Она, конечно, не была столь внушительна, как кнут или девятихвостка, но и такая может оставить серьезные повреждения, если применить ее с должной силой — а Грин в данный момент более всего походил на страшного рыжебородого Голиафа.
— К столбу, — приказал великан.
Мэтью вложил руки в углубления, для них предназначенные, и приложил шею к сырому дереву. Грин запер оковы столба, приковав голову и руки юноши. Мэтью теперь стоял полусогнувшись, подставив плети обнаженную спину. Он не мог повернуть голову, чтобы следить взглядом за Грином, но услышал шелест плети, снимаемой с крюка.
Плеть щелкнула — это Грин ее проверял. Мэтью вздрогнул, по спине поползли мурашки.
— Дай ему как следует! — заорал Хейзелтон.
Мэтью не мог ни поднять, ни опустить голову. Ощущение ужасной беспомощности охватило его целиком. Он сжал руки в кулаки и крепко зажмурил глаза.
— Раз! — произнес Грин, и Мэтью знал, что сейчас последует первый удар. Магистрат, стоявший рядом, вынужден был отвести глаза и уставиться в землю. Он чувствовал, что его вот-вот стошнит.
Мэтью ждал. Потом он скорее ощутил, нежели услышал, как Грин замахивается. Зрители затихли. Мэтью понял, что плеть занесена и готова ударить...
Щелк!
...поперек плеч, и жаркая боль стала жарче, загорелась огнем, адское пламя обугливало кожу и вызвало слезы в зажмуренных глазах. Он услышал, как сам ахнул от болевого шока, но у него хватило присутствия духа открыть рот, чтобы не прикусить язык. Плеть убралась, но пораженная полоса кожи горела все жарче и жарче — такой физической боли Мэтью не испытывал в жизни, — а ведь еще предстояли второй и третий удары.
— Черт побери, Грин! — взвыл Хейзелтон. — Кровь нам покажи!
— Заткни пасть! — заревел в ответ Грин. — Тут тебе не цирк за полпенни!
И снова Мэтью ждал с крепко зажмуренными глазами. И снова Грин замахнулся плетью, и Мэтью ощутил, как он вкладывает свою силу в удар, свистнувший во влажном воздухе.
— Два! — выкрикнул Грин.
Щелк! — раздалось еще раз — по той же самой полосе вздувшейся кожи.
У Мэтью перед глазами вспыхнули ярко-красные и угольно-черные круги, как цвета военного флага, и потом реальнейшая, острейшая, дичайшая боль, которая только может быть под небесами Божьими, вгрызлась в спину. Она хлынула вниз и вверх по позвоночнику, до самой макушки, и Мэтью услышал свой собственный животный стон, но сумел сдержать крик, готовый вырваться из глотки.
— Три! — объявил Грин.
И снова засвистела плеть. Мэтью чувствовал слезы на щеках. Боже мой, подумал он. Боже мой, Боже мой...
Щелк! На этот раз плеть легла на пару дюймов ниже первых двух ударов, но укус ее был не менее мучителен. Мэтью задрожал, у него чуть не подломились колени. Такая зверская была боль, что он испугался, как бы не сдал мочевой пузырь, и потому сосредоточился только на том, чтобы удержать поток. К счастью, пузырь выдержал. Мэтью открыл глаза. И услышал, как Грин произнес слова, радость от которых осталась на всю жизнь:
— Сделано, мистер Бидвелл!
— Нет! — яростно заревел Хейзелтон. — Ты придержал плеть! Я видел, что придержал!
— Придержи свой язык, Сет! А то, видит Бог, я тебе его укорочу!
— Джентльмены, джентльмены! — Бидвелл выступил из кареты и прошел к позорному столбу. — По моему мнению, на сегодня уже достаточно насилия. — Он наклонился заглянуть в мокрое от пота лицо Мэтью. — Ты усвоил урок, клерк?
— Грин придержал! — настаивал кузнец. — Нечестно так отпускать мальчишку, который мне лицо на всю жизнь изуродовал!
— Мы согласились насчет наказания, мистер Хейзелтон, — напомнил Бидвелл. — Я считаю, что мистер Грин исполнил его с должным усердием. Вы согласны, магистрат?
Вудворд смотрел на красные рубцы, вздувавшиеся на плечах Мэтью.
— Я согласен.
— Я объявляю наказание исполненным, а этого молодого человека — свободным. Отпустите его, мистер Грин.
Но Хейзелтон был так разъярен, что чуть ли не джигу танцевал.
— Я не удовлетворен! Крови не было!
— Это я могу исправить, — пообещал Грин, сворачивая плеть и подходя открыть оковы столба.
Хейзелтон сделал два шага вперед и сунулся уродливой мордой прямо в лицо Мэтью.
— Попадись мне только на моей земле, и я сам с тебя шкуру спущу! Я-то уже не сдержу плеть! — Он отошел и бросил пылающий взгляд на Бидвелла. — Черный день сегодня для правосудия!
С этими словами он направился в сторону своего дома.
