В соседнем купе ехали взросляки. Их везли в крытку. В Тобольск. Взросляки спросили Глаза, не подкинет ли он чего из теплой одежды.
– Щас сделаем, — ответил Глаз.
Теперь вещи у малолеток можно забрать, прикрываясь взросляками. Часть отдать им, часть оставить себе.
Глаз спустился вниз к Черному.
– Спроси у ребят шерстяных носков. Носки-то должны быть.
– Гоня, у тебя носки шерстяные есть? (Гоня был тощий и белобрысенький.)
– Есть.
– Дай, отдадим крытникам.
Гоня покопался в кешеле и протянул Глазу шерстяные носки. Первый кешель развязался.
– Ребята,— теперь Глаз обращался уже ко всем,— у кого есть шерстяные носки? Надо помочь взрослякам. Ну, что сидите? Куркули, что ли?
Пацаны зашевелились. Несколько человек протянули Глазу носки. Глаз опять залез на вторую полку.
– Ау, соседи!
– Эу,— отозвались взросляки.
– Шерстяные носки есть. Как вам передать? Через конвой или через решку?
– Да ну, к бесу, конвой. Давай через решку.
Перегородка между купе была тонкая, и Глаз просунул носок через решетку. Крытники со своей стороны ухватили его за конец и продернули через свою решетку. Глаз передал четыре пары носков.
– Добре,— похвалили Глаза мужики,— если еще есть что-нибудь, давай, нам пригодится.
– Парни,— свесившись со второй полки, сказал Глаз,— мужики теплой одежды просят. Пару свитерков бы сделать надо. Сообразите.
Пацаны пошептались и подали ему два свитера. Глаз немедля спулил их взрослякам. Прежде чем передавать вещи. Глаз выжидал, когда конвойный пройдет по коридору. Ходил он не часто и лишь только раз заметил, что Глаз передал свитер. Но конвойному это было не впервой.
Взросляки благодарили Глаза. Спросили, докуда он едет.
– На зону везут,— сказал он громче, чтоб слышали пацаны.
Глаз слез вниз.
– Черный, давай покурим.— Глаз достал сигареты.
Черный и еще двое пацанов взяли у Глаза по сигарете, хотя своих было полно. Но раз угощают, отказывать нехорошо.
– Ну вот, доброе дело сделали. Так и положено. А что у вас в кешелях, Черный?
– Да… разное. Конверты, открытки, курево…
– Меня немного не подогреете? Каждый понемножку…
Малолетки клали Глазу на полку конверты, открытки, курево.
– А лишнего кешеля нет у кого?
Лишнего не оказалось.
– У кого кешели поменьше, переложите в один из двоих, а мне пустой отдайте.
Пацаны так и сделали. Глаз скидал все в мешок.
– Посмотрите простых носков. Пары две б.
Заметив у одного в мешке жратву, Глаз и ее взял.
– Жалеть не надо,— говорил Глаз, набивая мешок.— Сегодня у тебя есть, завтра у меня. У малолеток все общее. Да я вам еще как пригожусь, вот только придем на зону.
Приближалась Тюмень. Конвойный подошел к купе. Сейчас их начнут водить на оправку.
В коридор вышел начальник конвоя и прокричал фамилии тех, кто будет выходить в Тюмени. «Да, теперь пацаны знают, что я выхожу в Тюмени».
Конвойный открыл дверь:
– В туалет.
Оправился Глаз быстро и, когда вернулся, кешеля своего не увидел.
– Где кешель? — спросил он пацанов.
Они молчали.
– Куда, говорю, дели кешель? — громче сказал Глаз.
Подошел начальник конвоя.
– Открой-ка вот эту,— сказал он сержанту. Сержант открыл купе малолеток.
– Петров, пошли со мной.
Лейтенант завел Глаза в служебное помещение.
– Ты зачем забрал у ребят вещи?
– Какие вещи?
– Я все знаю. Пока ты был в туалете, они мне рассказали.
