А когда до них дойдет эта мысль, они сами будут уничтожать подстрекателей. Как вы считаете, молодой человек? — обратился ко мне Хобот.
— Я специально занимался изучением этих проблем на материале мятежей, имевших место в первом веке нашей эры… — Все вдруг стихли. Хобот даже отложил в сторону жареного дрозда. — Понимаете, все в мире повторяется. Точь-в-точь такая ситуация была в Иудее, точнее, в Римской империи, в пятидесятые годы, а еще точнее — в пятьдесят восьмом году в мае месяце. Волнения охватили всю Иудею. Поднялись Вифлеем, Сорес, Кефира, Адаса, Кумран, Вефиль…
— Достаточно, мы все равно не запомним, — остановил меня Хобот. — Вы вроде бы как Мармеладов, тот тоже любил перечислять… Так вот, ваши римляне тоже не проявили достаточной твердости. Не так ли?
— Напротив, — ответил я. — Все холмы, все подъезды к этим городам были покрыты трупами, распятиями и умершими от голода. А народ Иудеи все равно бунтовал. Мне кажется, что именно тогда была выработана схема, по которой развивались все значительные волнения у всех народов и во все времена.
В это время я ощутил, как Горбунов наступил мне на ногу, давая понять, чтобы я не перечил Хоботу, иначе как же он сможет отменить мое увольнение с последующей эксдермацией. Я слегка опомнился и сказал:
— Вы правы, Феликс Трофимович! И какое поразительное совпадение. Прокуратора Иудеи звали тоже Феликсом.
— Надеюсь, он не был евреем?
— Жена у него была еврейка. Прекрасная Друзилла…
В это время двери дома распахнулись и на пороге появилась замечательной красоты женщина с пейсами, в золотых браслетах и с тяжелым рубиновым ожерельем, в краплаковом кимоно или индийском сари, одним словом, в широком свободном наряде, однако подчеркивающем тонкий стан и высокую грудь. Это была Друзилла.
— Феликс, тебе позвонили из Политбазы. Спрашивают, ты полетишь на Красное море — утиный перелет уже начался. Послушай, Феликс, опять эта черная ворона уселась над твоей башкой. Не мог бы ты ее пристрелить? Она мне надоела. Вчера унесла мое колечко с бирюзой, а сегодня метит в твою лысину…
— Я занят. Скажи, для меня сезон еще не начался. У меня дел по горло и на Черном море. А ворону мы пристрелим, а ну, Федька, неси миномет.
Тот, которого назвали Федькой, принес двухстволку. Феликс прицелился и выстрелил. И что меня сразу поразило и насторожило, ни вороны, ни Федьки на месте не оказалось, а левый глаз, которым целился Феликс, вспух и стал величиной с куриное яйцо.
— Послушай, мать, что это меня развезло? — сказал Хобот, трогая глаз.
— И впрямь, развезло, — отвечала женщина. — Пить надо меньше. Сейчас я принесу повязку.
— Значит, Прахов считает, что вы в его команде? — это ко мне обратился Хобот. — Что ж, пусть так считает. Это неплохо. А Мессии нам и самим нужны. Только я за то, чтобы игра была абсолютно чистой и честной. Нам не нужна грязь. Достаточно того, что Прахов ее месит повсюду. А Мессии надо ухо востро держать. Дело серьезное. На эту кампанию мы средств не пожалеем, но если Прахов узнает, что ты в последний момент к нам перекинешься, тебе не сдобровать, — Хобот в знак расположения назвал меня на «ты» и похлопал по плечу.
27
Пока жена Хобота ходила за повязкой, ворона снова стала каркать над нашими головами, и, что самое поразительное, в этом карканье я отчетливо услышал человеческую речь, обращенную не к Горбунову, не к Хоботу, а именно ко мне. Ворона кричала на своем языке, открывшемся мне своим чудесным смыслом:
— Сечкин, для тебя у меня крайне важные новости. Выходи за калитку, и я тебе сообщу кое-что. Не бойся. На улице темно, и тебя никто не заметит.
В это время вышла жена Хобота и стала накладывать повязку на глаз Хобота, а я тем временем, держась за штаны и давая понять, куда иду, покинул застолье и оказался за калиткой. Не прошел я и трех шагов, ко мне подошла девица в черном. По всему моему телу прошла дрожь. Сроду ничего подобного не было в моей жизни. Девица блеснула прекрасными карими глазами и взяла меня под руку почти ледяной рукой.
— Не бойся. Это я тебя звала. В наш век, как ты сам понимаешь, любые превращения возможны. Сейчас больше всего народ боится мистических инсинуаций, а зря. Мистика, оккультные штуки — это не самое страшное в этой жизни.
— Что вам угодно, девушка? — сказал я в надежде, что она никакого отношения к вороне не имеет. Она точно разгадала мои мысли и сказала:
— Имею, имею. Я и есть та бедная белая ворона, которой по ночам не спится. Конспирация нужна теперь всюду. У меня здесь неподалеку небольшое политическое бюро, которое устраивает разные сделки.