Оковы раскрылись. Мэтью высвободился из объятий столба, и ему пришлось закусить губу, когда новая волна боли накатила на плечи. Если Грин действительно придержал, то Мэтью ни за что не хотел бы оказаться под его кнутом, когда великан прилагает полную силу. Голова у него кружилась, и он на миг остановился, держась рукой за столб.
— Как ты?
Вудворд уже стоял рядом.
— Нормально, сэр. То есть все будет нормально.
— Ладно, пойдем! — Бидвелл не слишком давал себе труд скрыть ухмылку. — Полагаю, небольшой завтрак тебе не повредит!
Мэтью последовал за Бидвеллом к карете, магистрат шел рядом. Зеваки стали расходиться по будничным делам, раз уж развлечение закончилось. Вдруг перед Мэтью появилась женщина и радостно сказала:
— С моими наилучшими пожеланиями!
Мэтью только через несколько секунд сообразил, что это Лукреция Воган протягивает ему кекс из своей корзинки.
— Возьмите, возьмите! — сказала она. — Только что испекла!
Мэтью быд еще оглушен, плечи жгло, но он не хотел обижать женщину и потому взял кекс.
— Не так уж это было больно, да? — спросила она.
— Я рад, что все уже позади.
— Мадам, нас ждет завтрак! — Бидвелл уже занял свое место в карете. — Не будете ли вы так добры пропустить этого молодого человека?
Она не отводила глаз от Мэтью.
— Но вы же придете к нам на обед в четверг вечером? Я очень надеюсь.
— На обед? — наморщил лоб Мэтью.
— Моя небрежность, — сказал Вудворд женщине. — Я забыл передать ему ваше приглашение.
— О? Тогда я сама его передам. Не могли бы вы прийти к нам на обед в четверг вечером? В шесть часов? — Она улыбнулась Вудворду короткой и довольно натянутой улыбкой: — Я пригласила бы и вас, магистрат, но при вашем состоянии я боюсь, как бы вечер вне дома не отразился на вашем здоровье.
И снова ее жадное внимание обратилось к Мэтью. Он подумал, что такой блеск в этих синих глазах мог бы служить признаком лихорадки.
— Я могу рассчитывать, что вы будете?
— Я... я благодарен вам... но я...
— У меня очень гостеприимный дом, вам понравится, — не отставала она. — Я умею накрывать стол, и можете кого угодно спросить, как я готовлю. — Она подалась вперед, будто собираясь поделиться секретом. — Мистер Грин просто обожает мой луковый пирог. Он мне сказал, что пирог, который я ему преподнесла вчера, был самым лучшим, который он в жизни видел. Луковый пирог, — она понизила голос, чтобы Бидвелл не слышал, — это очень интересная штука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210
— К столбу, — приказал великан.
Мэтью вложил руки в углубления, для них предназначенные, и приложил шею к сырому дереву. Грин запер оковы столба, приковав голову и руки юноши. Мэтью теперь стоял полусогнувшись, подставив плети обнаженную спину. Он не мог повернуть голову, чтобы следить взглядом за Грином, но услышал шелест плети, снимаемой с крюка.
Плеть щелкнула — это Грин ее проверял. Мэтью вздрогнул, по спине поползли мурашки.
— Дай ему как следует! — заорал Хейзелтон.
Мэтью не мог ни поднять, ни опустить голову. Ощущение ужасной беспомощности охватило его целиком. Он сжал руки в кулаки и крепко зажмурил глаза.
— Раз! — произнес Грин, и Мэтью знал, что сейчас последует первый удар. Магистрат, стоявший рядом, вынужден был отвести глаза и уставиться в землю. Он чувствовал, что его вот-вот стошнит.
Мэтью ждал. Потом он скорее ощутил, нежели услышал, как Грин замахивается. Зрители затихли. Мэтью понял, что плеть занесена и готова ударить...
Щелк!
...поперек плеч, и жаркая боль стала жарче, загорелась огнем, адское пламя обугливало кожу и вызвало слезы в зажмуренных глазах. Он услышал, как сам ахнул от болевого шока, но у него хватило присутствия духа открыть рот, чтобы не прикусить язык. Плеть убралась, но пораженная полоса кожи горела все жарче и жарче — такой физической боли Мэтью не испытывал в жизни, — а ведь еще предстояли второй и третий удары.
— Черт побери, Грин! — взвыл Хейзелтон. — Кровь нам покажи!
— Заткни пасть! — заревел в ответ Грин. — Тут тебе не цирк за полпенни!
И снова Мэтью ждал с крепко зажмуренными глазами. И снова Грин замахнулся плетью, и Мэтью ощутил, как он вкладывает свою силу в удар, свистнувший во влажном воздухе.
— Два! — выкрикнул Грин.
Щелк! — раздалось еще раз — по той же самой полосе вздувшейся кожи.
У Мэтью перед глазами вспыхнули ярко-красные и угольно-черные круги, как цвета военного флага, и потом реальнейшая, острейшая, дичайшая боль, которая только может быть под небесами Божьими, вгрызлась в спину. Она хлынула вниз и вверх по позвоночнику, до самой макушки, и Мэтью услышал свой собственный животный стон, но сумел сдержать крик, готовый вырваться из глотки.
