Вы возглавите отряды бойцов, и они под сизыми знаменами будут петь прекрасные песни: "За счастье народное бьются отряды рабочих бойцов!" — Друзилла спела мне революционную песенку, а затем сказала: — Только об этом никому! Конспирация должна быть. Сначала создадим одну главную партию и с десяток для балласта — партии всяких там демократов, федератов, прозелитов, зилотов, фарисеев, конфедератов, императов и так далее… Разумеется, будет у нас своя вольная печать, своя церковь и свои ритуалы казней. Головы будем рубить не поперек, а вдоль: такого еще не было. Мы создадим самый свободный, самый творческий паразитарий. Человек будет лежать на зеленой траве, и тысячи приводных трубок будут соединять его с живыми существами, подлежащими быть хозяевами земли, собственности, государства. Все во имя человека, во имя кровопийства, во имя паразитизма! Каждый будет высасывать алую жидкость не в ущерб рядом лежащему. Поверьте мне, паразитарий — это не так уж плохо, кто понимает. Паразитарий, должна вам сказать, всегда существовал, только нелегально. Нам неприятна ложь. Мы хотим полной правды и полной гласности!
Мы будем проводить Пленумы и Съезды, будем говорить на этих собраниях, пока не лопнем от тоски, и будем выпускать меморандумы и законы, пока этими бумажками не заткнем глотки тем, кто выступает против паразитариев.
Друзилла была прекрасна. Она сбросила с себя фиолетовый хитон и, о боже! на ней была серая кольчуга прямо поверх голого тела…
— Катрин, — сказал я, — довольно же меня дурачить.
— А я вас не дурачу. Вот моя родословная. Здесь все предсказано. Единственное и верное учение о происхождении паразитариев… Конечно же, написано не без юмора, но это же признак свободы, мой милый, как вы однажды стали утверждать.
51
Я стал читать довольно-таки бледный текст, в котором делалась жалкая попытка объяснить происхождение паразитаризма. Отмечалось, что давным-давно, еще до христианства и других религиозных течений, было философское направление, поименованное зитаризмом . По природе своей оно было голгофско-тибетским. В переводе с голгофско-тибетского зитаризм означает философию жизни. Несколько позже к зитаризму прибавилась частица «пара», которая означала, с одной стороны, нечто цельное, самостоятельное, что соответствовало персидскому «пара», а с другой стороны, эта частичка выражала и тот смысл, который заключен в греческом слове «пара», что означает отклоняющийся от нормы, от правил существующей жизни, то есть разрушающий целостность. Таким образом, термин «паразитаризм» уже в своем изначальном этимологическом смысле нес двоякую семантическую нагрузку: явление с точки зрения этой философии рассматривалось одновременно как умирающее и живущее, при этом на первом месте всегда стоял смысл, связанный со смертью, следовательно, эту философию можно было бы назвать и философией смерти. Надо сказать, что эта философия вобрала в себя многие этические философские направления — от дзенбуддизма и даосизма до марксизма и экзистенциализма. И примечательно то, что эта философия, насытившись всем великолепием предшествующих учений, настолько стала живой и диалектичной, что ее подвижные связи от смерти к жизни и наоборот почти не просматривались. Любой объект был одновременно субъектом и субъектом-объектом и объектом-субъектом-объектом, следовательно, каждый живущий мог считаться одновременно и мертвым, и живым, и наполовину умерщвленным, и на одну треть, и на одну кварту. Проблемой оставалось то, как оживлять мертвых, но так как оживления практически никто не касался и поскольку все исходили из диалектического тезиса "смерть и есть настоящая жизнь", то особой нужды в превращениях, то есть в оживлениях, не было. Решение этой проблемы носило чисто академический характер, писались горы книг о том, кого считать живым и кого мертвым, в каких случаях мертвый до конца мертв и каким образом человек, будучи мертвым, продолжает жить и владеть сознанием, то есть умами живых. Универсальность этих теорий давала широкий простор для многочисленных экспериментов по процессам умерщвления, которые, однако, не назывались таким устаревшим термином, а именовались вполне приличными словами и словообразованиями. Все эти слова и словообразования имели также двойное значение. Первое было на поверхности и означало нечто живое, а настоящий смысл, означавший смерть, был в подтексте и выступал против сложившихся догматов, правил, ограничений и против самой жизни, против того первого значения, которое было заложено изначально в словах, придуманных человечеством в первые две тысячи лет после Рождества Христова. В какое-то время это противоречивое соединение называлось "отрицание отрицания", в последующее время, в эпоху философских абсурдов, это единство воплощалось в Универсуме, где отрицание отрицалось через систему утверждений. В эмпирическую сферу этот тезис проникал исключительно через смерть во всех ее формах, то есть, проще говоря, утверждалась только смерть, а все прочее, как-то: зачатие, эмбриональное развитие, рождение, филогенез и филорасцвет, отрицалось, впрочем, здесь исключались лишь те «филообразования», которые изначально вели к агонии, шоковым состояниям, инсультам и инфарктам, а также к любви, к смерти, к убиению творческих начал, некрообъятиям и некросексу.
