Они мне глаз выстрелили, а мы учителя избили. И что же я должен отомстить им, а учитель отомстить нам? Нет-нет, не надо никого мочить. Не мочить, а руки Веры добиваться надо».
Глазу шел двадцатый год, и он все больше думал о Вере. Как хотелось на нее взглянуть!
Глаз не верил в чудеса, но иногда мечтал, при каких невероятных обстоятельствах он может в вологодской тюрьме встретиться с Верой. Например: старший брат Веры попал в Вологде в тюрьму и остался работать в хозобслуге. Он — кент Глаза. Вера приезжает к брату на свидание, и Глаз встречается с любимой. Или: Вера попала в Вологде в тюрьму, и Глаз встречает ее на тюремном дворе.
От мысли, что и Вера может попасть в тюрьму, Глаз содрогнулся. Фантазия его работала бурно, и о чем он только не мечтал.
Постепенно Глаз от преступных планов отказался. Он думал: «А не поступить ли в юридический? Вдруг примут, ведь я по малолетке попал. Я — адвокат, Вера — жена!»
Свободы и Веры жаждал Глаз, и свобода с каждым днем приближалась. Ложась, усталый, спать, он засыпал с образом Веры. Она заслонила ему весь мир. «Наверное, она сильно изменилась. Стала еще красивее. А вдруг замужем или собралась выходить? Ей же восемнадцать исполнилось».
В тюменской тюрьме он когда-то мечтал, как гуляют они по осеннему парку, заходят в заброшенный дом, он объясняется в любви и пытается ее раздеть. Теперь, он пытался представить свадьбу. Он — в роли жениха, Вера в роли невесты. Поскольку он ни на одной свадьбе не гулял, свадьбу он опускал и прокручивал один кадр: они выходят из-за длинного стола, и он ведет ее в комнату. Вера — его жена! Вот они в полуосвещенной комнате. Для них приготовлена свадебная постель. Он целует Верочку и помогает раздеться. Медленно, очень медленно и нежно снимает с нее белый свадебный наряд и кладет на стул. Но дальше, дальше Глаз не знает, как себя вести, — нет опыта.
На этом месте Глаз всегда засыпал. Стыдно ему в воображении раздеть донага любимую девушку и положить на кровать.
В грязовецкой колонии Анвар, гитарист, часто пел песню, и Глаз ее заучил. И он, рисуя в воображении Веру, шептал, как молитву, слова песни:
Мне бы надо милую такую,
Чтобы глаз бездонные круги,
С паводком весенним, с поволокою,
С паводком до боли и тоски.
Я б назвал такую каравеллою,
Что в стихах давно запрещено,
Я б назвал такую королевою,
Мне бы это было не смешно.
На окне мороз рисует линии,
Горы, пальмы и обломки скал.
Я хочу, чтоб на окошке, милая,
И тебя бы он нарисовал.
Пусть же на окошке лед растает,
Горы рухнут, пальмы отцветут,
Мне тебя немножко не хватает,
Появись хотя на пять минут.
Если б разразилась ядерная катастрофа, Глаз хотел умереть, обняв Веру.
Перед освобождением Глаз часто работал за зоной. Постепенно он привык к свободе, и ему не казалось, как раньше, что за забором тюрьмы — воздух особенный. ВОЗДУХ СВОБОДЫ — он не только за тюрьмой, он и в тюрьме, но главное — ВОЗДУХ СВОБОДЫ — в душе Глаза.
И вот долгожданный для Глаза день освобождения. Он надел вольняшку, получил справку об освобождении, суточные на проезд и шестьдесят один рубль двадцать одну копейку честно заработанных денег и вышел с дежурным через узкие вахтенные двери на свободу.
В тюрьмах и зонах есть поверье: освобождаясь, не смотри на лагерь или тюрьму, а то снова попадешь. Глаз шел от вахты и думал об этом. Дежурный, лейтенант Виктор Павлович Ирисов, шел рядом молча. Навстречу медсестра Ниночка. Они поздоровались, и она стала поздравлять Глаза. Разговаривая, он повернулся в сторону тюрьмы. Ниночка, сказав: «Удачи тебе, Коля», пошла к вахте, а он посмотрел ей вслед и поднял взгляд: перед ним серела тюрьма. «Боже, — подумал Глаз, — что это я на тюрьму смотрю. Нельзя. — И он стал себя утешать: — Я не специально обернулся, я же с Ниночкой заболтался. Вот теперь тюрьма позади, и я не обернусь». Но ему так захотелось обернуться и прощально посмотреть на старинную тюрьму. Но он не обернулся. Разговаривая с Виктором Павловичем, он удалялся от тюрьмы к остановке автобуса.
Вологодский железнодорожный вокзал. Толкотня на перроне. Поезд!
Виктор Павлович протянул руку. Глаз — свою. И они крепко пожали друг другу руки.
– Счастливо тебе, Коля!
– Всего хорошего, Виктор Павлович, — отвечает Глаз, показывает проводнице билет и заходит в тамбур.
Поезд трогает. Глаз стоит у открытой двери и машет Виктору Павловичу рукой. Виктор Павлович тоже машет, и поезд набирает ход.