— Три! — объявил Грин.
И снова засвистела плеть. Мэтью чувствовал слезы на щеках. Боже мой, подумал он. Боже мой, Боже мой...
Щелк! На этот раз плеть легла на пару дюймов ниже первых двух ударов, но укус ее был не менее мучителен. Мэтью задрожал, у него чуть не подломились колени. Такая зверская была боль, что он испугался, как бы не сдал мочевой пузырь, и потому сосредоточился только на том, чтобы удержать поток. К счастью, пузырь выдержал. Мэтью открыл глаза. И услышал, как Грин произнес слова, радость от которых осталась на всю жизнь:
— Сделано, мистер Бидвелл!
— Нет! — яростно заревел Хейзелтон. — Ты придержал плеть! Я видел, что придержал!
— Придержи свой язык, Сет! А то, видит Бог, я тебе его укорочу!
— Джентльмены, джентльмены! — Бидвелл выступил из кареты и прошел к позорному столбу. — По моему мнению, на сегодня уже достаточно насилия. — Он наклонился заглянуть в мокрое от пота лицо Мэтью. — Ты усвоил урок, клерк?
— Грин придержал! — настаивал кузнец. — Нечестно так отпускать мальчишку, который мне лицо на всю жизнь изуродовал!
— Мы согласились насчет наказания, мистер Хейзелтон, — напомнил Бидвелл. — Я считаю, что мистер Грин исполнил его с должным усердием. Вы согласны, магистрат?
Вудворд смотрел на красные рубцы, вздувавшиеся на плечах Мэтью.
— Я согласен.
— Я объявляю наказание исполненным, а этого молодого человека — свободным. Отпустите его, мистер Грин.
Но Хейзелтон был так разъярен, что чуть ли не джигу танцевал.
— Я не удовлетворен! Крови не было!
— Это я могу исправить, — пообещал Грин, сворачивая плеть и подходя открыть оковы столба.
Хейзелтон сделал два шага вперед и сунулся уродливой мордой прямо в лицо Мэтью.
— Попадись мне только на моей земле, и я сам с тебя шкуру спущу! Я-то уже не сдержу плеть! — Он отошел и бросил пылающий взгляд на Бидвелла. — Черный день сегодня для правосудия!
С этими словами он направился в сторону своего дома.
Оковы раскрылись. Мэтью высвободился из объятий столба, и ему пришлось закусить губу, когда новая волна боли накатила на плечи. Если Грин действительно придержал, то Мэтью ни за что не хотел бы оказаться под его кнутом, когда великан прилагает полную силу. Голова у него кружилась, и он на миг остановился, держась рукой за столб.
— Как ты?
Вудворд уже стоял рядом.
— Нормально, сэр. То есть все будет нормально.
— Ладно, пойдем! — Бидвелл не слишком давал себе труд скрыть ухмылку. — Полагаю, небольшой завтрак тебе не повредит!
Мэтью последовал за Бидвеллом к карете, магистрат шел рядом. Зеваки стали расходиться по будничным делам, раз уж развлечение закончилось. Вдруг перед Мэтью появилась женщина и радостно сказала:
— С моими наилучшими пожеланиями!
Мэтью только через несколько секунд сообразил, что это Лукреция Воган протягивает ему кекс из своей корзинки.
— Возьмите, возьмите! — сказала она. — Только что испекла!
Мэтью быд еще оглушен, плечи жгло, но он не хотел обижать женщину и потому взял кекс.
— Не так уж это было больно, да? — спросила она.
— Я рад, что все уже позади.
— Мадам, нас ждет завтрак! — Бидвелл уже занял свое место в карете. — Не будете ли вы так добры пропустить этого молодого человека?
Она не отводила глаз от Мэтью.
— Но вы же придете к нам на обед в четверг вечером? Я очень надеюсь.
— На обед? — наморщил лоб Мэтью.
— Моя небрежность, — сказал Вудворд женщине. — Я забыл передать ему ваше приглашение.
— О? Тогда я сама его передам. Не могли бы вы прийти к нам на обед в четверг вечером? В шесть часов? — Она улыбнулась Вудворду короткой и довольно натянутой улыбкой: — Я пригласила бы и вас, магистрат, но при вашем состоянии я боюсь, как бы вечер вне дома не отразился на вашем здоровье.
И снова ее жадное внимание обратилось к Мэтью. Он подумал, что такой блеск в этих синих глазах мог бы служить признаком лихорадки.
— Я могу рассчитывать, что вы будете?
— Я... я благодарен вам... но я...
— У меня очень гостеприимный дом, вам понравится, — не отставала она. — Я умею накрывать стол, и можете кого угодно спросить, как я готовлю. — Она подалась вперед, будто собираясь поделиться секретом. — Мистер Грин просто обожает мой луковый пирог. Он мне сказал, что пирог, который я ему преподнесла вчера, был самым лучшим, который он в жизни видел. Луковый пирог, — она понизила голос, чтобы Бидвелл не слышал, — это очень интересная штука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210