— Значит, политбюро? — спросил я.
— Мы так не называем наше заведение. У нас к тому же все слова, даже Бог и ЗАГС, пишутся с маленьких букв. Но акции, которые мы совершаем, носят политический характер. Достаточно для этой глупой работы и политических партий, литературных творческих союзов и районных депутатских комиссий. Сегодня, в эру политических мистификаций и экономических кризисов, и нам, ведьмам, пришлось включиться в этот таинственный процесс.
— Вы ведьма? — спросил я. И снова по моей коже пробежало тысяч пять самых жизнеспособных мурашек.
— А что тут дурного? Если ты веришь в Бога, почему тебе не поверить и в черта? Тем более превратные сведения о темных силах настолько исказили современные представления о нашем брате, что мне и говорить на эту тему не хочется. Запомни, милый, мы намного честнее и стабильнее всего вашего двуногого сброда. Я в своей жизни еще не встречала, чтобы хоть какая-то темная сила не сдержала своего слова.
— Что ты хочешь от меня?
Девица рассмеялась.
— Я хочу? Ну и нахал! Он с ног сбился, чтобы разыскать хоть какую-то сволочь, чтобы избавиться от эксдермации, я ему хочу помочь, а он еще и выкомаривается.
— Каким образом вы хотите мне помочь? В чем?
— Нужна зацепка. Кожа есть кожа. Разве вам неизвестны эти слова?
— Вы знаете Ксавия?
Девица расхохоталась:
— Вы до сих пор не отдаете себе отчет, с кем говорите. Раньше вы сомневались. А теперь? Пять лет назад на вопрос: "Верите ли вы в Бога?", вы отвечали: "Скорее верю, чем не верю". А не так давно вы изволили заявить, что сейчас нет в стране ни одного человека, который сомневался бы в существовании Всевышнего. Я полагаю, что после ваших последних встреч ваша вера окрепла, не так ли?
— Каких встреч?
— Может быть, вы и о письме Клавдия Лисия забыли? Ага, вспомнили! Но раз есть Всевышний, значит есть и его антиподы.
— У вас есть доказательства?
— Верой в Бога вы называете то, что не требует доказательств, а здесь вам доказательства подавай. Мы, нечистые силы, натерпелись в этой жизни унижений и оскорблений. И тем не менее за нашими словами или угрозами всегда стояли реальные подтверждения. Вы думаете, вы сами, по своей воле, взяли и отправились в первый век?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
— Я специально занимался изучением этих проблем на материале мятежей, имевших место в первом веке нашей эры… — Все вдруг стихли. Хобот даже отложил в сторону жареного дрозда. — Понимаете, все в мире повторяется. Точь-в-точь такая ситуация была в Иудее, точнее, в Римской империи, в пятидесятые годы, а еще точнее — в пятьдесят восьмом году в мае месяце. Волнения охватили всю Иудею. Поднялись Вифлеем, Сорес, Кефира, Адаса, Кумран, Вефиль…
— Достаточно, мы все равно не запомним, — остановил меня Хобот. — Вы вроде бы как Мармеладов, тот тоже любил перечислять… Так вот, ваши римляне тоже не проявили достаточной твердости. Не так ли?
— Напротив, — ответил я. — Все холмы, все подъезды к этим городам были покрыты трупами, распятиями и умершими от голода. А народ Иудеи все равно бунтовал. Мне кажется, что именно тогда была выработана схема, по которой развивались все значительные волнения у всех народов и во все времена.
В это время я ощутил, как Горбунов наступил мне на ногу, давая понять, чтобы я не перечил Хоботу, иначе как же он сможет отменить мое увольнение с последующей эксдермацией. Я слегка опомнился и сказал:
— Вы правы, Феликс Трофимович! И какое поразительное совпадение. Прокуратора Иудеи звали тоже Феликсом.
— Надеюсь, он не был евреем?
— Жена у него была еврейка. Прекрасная Друзилла…
В это время двери дома распахнулись и на пороге появилась замечательной красоты женщина с пейсами, в золотых браслетах и с тяжелым рубиновым ожерельем, в краплаковом кимоно или индийском сари, одним словом, в широком свободном наряде, однако подчеркивающем тонкий стан и высокую грудь. Это была Друзилла.
— Феликс, тебе позвонили из Политбазы. Спрашивают, ты полетишь на Красное море — утиный перелет уже начался. Послушай, Феликс, опять эта черная ворона уселась над твоей башкой. Не мог бы ты ее пристрелить? Она мне надоела. Вчера унесла мое колечко с бирюзой, а сегодня метит в твою лысину…
— Я занят. Скажи, для меня сезон еще не начался. У меня дел по горло и на Черном море. А ворону мы пристрелим, а ну, Федька, неси миномет.