– У меня и вещей-то никаких нет.
– Ладно, не гони мне тюльку. Хочешь, я сейчас вскрою твое дело и напишу рапорт, что ты ограбил ребят? Сидишь за это и этим же здесь занимаешься. Мало тебе восьми лет?
– Да не грабил я никого.
– Куда девал свитера? Взрослым передал?
– Ничего я не брал и ничего не передавал.
Начальник конвоя требовать вещи у Глаза не стал, через несколько минут — Тюмень.
В купе Глаз закурил и не сказал пацанам ни слова. Это было невиданное дело, чтоб малолетки пожаловались.
В Тюмени, когда заключенных выводили из «столыпина», конвойный сказал:
– Побоялись они тебя, а надо было перед выходом дать тебе как следует. Что ж ты своих же и грабишь?
– Ты мне мораль не читай,— сказал конвойному Глаз,— я в ней не нуждаюсь.
Сержант выводил Глаза из вагона последним. «Воронок» на этот раз подогнали к самым дверям вагона. На переходе из вагона в «воронок» Глаз получил от конвойного сильный удар в задницу кованым сапогом. «Вот тебе»,— услышал он вслед. Удар рантом сапога попал Глазу в копчик. Боль пронзила ему поясницу. Но он сдержал себя — не заорал. Нельзя показать конвойному, что тебе больно.
– Ударил он тебя? — спросил крытник, который принимал от Глаза вещи.
Глаз мотнул головой и еле выдавил:
– В копчик.
Взросляки заматерились: конвой пнул малолетку.
– Ничего, Глаз, терпи,— говорил в «воронке» крытник в зеленой болоньевой куртке. Это он принимал вещи от Глаза.— Придет время — и ты попьешь у них крови. И за нас тоже. Шакалы! — И крытник покрыл конвой трехэтажным матом.— Меня кличут Василек.— Он протянул Глазу руку.— Ты молодец. Мы-то сразу кишки спрятали. Чтоб тебя не подвести. Да они у нас и не стали бы спрашивать. Возиться с нами у них времени не было. Но ничего, все кончилось хорошо.
– Я у пацанов полный кешель набил. А они забрали, когда я на оправку ушел. Сучары какие-то, вот падлы.
В боксике Василек отдал Глазу свою болоньевую куртку. Она была такая же, какую себе взял Томилец. О радость — носить такую куртку. Глаз расхаживал в ней по боксику, сунув руки в карманы.
Крытникам Глаз нравился. Они видели, что парню по кличке Глаз уготована такая же судьба, как и им: сидеть. В семнадцать — две судимости. Срок — восемь. А там, может, еще добавят. И пройдут у него лучшие годы в тюрьмах и лагерях. И отсидел он уже около двух. Да, лихо начало.
Дежурный по тюрьме, увидев Глаза, улыбнулся:
– Тебя же в колонию отправляли, а ты опять к нам?
– Нет мне жизни без вас. Сказали, езжай назад. Сидеть буду в тюрьме до конца срока.
Лейтенант опять улыбнулся.
В бане Сиплый тоже заулыбался, увидев Глаза:
– Обратно к нам?
– А как же! Соскучился по вас — и вернулся.
Для тюрьмы Глаз был свой. Даже начальство, когда он приходил с этапа, ему улыбалось.
24
Глаза посадили в ту же камеру. Половина зеков — новички. Он поздоровался за руку со знакомыми и остановился возле Кости Кобзева. И вновь тюрьма их скрестила.
В камере стало весело. Глаз задавал тон.
У Кости и Кобзева валом харчей. Глаз думал, что он пригласит погужеваться, но Костя, когда ел, даже не смотрел в его сторону.
В камеру Глаз пронес куртку. Сосед по шконке, молодой мужчина сказал:
– Отдай мне. Я через год освобождаюсь. Взамен дать нечего, есть только пятерка. Ты на этапе себе раздобудешь.
Глаз отдал куртку, взял пять рублей и курканул.