По каждому из этих направлений были свои НИИ, свои специалисты, свои частные методики и обобщения. Надо отдать должное философам этого периода, которые горой стояли за творчество и категорически отрицали всяческие жесткие определения, теоремы, схемы, трафареты. Каждый человек мог наполнить тот или иной термин любым содержанием, разумеется, в рамках общепринятого и рекомендованного смысла: здесь можно было рассуждать, с чем-то не соглашаться, лучше всего с самим собой, можно было возражать, желательно по второстепенным вопросам, но все эти свободные операции производить непременно творчески и непременно в направлении смерти, а не жизни.
Так, тайный смысл слова «гуманизм» означал такую любовь и к ближнему, и к дальнему, и к среднему, которая непременно вела к гибели того, на кого направлялся гуманизм. Широко использовались для характеристики тех или иных глобальных явлений народные выражения. Так, синонимом демократии было словообразование «куча-мала». Ее смысл — любыми средствами оказаться наверху и давить тех, кто внизу, да так, чтобы они никогда не встали! Центральными терминами были все же «личность», «свобода» и «деятельность». Слово «личность», как указывали многие исследователи, всегда происходило от слова «личина», то есть маска, которую надевают, чтобы скрыть истинное свое лицо. Однако исследователи доказывали, что личина в значении "прикинуться кем-нибудь, притвориться" не соответствует глобальному смыслу этого термина, поскольку главное в личине — это оболочка, которая может быть не внешним, а внутренним образом наполнена любым содержанием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
Мы будем проводить Пленумы и Съезды, будем говорить на этих собраниях, пока не лопнем от тоски, и будем выпускать меморандумы и законы, пока этими бумажками не заткнем глотки тем, кто выступает против паразитариев.
Друзилла была прекрасна. Она сбросила с себя фиолетовый хитон и, о боже! на ней была серая кольчуга прямо поверх голого тела…
— Катрин, — сказал я, — довольно же меня дурачить.
— А я вас не дурачу. Вот моя родословная. Здесь все предсказано. Единственное и верное учение о происхождении паразитариев… Конечно же, написано не без юмора, но это же признак свободы, мой милый, как вы однажды стали утверждать.
