Грохот и рев бури — которая пока что еще сдерживала свои порывы — в сочетании с этой новой интригой лишили Мэтью последних остатков сна. Он чиркнул серной спичкой по кремню и зажег лампу, которую ему предоставили, затем налил себе чашку ключевой воды из глиняного кувшина на комоде и осушил ее. Вода, как он для себя определил, пожалуй, лучшее, что есть в Фаунт-Рояле. После этого он решил пойти в библиотеку и выбрать книгу, которая наведет сон. С этой целью Мэтью взял фонарь и вышел в коридор.
Дом был тих. По крайней мере так думал Мэтью, пока не услышал едва различимый голос, который что-то говорил неподалеку. Он остановился, прислушался. Еще раз прогремел гром, и голос затих. Потом послышался снова, и Мэтью наклонил голову набок, пытаясь определить его источник.
Он узнал голос. Хоть тот был приглушен толстой дверью, Мэтью узнал его. Магистрат, спящий обычно крепко, говорил со своими демонами.
Мэтью подошел к его комнате. Голос стих, и начался храп, который посрамил бы пилу, грызущую железное дерево. Прокатился следующий раскат грома, и храп будто прибавил силы, соревнуясь с какофонией природы. Мэтью всерьез беспокоился о здоровье магистрата. Действительно, Вудворд никогда не позволял болезни помешать его работе, но все же он редко бывал подвержен силам природы. На этот раз Мэтью не сомневался, что посещение доктора Шилдса необходимо.
Внезапно храп прервался. Наступило молчание, потом из-за двери донесся стон.
— Энн, — сказал магистрат. — Энн, ему больно.
Мэтью прислушался. Он знал, что это нехорошо. Но, быть может, он услышит какое-то объяснение внутренним терзаниями Вудворда.
— Болит. Болит. — Раздалось быстрое, частое дыхание магистрата. — Энн, ему больно. Боже мой... Боже мой...
— Что тут происходит?
Голос прямо над ухом заставил Мэтью чуть не выпрыгнуть не только из рубашки, но из собственной кожи. Он резко повернулся, разинув рот — и увидел Роберта Бидвелла в халате алого шелка и с фонарем.
Несколько секунд понадобилось Мэтью, чтобы обрести голос, и за это время снова мощно ударил гром.
— Это магистрат, — сумел прошептать Мэтью. — Сегодня он спит беспокойно.
— Он храпит так, что дом рассыпается, вот что он делает! Я могу спать в грохот бури, но от этого шума у меня дырка в черепе!
Прямо во время речи Бидвелла храп магистрата зазвучал снова. Сегодня он был громок и неприятен, как никогда. Может быть, из-за плохого здоровья.
— Моя спальня рядом с его комнатой, — продолжал Бидвелл. — И будь я проклят, если хоть на миг глаза сомкнул! — Он потянулся к дверной ручке.
— Сэр? — перехватил его Мэтью за запястье. — Я очень просил бы вас его не трогать. Он захрапит снова, даже если вы его разбудите. А мне кажется, ему нужен отдых перед завтрашним днем.
— А мне не нужен?
— Вам не придется допрашивать свидетелей — в отличие от магистрата.
Бидвелл скривился. Без своего шикарного дорогого парика он будто уменьшился. Волосы песочного цвета были подстрижены почти наголо. Он высвободил руку из пальцев Мэтью.
— Человек второго сорта в своем собственном доме! — фыркнул он.
— Я благодарен вам за ваше понимание.
— Черт бы побрал это понимание...
Тут он вздрогнул, потому что Вудворд залепетал что-то и застонал.
— Больно... Боже мой, как больно...
И снова голос его заглушил звук пилы. Бидвелл выдохнул сквозь зубы:
— Полагаю, ему все же нужен визит доктора Шилдса, раз он так страдает.
— Он разговаривает во сне, — пояснил Мэтью.
— Во сне? Что ж, не он один страдает от дурных снов в Фаунт-Рояле! Сатана их сажает в умы людей, как семена белены!
— Это для него не ново. Я много раз слыхал от него такие разговоры во сне.
— Что ж, сочувствую твоим ушам. — Бидвелл пробежал рукой по ежику собственных волос — тщеславие заставляло его понимать, как много придает его фигуре пышный парик. — А ты почему встал? Он тебя разбудил?
— Нет, я проснулся от грозы. Выглянул в окно и увидел... Мэтью запнулся. Увидел — что? Мужчину или женщину?
Нес этот человек что-то или нет? От всего этого у Бидвелла может составиться о нем впечатление как о человеке, который, чуть что, кричит "волки!". Он решил оставить это дело так.
— Увидел, что идет буря, — закончил он.
— Ха! — осклабился Бидвелл. — А ты не такой умный, каким себя воображаешь, клерк!
— Простите?
— Твое окно выходит на море. А буря идет с запада.
— А! — сказал Мэтью. — Что ж, значит, я ошибся.
— Черт побери! — ахнул Бидвелл, когда снова загремел гром. — Кто может под такое спать?
— Не я. На самом деле я шел в вашу библиотеку выбрать себе что-нибудь почитать.
— Почитать? Ты имеешь понятие, который сейчас час? Почти три часа ночи!
— Поздний час никогда раньше не препятствовал моему чтению, — ответил Мэтью. Но тут ему в голову пришла неожиданная мысль. — Правда... раз вы тоже не в состоянии спать, может быть, вы окажете мне честь?
— Какую именно?
— Партию в шахматы. Я видел у вас там доску и фигуры. Вы играете в шахматы?
— Естественно, играю! — Бидвелл выпятил подбородок. — И превосходно играю, могу сказать!
— Действительно? Настолько хорошо, что сможете меня обыграть?
— Настолько, — ответил Бидвелл, слегка улыбнувшись, — что смогу стереть тебя в порошок и по ветру пустить!
— Очень хотелось бы это увидеть.
— Так сейчас увидишь! После вас, о мой много о себе понимающий клерк!
В библиотеке, где продолжала реветь и бушевать за запертыми окнами буря, Бидвелл и Мэтью поставили лампы вниз, чтобы свет падал на доску, и Бидвелл объявил, что выбирает белые. Усевшись, он с яростной готовностью двинул вперед пешку.
— Вот! — объявил он. — Первый из солдат, кто охотится за твоей головой!
Мэтью двинул коня.
— От начала охоты, — заметил он, — еще очень не близко до трофея.
Вторая пешка шагнула в бой.
— Меня учил играть большой мастер, так что не пугайся быстроты, с которой будешь разгромлен.
— Тогда, — ответил Мэтью, изучая позицию, — у вас передо мной преимущество. Я самоучка.
— Я много вечеров играл за этой самой доской с преподобным Гроувом. На самом деле эта доска принадлежала ему. Ну, надеюсь, ты не будешь слишком долго мешкать над ходом, который явно достаточно прост?
— Нет, — ответил Мэтью. — Слишком долго не буду.
И через минуту последовал его очередной ход. Через двенадцать ходов Бидвелл увидел, что его ферзь зажат между ладьей и слоном.
— Ну давай! Бери его к чертям! — сказал он.
Мэтью взял. Тут настала очередь Бидвелла рассматривать доску.
— Вы говорите, вас учил преподобный Гроув? — спросил Мэтью. — Он был не только священником, но и профессиональным шахматистом?
— Это ты остришь? — Тон Бидвелла внезапно стал резким.
— Никоим образом. Я задал совершенно искренний вопрос.
Бидвелл замолчал. Глаза его искали ход, но отмечали тот факт, что вскоре король его окажется под угрозой того самого коня, которым Мэтью начал партию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210