На следующий день Глаз написал домой письмо. Он просил мать приехать на свиданку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
– Щас сделаем, — ответил Глаз.
Теперь вещи у малолеток можно забрать, прикрываясь взросляками. Часть отдать им, часть оставить себе.
Глаз спустился вниз к Черному.
– Спроси у ребят шерстяных носков. Носки-то должны быть.
– Гоня, у тебя носки шерстяные есть? (Гоня был тощий и белобрысенький.)
– Есть.
– Дай, отдадим крытникам.
Гоня покопался в кешеле и протянул Глазу шерстяные носки. Первый кешель развязался.
– Ребята,— теперь Глаз обращался уже ко всем,— у кого есть шерстяные носки? Надо помочь взрослякам. Ну, что сидите? Куркули, что ли?
Пацаны зашевелились. Несколько человек протянули Глазу носки. Глаз опять залез на вторую полку.
– Ау, соседи!
– Эу,— отозвались взросляки.
– Шерстяные носки есть. Как вам передать? Через конвой или через решку?
– Да ну, к бесу, конвой. Давай через решку.
Перегородка между купе была тонкая, и Глаз просунул носок через решетку. Крытники со своей стороны ухватили его за конец и продернули через свою решетку. Глаз передал четыре пары носков.
– Добре,— похвалили Глаза мужики,— если еще есть что-нибудь, давай, нам пригодится.
– Парни,— свесившись со второй полки, сказал Глаз,— мужики теплой одежды просят. Пару свитерков бы сделать надо. Сообразите.
Пацаны пошептались и подали ему два свитера. Глаз немедля спулил их взрослякам. Прежде чем передавать вещи. Глаз выжидал, когда конвойный пройдет по коридору. Ходил он не часто и лишь только раз заметил, что Глаз передал свитер. Но конвойному это было не впервой.
Взросляки благодарили Глаза. Спросили, докуда он едет.
– На зону везут,— сказал он громче, чтоб слышали пацаны.
Глаз слез вниз.
– Черный, давай покурим.— Глаз достал сигареты.
Черный и еще двое пацанов взяли у Глаза по сигарете, хотя своих было полно. Но раз угощают, отказывать нехорошо.
– Ну вот, доброе дело сделали. Так и положено. А что у вас в кешелях, Черный?
– Да… разное. Конверты, открытки, курево…
– Меня немного не подогреете? Каждый понемножку…
Малолетки клали Глазу на полку конверты, открытки, курево.
– А лишнего кешеля нет у кого?
Лишнего не оказалось.
– У кого кешели поменьше, переложите в один из двоих, а мне пустой отдайте.
Пацаны так и сделали. Глаз скидал все в мешок.
– Посмотрите простых носков. Пары две б.
Заметив у одного в мешке жратву, Глаз и ее взял.
– Жалеть не надо,— говорил Глаз, набивая мешок.— Сегодня у тебя есть, завтра у меня. У малолеток все общее. Да я вам еще как пригожусь, вот только придем на зону.
Приближалась Тюмень. Конвойный подошел к купе. Сейчас их начнут водить на оправку.
В коридор вышел начальник конвоя и прокричал фамилии тех, кто будет выходить в Тюмени. «Да, теперь пацаны знают, что я выхожу в Тюмени».
Конвойный открыл дверь:
– В туалет.
Оправился Глаз быстро и, когда вернулся, кешеля своего не увидел.
– Где кешель? — спросил он пацанов.
Они молчали.
– Куда, говорю, дели кешель? — громче сказал Глаз.
Подошел начальник конвоя.
– Открой-ка вот эту,— сказал он сержанту. Сержант открыл купе малолеток.
– Петров, пошли со мной.
Лейтенант завел Глаза в служебное помещение.
– Ты зачем забрал у ребят вещи?
– Какие вещи?
– Я все знаю. Пока ты был в туалете, они мне рассказали.
– У меня и вещей-то никаких нет.
