- Не удивляйтесь! Возьмете там кредит в пять миллионов
для покупки кирпичного завода "Унитрон", соберете, подключите,
конечно, все просто - кирпичные заводы "Унитрон" - это путь к
процветанию вашей семьи!
- Вы наверное спятили, господин управляющий?
Вместо ответа, Мюллер подло усмехнулся и пропел отрывок из
популярной песенки эпохи XXVI съезда партии:
Если Родина прикажет,
Если партия пошлет...
- Куда пошлет? - оборвал его Айсман.
- Не туда, куда вы думаете!
- А куда я думаю?
- Ну ладно, хватит паясничать. В общем, дружище,
разговаривать c вами я долго не намерен. Поедете в Россию c
официальным визитом, построите там завод, заработаете деньги и
отдадите ваш долг. Не бойтесь, в кандалы вас не закуют. У них
скоро перестройка и будет не до вас.
- Но я...
- Никаких разговоров! Сегодняшним рейсом отправляйтесь в
Москву.
Айсман прослезился и упал на колени:
- Господин Мюллер, не губите! Ведь это же я помогал
создавать ваш банк! И про золото Бормана я вам рассказал, вы
забыли? Не губите, господин управляющий! Пожалейте мою семью.
Только не в Россию!
Мюллер нажал невидимую кнопку и через секунду плачущего
Айсмана выносили два здоровых негра, которым было глубоко
наплевать на чувства бывшего друга Штирлица и нынешнего
советника по финансовым вопросам "Muller Bank Inc"
ГЛАВА 10. ШЛАГ, ТОВАРИЩ БИСКЕК И ТОВАРИЩ СКОТОВ
Шлаг бредил. Его бред состоял из немецких ругательств,
адресованных какому-то шпиону. Чукчи, сидевшие возле кровати
пастора, ничего не могли понять. Директор одного из кирпичных
заводов "Унитрон", он же вражеский агент
троцкистско-зиновьевского блока, товарищ Скотов Инком Банкович
все записывал на потайной диктофон. Прошло два часа, пастор
Шлаг открыл глаза.
- Я в аду или в раю? - спросил он.
- Вы в Тындым-Амуре, друг мой, - ответил Скотов.
- А-а-а!
- Жив! Жив! - обрадовались чукчи.
Бискек гордо подошел к больному и сказал:
- Это моя вас спасла! C вас сто рублей!
Пастор нахмурился, денег у него было мало и он не знал,
где они.
- Я за него заплачу! - сказал Инком Банкович.
Шлаг в знак благодарности подарил агенту вражеского блока
обворожительную улыбку и показал три уцелевших, после последней
встречи со Штирлицем, зуба.
- Не меня, товарищ Cpak, благодарите, а партийный комитет
нашего завода, который я здесь представляю! - отрапортовал
товарищ Скотов.
- Сын мой, и вы, дети мои грешные, да будете вы жить
вечно в сердцах потомков ваших! - ответил Шлаг.
- Товарищ Бискек, у меня к вам просьба. Как только Сраке
станет легче, найдите упряжку и собак для перевозки ее, то
есть, я хотел сказать, его к нам на завод. Договорились?
- Xopoco, товарищ Скотов! - замер чукча, отдавая честь.
- Ну вот и славненько! - Инком Банкович незаметным
движением руки выключил диктофон и тихо вышел. Его ждала рация
и родная Антарктида. Уже через час тайный агент передавал на
родную Антарктиду первые сведения об операции c кодовым именем
"Вербовка пастора Шлага".
В Санта-Барбаре шла кровавая резня; ливийцы шли напролом.
ГЛАВА 11. ИНТРИЖКА ТОВАРИЩА ШТИРЛИЦА
Борман был ужасно доволен тем обстоятельством, что
Штирлиц, приехав в Москву, выбил ему только два зуба, а не три.
Те два были старые и уже давно требовали замены, а вот третий
был здоровее и крепче, чем те два, и был очень дорог Борману.
Хотя те два и сидели в челюсти достаточно прочно, Штирлиц
умудрился все же выбить их одним ударом, а тот третий он
оставил в покое. Впрочем, Максим Максимович не ограничился
выбитыми зубами и наставил Борману еще и рога, соблазнив его
милую жену. Но Мартин Рейхстагович простил все эти мелкие
неприятности своему лучшему другу, и Штирлиц, после долгих
переговоров, согласился выполнить задание Центра и даже
удостоил Бормана чести поселиться в правительственной квартире,
которую год назад выделили Мартину Рейхстаговичу за его особые
заслуги перед партией и правительством. Все это мелкому
пакостнику нравилось, хотя эта самая честь была весьма
обременительной. Тушенки разведчик поедал очень много и Борману
по несколько раз в день приходилось стоять в длинной очереди в
кремлевском буфете за этим ценным для Штирлица продуктом.
В то утро в Москве шел дождь и очередной Пленум партии.
Штирлиц лежал на диване и лениво пожирал тушенку. Борман, в
форме официанта, вежливо обслуживал своего кумира.
- А вот скажи мне, Борман, ты всегда был таким? - вдруг
спросил Штирлиц, издавая рыгающий звук.
- Простите, Максим Максимович, я не понимаю.
- Чего ты не понимаешь?
- Каким я был?
- А каким ты был?
- Каким?
- Это я тебя, дурак, спрашиваю: каким?
- А-а! Каким я был, таким я и остался! - радостно сказал
Мартин Рейхстагович, мельком подумав, что он где-то уже слышал
эти слова.
- Вот дурак, - сказал Штирлиц, - c ним серьезно
разговаривают, а он песенки распевает.
- К чему вы клоните, штандартенфюрер?
- Я, дружище, клоню к тому, что пора бы выбить твой
третий зуб!
- Нет! Только не это!
- Или будешь прямо отвечать на поставленный вопрос, или
лишишься третьего зуба, или одно из трех!
- Просто мы работаем для вас, товарищ Тихонов, то есть, я
хотел сказать: товарищ Штирлиц.
- То же мне, Визбор нашелся! А кто это - мы? А впрочем,
не важно... Видите, можете ведь! - Штирлиц стал добр и
по-товарищески похлопал Бормана по небритой щечке. - А раз вы
работаете на меня, то будете выполнять следующее мое
предписание.
- Я весь в ушах, то есть, я хотел сказать: я вас
внимательно слушаю, товарищ генерал.
Штирлиц недоверчиво посмотрел на бывшего рейхсляйтера
Германии и невольно пожалел этого тучного старика. То, что
хотел он ему поручить, было опасным и смелым предприятием, но
бывалый разведчик знал, что Борман, даже при всем своем
слабоумии, сделает все так, как ему прикажут. Поэтому Максим
Максимович, отбросив все сомнения, спокойно сказал:
- Дружище, есть мнение, что товарищ Черненко больше не
способен руководить государством, а тем более заниматься
партийными делами.
Сразу после этих слов за окном прогремел гром и начался
страшный ливень. В комнате стало темно и душно. Борман
дрожащими руками включил торшер.
- Мнение? - загадочно прошептал Мартин Рейхстагович.
- Именно!
- А товарищ Ваучер в курсе этого?
- Нет! - протянул Штирлиц. - Скажем так: Нет! Вы меня
понимаете?
- Да, товарищ Штирлиц! - лоб Бормана, и без того
красный, покраснел еще больше, холодные струйки пота текли по
всему лицу и делали из его физиономии морду немецкого солдата,
застигнутого врасплох по большому в деревенском сортире одного
из районов Запорожья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58