Сентябрь 1982 года — 16 августа 1983 года,
г. Волгоград
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Глазу шел двадцатый год, и он все больше думал о Вере. Как хотелось на нее взглянуть!
Глаз не верил в чудеса, но иногда мечтал, при каких невероятных обстоятельствах он может в вологодской тюрьме встретиться с Верой. Например: старший брат Веры попал в Вологде в тюрьму и остался работать в хозобслуге. Он — кент Глаза. Вера приезжает к брату на свидание, и Глаз встречается с любимой. Или: Вера попала в Вологде в тюрьму, и Глаз встречает ее на тюремном дворе.
От мысли, что и Вера может попасть в тюрьму, Глаз содрогнулся. Фантазия его работала бурно, и о чем он только не мечтал.
Постепенно Глаз от преступных планов отказался. Он думал: «А не поступить ли в юридический? Вдруг примут, ведь я по малолетке попал. Я — адвокат, Вера — жена!»
Свободы и Веры жаждал Глаз, и свобода с каждым днем приближалась. Ложась, усталый, спать, он засыпал с образом Веры. Она заслонила ему весь мир. «Наверное, она сильно изменилась. Стала еще красивее. А вдруг замужем или собралась выходить? Ей же восемнадцать исполнилось».
В тюменской тюрьме он когда-то мечтал, как гуляют они по осеннему парку, заходят в заброшенный дом, он объясняется в любви и пытается ее раздеть. Теперь, он пытался представить свадьбу. Он — в роли жениха, Вера в роли невесты. Поскольку он ни на одной свадьбе не гулял, свадьбу он опускал и прокручивал один кадр: они выходят из-за длинного стола, и он ведет ее в комнату. Вера — его жена! Вот они в полуосвещенной комнате. Для них приготовлена свадебная постель. Он целует Верочку и помогает раздеться. Медленно, очень медленно и нежно снимает с нее белый свадебный наряд и кладет на стул. Но дальше, дальше Глаз не знает, как себя вести, — нет опыта.
На этом месте Глаз всегда засыпал. Стыдно ему в воображении раздеть донага любимую девушку и положить на кровать.
В грязовецкой колонии Анвар, гитарист, часто пел песню, и Глаз ее заучил. И он, рисуя в воображении Веру, шептал, как молитву, слова песни:
Мне бы надо милую такую,
Чтобы глаз бездонные круги,
С паводком весенним, с поволокою,
С паводком до боли и тоски.
Я б назвал такую каравеллою,
Что в стихах давно запрещено,
Я б назвал такую королевою,
Мне бы это было не смешно.
На окне мороз рисует линии,
Горы, пальмы и обломки скал.
Я хочу, чтоб на окошке, милая,
И тебя бы он нарисовал.
Пусть же на окошке лед растает,
Горы рухнут, пальмы отцветут,
Мне тебя немножко не хватает,
Появись хотя на пять минут.
Если б разразилась ядерная катастрофа, Глаз хотел умереть, обняв Веру.
Перед освобождением Глаз часто работал за зоной. Постепенно он привык к свободе, и ему не казалось, как раньше, что за забором тюрьмы — воздух особенный. ВОЗДУХ СВОБОДЫ — он не только за тюрьмой, он и в тюрьме, но главное — ВОЗДУХ СВОБОДЫ — в душе Глаза.
И вот долгожданный для Глаза день освобождения. Он надел вольняшку, получил справку об освобождении, суточные на проезд и шестьдесят один рубль двадцать одну копейку честно заработанных денег и вышел с дежурным через узкие вахтенные двери на свободу.
В тюрьмах и зонах есть поверье: освобождаясь, не смотри на лагерь или тюрьму, а то снова попадешь. Глаз шел от вахты и думал об этом. Дежурный, лейтенант Виктор Павлович Ирисов, шел рядом молча. Навстречу медсестра Ниночка. Они поздоровались, и она стала поздравлять Глаза. Разговаривая, он повернулся в сторону тюрьмы. Ниночка, сказав: «Удачи тебе, Коля», пошла к вахте, а он посмотрел ей вслед и поднял взгляд: перед ним серела тюрьма. «Боже, — подумал Глаз, — что это я на тюрьму смотрю. Нельзя. — И он стал себя утешать: — Я не специально обернулся, я же с Ниночкой заболтался. Вот теперь тюрьма позади, и я не обернусь». Но ему так захотелось обернуться и прощально посмотреть на старинную тюрьму. Но он не обернулся. Разговаривая с Виктором Павловичем, он удалялся от тюрьмы к остановке автобуса.
Вологодский железнодорожный вокзал. Толкотня на перроне. Поезд!
Виктор Павлович протянул руку. Глаз — свою. И они крепко пожали друг другу руки.
– Счастливо тебе, Коля!
– Всего хорошего, Виктор Павлович, — отвечает Глаз, показывает проводнице билет и заходит в тамбур.
Поезд трогает. Глаз стоит у открытой двери и машет Виктору Павловичу рукой. Виктор Павлович тоже машет, и поезд набирает ход.
Сентябрь 1982 года — 16 августа 1983 года,
г. Волгоград
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117