– Ладно, не гони мне тюльку. Хочешь, я сейчас вскрою твое дело и напишу рапорт, что ты ограбил ребят? Сидишь за это и этим же здесь занимаешься. Мало тебе восьми лет?
– Да не грабил я никого.
– Куда девал свитера? Взрослым передал?
– Ничего я не брал и ничего не передавал.
Начальник конвоя требовать вещи у Глаза не стал, через несколько минут — Тюмень.
В купе Глаз закурил и не сказал пацанам ни слова. Это было невиданное дело, чтоб малолетки пожаловались.
В Тюмени, когда заключенных выводили из «столыпина», конвойный сказал:
– Побоялись они тебя, а надо было перед выходом дать тебе как следует. Что ж ты своих же и грабишь?
– Ты мне мораль не читай,— сказал конвойному Глаз,— я в ней не нуждаюсь.
Сержант выводил Глаза из вагона последним. «Воронок» на этот раз подогнали к самым дверям вагона. На переходе из вагона в «воронок» Глаз получил от конвойного сильный удар в задницу кованым сапогом. «Вот тебе»,— услышал он вслед. Удар рантом сапога попал Глазу в копчик. Боль пронзила ему поясницу. Но он сдержал себя — не заорал. Нельзя показать конвойному, что тебе больно.
– Ударил он тебя? — спросил крытник, который принимал от Глаза вещи.
Глаз мотнул головой и еле выдавил:
– В копчик.
Взросляки заматерились: конвой пнул малолетку.
– Ничего, Глаз, терпи,— говорил в «воронке» крытник в зеленой болоньевой куртке. Это он принимал вещи от Глаза.— Придет время — и ты попьешь у них крови. И за нас тоже. Шакалы! — И крытник покрыл конвой трехэтажным матом.— Меня кличут Василек.— Он протянул Глазу руку.— Ты молодец. Мы-то сразу кишки спрятали. Чтоб тебя не подвести. Да они у нас и не стали бы спрашивать. Возиться с нами у них времени не было. Но ничего, все кончилось хорошо.
– Я у пацанов полный кешель набил. А они забрали, когда я на оправку ушел. Сучары какие-то, вот падлы.
В боксике Василек отдал Глазу свою болоньевую куртку. Она была такая же, какую себе взял Томилец. О радость — носить такую куртку. Глаз расхаживал в ней по боксику, сунув руки в карманы.
Крытникам Глаз нравился. Они видели, что парню по кличке Глаз уготована такая же судьба, как и им: сидеть. В семнадцать — две судимости. Срок — восемь. А там, может, еще добавят. И пройдут у него лучшие годы в тюрьмах и лагерях. И отсидел он уже около двух. Да, лихо начало.
Дежурный по тюрьме, увидев Глаза, улыбнулся:
– Тебя же в колонию отправляли, а ты опять к нам?
– Нет мне жизни без вас. Сказали, езжай назад. Сидеть буду в тюрьме до конца срока.
Лейтенант опять улыбнулся.
В бане Сиплый тоже заулыбался, увидев Глаза:
– Обратно к нам?
– А как же! Соскучился по вас — и вернулся.
Для тюрьмы Глаз был свой. Даже начальство, когда он приходил с этапа, ему улыбалось.
24
Глаза посадили в ту же камеру. Половина зеков — новички. Он поздоровался за руку со знакомыми и остановился возле Кости Кобзева. И вновь тюрьма их скрестила.
В камере стало весело. Глаз задавал тон.
У Кости и Кобзева валом харчей. Глаз думал, что он пригласит погужеваться, но Костя, когда ел, даже не смотрел в его сторону.
В камеру Глаз пронес куртку. Сосед по шконке, молодой мужчина сказал:
– Отдай мне. Я через год освобождаюсь. Взамен дать нечего, есть только пятерка. Ты на этапе себе раздобудешь.
Глаз отдал куртку, взял пять рублей и курканул.
На следующий день Глаз написал домой письмо. Он просил мать приехать на свиданку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117