тоже мне нашел солиста группы
"Самоцветы"! Придурок, ты хоть знаешь, что по этому поводу
может сказать Кальтенбруннер? - крикнул Хрущев, обращаясь к
Эйзенхауэру, но вдруг, на минуту задумался, пытаясь понять,
почему это он опять вспомнил Кальтенбруннера. И тут сработало
одно из адских устройств великого мерзопакостника: трибуна
развалилась и кто-то подлой рукой Бормана незаметно для всех
стянул штаны Хрущева. Полуголый, в плавках "ADIDAS", Никита
Сергеевич ничего не мог понять. Доклад он крепко держал в руке,
но строчки сливались между собой и читать становилось все
труднее. Зал ликовал. Один из представителей народной
республики Ангола высморкался. Эйзенхауэр метким ударом бросил
яйцо, удар оказался удачным и его яйцо угодило прямо в левый
глаз Хрущева. Но Никита Сергеевич, сделав вид, что ничего не
произошло, продолжил:
- Товарищи! Вы думаете, что вам здесь концерт группы
"Scorpions"?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
неинтересен.
- Тебя как звать то? - участливо спросил Штирлиц,
поглаживая грязной рукой нежное бедро девушки.
- Так... Маруся же я.
- Маруся! Это хорошо! Ну что ж, Маруся, давай-ка займемся
тем, чем все нормальное человечество занимается в это время! -
полковник Исаев украдкой посмотрел на часы. Стрелки показывали
3.20. Штирлиц разделся и прижал к себе груди девушки, смущенная
радистка кокетливо прошептала "Не надо!" и полностью отдалась.
В это время Шлаг, лежащий под ванной в номере Штирлица
неожиданно для себя проснулся. Быстро умывшись, он здесь же,
под ванной, одел новую сутану и пополз к Штирлицу.
- Ну, что ты вся сжимаешься, девочка моя, расслабься! -
страстно шептал разведчик, облизывая девушку.
- Штирлиц! Вы слышите меня? - глухо проговорил пастор
Шлаг, уже лежащий под диваном влюбленных.
- Кто это? - насторожился разведчик.
- Это я, Шлаг, - пробубнил все тот же противный и глухой
голос.
- Дебил, ты что здесь делаешь? - надевая штаны, спросил
Штирлиц.
- Послушайте, я в разведке не первый год, - цитируя
Штирлица, начал Шлаг. - Я не позволю оскорблять себя, как вы
выразились, идиотом. Я к вам от Бормана и товарища Брежнева.
- Ты чего, папаша, совсем обурел?! Тоже мне святоша! -
полковник Исаев машинально полез за кастетом.
"Сейчас будут бить!" - подумал пастор. Но удара не
последовало.
- От кого? От Бормана? - Максим Максимович спрятал
кастет и вытащил толстого Шлага за несколько уцелевших волос на
его безобразной лысине. - Ну, чего надо?
- Послушайте, я все слышал и все знаю! Я ехал вместе c
ними к ООН.
- Вместе c ними? Где же ты, дружище, там уместился?
- Пустяки! Но если вас это интересует, то в промежутке
между аккумулятором и карданным валом! - гордо заявил пастор
Шлаг.
- Да, тяжело, наверное, было. Ну, так что ж ты там,
собака, слышал?
- Во время выступления вашего, ну, этого, лысого, тама,
- пастор показал куда-то пальцем, - сработает одно из адских
устройств Бормана. Кроме этого, Леонид Ильич передал вам вот
этот пакет.
Штирлиц вскрыл большой конверт, в котором, кроме фальшивых
долларов, лежало несколько исписанных листков бумаги и
отпечатанная на пишущей машинке записка:
Максим Максимович!
Если вы хотите участвовать в финале, подложите эти бумаги
к докладу Первого. За мной дело не станет.
Вы меня понимаете?
Ваш дорогой Леонид Ильич.
Полковник Исаев бегло прочитал указанные документы и от
души рассмеялся. Взглянув на пастора, он прошипел:
- Что ты, собака, имеешь против моего любимого друга
Бормана? А?! Иди и помогай ему! Чем больше сработает его адских
устройств в ихнем гадюшнике, тем лучше!
Пастор, потянув за собой весьма длинную сутану, мирно
удалился, не забыв отрапортовать:
- Служу полковнику Исаеву!