Тот, которого назвали Федькой, принес двухстволку. Феликс прицелился и выстрелил. И что меня сразу поразило и насторожило, ни вороны, ни Федьки на месте не оказалось, а левый глаз, которым целился Феликс, вспух и стал величиной с куриное яйцо.
— Послушай, мать, что это меня развезло? — сказал Хобот, трогая глаз.
— И впрямь, развезло, — отвечала женщина. — Пить надо меньше. Сейчас я принесу повязку.
— Значит, Прахов считает, что вы в его команде? — это ко мне обратился Хобот. — Что ж, пусть так считает. Это неплохо. А Мессии нам и самим нужны. Только я за то, чтобы игра была абсолютно чистой и честной. Нам не нужна грязь. Достаточно того, что Прахов ее месит повсюду. А Мессии надо ухо востро держать. Дело серьезное. На эту кампанию мы средств не пожалеем, но если Прахов узнает, что ты в последний момент к нам перекинешься, тебе не сдобровать, — Хобот в знак расположения назвал меня на «ты» и похлопал по плечу.
27
Пока жена Хобота ходила за повязкой, ворона снова стала каркать над нашими головами, и, что самое поразительное, в этом карканье я отчетливо услышал человеческую речь, обращенную не к Горбунову, не к Хоботу, а именно ко мне. Ворона кричала на своем языке, открывшемся мне своим чудесным смыслом:
— Сечкин, для тебя у меня крайне важные новости. Выходи за калитку, и я тебе сообщу кое-что. Не бойся. На улице темно, и тебя никто не заметит.
В это время вышла жена Хобота и стала накладывать повязку на глаз Хобота, а я тем временем, держась за штаны и давая понять, куда иду, покинул застолье и оказался за калиткой. Не прошел я и трех шагов, ко мне подошла девица в черном. По всему моему телу прошла дрожь. Сроду ничего подобного не было в моей жизни. Девица блеснула прекрасными карими глазами и взяла меня под руку почти ледяной рукой.
— Не бойся. Это я тебя звала. В наш век, как ты сам понимаешь, любые превращения возможны. Сейчас больше всего народ боится мистических инсинуаций, а зря. Мистика, оккультные штуки — это не самое страшное в этой жизни.
— Что вам угодно, девушка? — сказал я в надежде, что она никакого отношения к вороне не имеет. Она точно разгадала мои мысли и сказала:
— Имею, имею. Я и есть та бедная белая ворона, которой по ночам не спится. Конспирация нужна теперь всюду. У меня здесь неподалеку небольшое политическое бюро, которое устраивает разные сделки.
— Значит, политбюро? — спросил я.
— Мы так не называем наше заведение. У нас к тому же все слова, даже Бог и ЗАГС, пишутся с маленьких букв. Но акции, которые мы совершаем, носят политический характер. Достаточно для этой глупой работы и политических партий, литературных творческих союзов и районных депутатских комиссий. Сегодня, в эру политических мистификаций и экономических кризисов, и нам, ведьмам, пришлось включиться в этот таинственный процесс.
— Вы ведьма? — спросил я. И снова по моей коже пробежало тысяч пять самых жизнеспособных мурашек.
— А что тут дурного? Если ты веришь в Бога, почему тебе не поверить и в черта? Тем более превратные сведения о темных силах настолько исказили современные представления о нашем брате, что мне и говорить на эту тему не хочется. Запомни, милый, мы намного честнее и стабильнее всего вашего двуногого сброда. Я в своей жизни еще не встречала, чтобы хоть какая-то темная сила не сдержала своего слова.
— Что ты хочешь от меня?
Девица рассмеялась.
— Я хочу? Ну и нахал! Он с ног сбился, чтобы разыскать хоть какую-то сволочь, чтобы избавиться от эксдермации, я ему хочу помочь, а он еще и выкомаривается.
— Каким образом вы хотите мне помочь? В чем?
— Нужна зацепка. Кожа есть кожа. Разве вам неизвестны эти слова?
— Вы знаете Ксавия?
Девица расхохоталась:
— Вы до сих пор не отдаете себе отчет, с кем говорите. Раньше вы сомневались. А теперь? Пять лет назад на вопрос: "Верите ли вы в Бога?", вы отвечали: "Скорее верю, чем не верю". А не так давно вы изволили заявить, что сейчас нет в стране ни одного человека, который сомневался бы в существовании Всевышнего. Я полагаю, что после ваших последних встреч ваша вера окрепла, не так ли?
— Каких встреч?
— Может быть, вы и о письме Клавдия Лисия забыли? Ага, вспомнили! Но раз есть Всевышний, значит есть и его антиподы.
— У вас есть доказательства?
— Верой в Бога вы называете то, что не требует доказательств, а здесь вам доказательства подавай. Мы, нечистые силы, натерпелись в этой жизни унижений и оскорблений. И тем не менее за нашими словами или угрозами всегда стояли реальные подтверждения. Вы думаете, вы сами, по своей воле, взяли и отправились в первый век?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172