51
Я стал читать довольно-таки бледный текст, в котором делалась жалкая попытка объяснить происхождение паразитаризма. Отмечалось, что давным-давно, еще до христианства и других религиозных течений, было философское направление, поименованное зитаризмом . По природе своей оно было голгофско-тибетским. В переводе с голгофско-тибетского зитаризм означает философию жизни. Несколько позже к зитаризму прибавилась частица «пара», которая означала, с одной стороны, нечто цельное, самостоятельное, что соответствовало персидскому «пара», а с другой стороны, эта частичка выражала и тот смысл, который заключен в греческом слове «пара», что означает отклоняющийся от нормы, от правил существующей жизни, то есть разрушающий целостность. Таким образом, термин «паразитаризм» уже в своем изначальном этимологическом смысле нес двоякую семантическую нагрузку: явление с точки зрения этой философии рассматривалось одновременно как умирающее и живущее, при этом на первом месте всегда стоял смысл, связанный со смертью, следовательно, эту философию можно было бы назвать и философией смерти. Надо сказать, что эта философия вобрала в себя многие этические философские направления — от дзенбуддизма и даосизма до марксизма и экзистенциализма. И примечательно то, что эта философия, насытившись всем великолепием предшествующих учений, настолько стала живой и диалектичной, что ее подвижные связи от смерти к жизни и наоборот почти не просматривались. Любой объект был одновременно субъектом и субъектом-объектом и объектом-субъектом-объектом, следовательно, каждый живущий мог считаться одновременно и мертвым, и живым, и наполовину умерщвленным, и на одну треть, и на одну кварту. Проблемой оставалось то, как оживлять мертвых, но так как оживления практически никто не касался и поскольку все исходили из диалектического тезиса "смерть и есть настоящая жизнь", то особой нужды в превращениях, то есть в оживлениях, не было. Решение этой проблемы носило чисто академический характер, писались горы книг о том, кого считать живым и кого мертвым, в каких случаях мертвый до конца мертв и каким образом человек, будучи мертвым, продолжает жить и владеть сознанием, то есть умами живых. Универсальность этих теорий давала широкий простор для многочисленных экспериментов по процессам умерщвления, которые, однако, не назывались таким устаревшим термином, а именовались вполне приличными словами и словообразованиями. Все эти слова и словообразования имели также двойное значение. Первое было на поверхности и означало нечто живое, а настоящий смысл, означавший смерть, был в подтексте и выступал против сложившихся догматов, правил, ограничений и против самой жизни, против того первого значения, которое было заложено изначально в словах, придуманных человечеством в первые две тысячи лет после Рождества Христова. В какое-то время это противоречивое соединение называлось "отрицание отрицания", в последующее время, в эпоху философских абсурдов, это единство воплощалось в Универсуме, где отрицание отрицалось через систему утверждений. В эмпирическую сферу этот тезис проникал исключительно через смерть во всех ее формах, то есть, проще говоря, утверждалась только смерть, а все прочее, как-то: зачатие, эмбриональное развитие, рождение, филогенез и филорасцвет, отрицалось, впрочем, здесь исключались лишь те «филообразования», которые изначально вели к агонии, шоковым состояниям, инсультам и инфарктам, а также к любви, к смерти, к убиению творческих начал, некрообъятиям и некросексу.
По каждому из этих направлений были свои НИИ, свои специалисты, свои частные методики и обобщения. Надо отдать должное философам этого периода, которые горой стояли за творчество и категорически отрицали всяческие жесткие определения, теоремы, схемы, трафареты. Каждый человек мог наполнить тот или иной термин любым содержанием, разумеется, в рамках общепринятого и рекомендованного смысла: здесь можно было рассуждать, с чем-то не соглашаться, лучше всего с самим собой, можно было возражать, желательно по второстепенным вопросам, но все эти свободные операции производить непременно творчески и непременно в направлении смерти, а не жизни.
Так, тайный смысл слова «гуманизм» означал такую любовь и к ближнему, и к дальнему, и к среднему, которая непременно вела к гибели того, на кого направлялся гуманизм. Широко использовались для характеристики тех или иных глобальных явлений народные выражения. Так, синонимом демократии было словообразование «куча-мала». Ее смысл — любыми средствами оказаться наверху и давить тех, кто внизу, да так, чтобы они никогда не встали! Центральными терминами были все же «личность», «свобода» и «деятельность». Слово «личность», как указывали многие исследователи, всегда происходило от слова «личина», то есть маска, которую надевают, чтобы скрыть истинное свое лицо. Однако исследователи доказывали, что личина в значении "прикинуться кем-нибудь, притвориться" не соответствует глобальному смыслу этого термина, поскольку главное в личине — это оболочка, которая может быть не внешним, а внутренним образом наполнена любым содержанием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172