Штирлиц еще немного поржал, посмотрел на часы и принялся
за прерванное важное дело. Маруся встрепенулась и ласково
заморгала глазками.
ГЛАВА 15. КОНЦЕРТ ПО ЗАЯВКАМ ШПИОНСКИХ ТОВАРИЩЕЙ
- Дорогие мои! Товарищи ньюйоркцы, Нью-Йорки и граждане
прилегающих улиц, кварталов, округов, районов, городов, селений
и прилегающих к ним штатов! Я пришел сюды не для того, чтобы
восхвалять вашу страну! Нет! В жопу всех вас, дорогие мои!
Насрать мне на ваш проклятый капитализм! Я здесь для того,
яночки родные мои, чтобы прославить свою страну! - Никита
Сергеевич дрожащей рукой вытер потную лысину и тайком взглянул
в зал ООН. Все были ошарашены. У Эйзенхауэра, сидящего в первом
ряду, отвисла челюсть. Поборов невольное смущение перед таким
сенсационным вниманием, Хрущев продолжил: - Я - человек
простой, и не люблю громких фраз. Я вот тут когда ехал в
Нью-Йорк, видел как ваши мерзкие челюсти поедали достаточно
жирненькие сарделечки. Да, у нас этого нет, но я, товарищи
янки, люблю социализм. Так вот, до каких пор, заедрени вашу
мать и статую, вы будете порочить наше
советско-социалистическое отечество? Вы - мелкие людишки и
подлые подхалимы. - Хрущев уверенно показал пальцем в зал. -
Вы - те, кто сегодня порочит меня, а завтра пьет со мной шнапс
или водку. Вы - лицемеры и мерзопакостники. Вы - прохиндеи и
политические проститутки. Вы - рогоносцы и скотобазы. Вы -
гибриды мертвой кобылицы и живой курицы. Вы - голландские
петухи, выращенные в Тюменской области на китайском корме...
Зал пришел в волнение, атмосфера становилась
взрывоопасной. Господин Эйзенхауэр приказал своему помощнику
принести ведро тухлых яиц и ящик прошлогодних помидоров.
- Скоты, вы хотите Кубу? Получите! - Никита Сергеевич
скрутил две фиги на правой руке и показал это произведение
залу. Все открыли рты. - Я вам покажу Кузькину мать! Я вам
устрою капитализм в мировом масштабе! Мировой революции
захотели? Вы ее получите! Это я вам обещаю.
Принесли помидоры и яйца.
- Вы - шпионы вражеских разведок, сейчас я к вам
обращаюсь! Накось, выкусите! - произведение неформального
искусства было изображено уже на двух руках. - Карибский
кризис - это наша проблема, и не суйте свои грязные, вонючие
срачки, а также гриппозные нюхательники туда, где и без вас
воняет.
Первый помидор, брошенный "навесиком", мягкой посадкой
приземлился на лысину Хрущева, струйки пахучей жидкости
разбрелись по лицу и легко, мягко, и терпко стекали на доклад
главы советского правительства. Послышался робкий смех,
переходящий в оглушающий ропот. Пресс-атташе республики
Зимбабве не выдержал и культурно вышел. Но он был один. Его
никто не поддержал.
- Стыдно! А еще, президент! Тоже мне нашел солиста группы
"Самоцветы"! Придурок, ты хоть знаешь, что по этому поводу
может сказать Кальтенбруннер? - крикнул Хрущев, обращаясь к
Эйзенхауэру, но вдруг, на минуту задумался, пытаясь понять,
почему это он опять вспомнил Кальтенбруннера. И тут сработало
одно из адских устройств великого мерзопакостника: трибуна
развалилась и кто-то подлой рукой Бормана незаметно для всех
стянул штаны Хрущева. Полуголый, в плавках "ADIDAS", Никита
Сергеевич ничего не мог понять. Доклад он крепко держал в руке,
но строчки сливались между собой и читать становилось все
труднее. Зал ликовал. Один из представителей народной
республики Ангола высморкался. Эйзенхауэр метким ударом бросил
яйцо, удар оказался удачным и его яйцо угодило прямо в левый
глаз Хрущева. Но Никита Сергеевич, сделав вид, что ничего не
произошло, продолжил:
- Товарищи! Вы думаете, что вам здесь концерт группы
"Scorpions"?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58