— Как раз наоборот: эти бусы куплены в бутике, если хотите знать, сейчас в Британии такие носить моднее всего. А вот вы, господин Сигорд, настоящий безродный космополит!
— Я безродный космополит?
— Именнно что вы! Я бы еще сказала кое-что на этот счет, да обижать неохота…
— Ну уж скажи, стерплю.
— Хорошо: и не просто безродный космополит, а винегретный, из винегретного района. Вот вам за негритянские бусы! — Сигорд засмеялся, довольный, что ему так легко удалось вскипятить обычно добродушную Изольду. Впрочем, и она, видя что Сигорд в настроении, хотя и устал, сердилась понарошку, чтобы поддержать беседу.
— Где же я винегретный, когда у меня предки известны — скандинавы из Европы. Я, может быть, род свой тяну от норвежских ярлов, викингов, которые и в хвост и в гриву чесали столбовое французское дворянство, вдоволь грабили еврейское ростовщическое купечество, да и ваших племенных вождей по голым задницам лупили с утра и до вечера.
— Гм… — осторожный Яблонски сначала убедился, что раздражения и злобы нет в спорящих сторонах, а потом уже вмешался в разговор:
— Что-то вы, Сигорд, на викинга не очень-то похожи…
— И на ярла тоже! А кто такие ярлы?
— Были такие. Ну, ладно, пусть я буду винегретный викинг, я не против. Куда можно выбросить…
— Давайте, я сама, заодно и кружки помою…
— Спасибо. Итак, подобьем итоги ушедшего дня, а заодно и недели — и по домам, до понедельника. Ян, пока Изольда по хозяйству, с тебя начнем…
* * *
— Мамочка, давай это будет не ваша забота!
— Как это не моя? Я не желаю смотреть телевизор и дрожать от страха, ожидать увидеть в сводке происшествий, что мой единственный сын попал в аварию и разбился! Как это — не моя??? Всю жизнь тебя растила, учила, лелеяла, надышаться не могла…
— Ма-моч-ка!
— Жила, жила, не думала, что теперь не моя забота…
— Погодите плакать, мама, я вас умоляю. Ведь всю жизнь я каждый день выходил на улицу и ездил в точно таком же транспорте по точно таким же улицам. И жив, как видите.
— Это ничего не значит, они учились, они водители, у них опыт. А ты такой неосторожный, рассеянный… Накапай, у меня руки дрожат… Шесть капель… Спасибо, ой, прилягу…
— Прилягте, мамочка, прилягте и отдохните. А обещаю вам, что буду предельно осторожен на дороге и уж не сомневайтесь, что ваш сын будет заботиться о себе гораздо лучше, чем любой, самый опытный и квалифицированный водитель. Только это я и имел в виду, когда говорил, что это не ваша забота. Вы ведь не собираетесь за руль, а, мамочка?
— Тебе бы только смеяться. И ведь я бы села за руль, если бы умела, и уж охранила бы тебя так, чтобы пылинка не упала! Помнишь, как хотела с тобой в армию идти?
— Помню, как же, до сих пор краснею. А права на вождение… Так в чем дело? Давайте, я вас на курсы возить буду, теперь там все ходы-выходы знаю, без проблем права получите? А?
— Горе ты мое луковое, все шутишь… А за домом кто смотреть будет? Обеды готовить, подметать, стирать? — Яблонски почувствовал, что наступил тот самый случай, когда можно во всем признаться, насчет его и Изольды, набрал воздуху в грудь, но все же струсил в последний миг и сказал:
— Домработницу найдем, деньги есть, слава богу.
— Не смей! Не смей хвалиться деньгами вслух и… упоминать всуе…
— Хорошо, мамочка, не буду. Все, побежал, дел много.
— Что-то у тебя в последнее время все вечера заняты. Вот что хочешь делай — не нравится мне этот Сигорд, он тебя нещадно эксплуатирует, нещадно. Каждый вечер, даже в субботу…
— Зато и платит. Спите, читайте, смотрите фильмы, я вернусь поздно. А в воскресенье поедем на острова, дышать свежим воздухом. Пока.
— Ой, пока… Закрой сам, Янечек, что-то опять устала… Старая стала совсем…
* * *
— Ох, и не знаю, как им об этом сказать…
— Да так и скажи, прямым текстом: у меня теперь другая жизнь, увольняюсь, выхожу замуж, счастливо оставаться.
— Но ведь жалко же.
— Что значит — жалко? Ты им кто — пожизненная нянька сопли вытирать?
— И не говори, что один, что другой… Только это меня и смущает — как они без меня обойдутся? Сигорд — ладно, перетопчется, это такой фрукт, что черта сырым съест ради своей дурацкой прибыли, а Яника со всех точек зрения жалко…
На кухне жарко, даже и форточка не помогает, а дверь не открыть — дочка спит, сбросит во сне одеяло — сквозняк тут как тут. Да и шум — не будешь же все время шепотом…
У Изольды в гостях ее лучшая подруга и советчица Юта, Лютеция, еще с начальной школы дружат. Лютеция пока бездетна, но зато, в отличие от Изольды, замужем, и в силу этого считается здесь, на кухонных посиделках, главным специалистом по семье и браку. Юта бела, худа и не очень красива, но слегка помешана на разговорах о сексе.
— Видать, все-таки, Яник твой, несмотря что на седьмом десятке — мужчина хоть куда, если ты о нем хлопочешь да переживаешь… Чем он так…
— Давай не будем, а? Это наши с ним подробности, интимные, не для третьих лиц. Тем более, что тебе раньше все уже рассказала, во всех деталях, ничего нового нет. Да, он меня устраивал до определенного времени, пока с Марсиком не познакомилась. К тому же не забывай: Янику вон сколько, а Марселло на два года меня старше — есть разница? Жить-то еще и завтра, и послезавтра.
— Конечно есть. Два-три года — идеальная разница: Сид мой тоже на три года меня старше.
— Вот именно. Ой, эти «вот именно» и «надо же» я от Сигорда на язык прицепила — не отвязаться.
— Отвяжешься. Уволишься — как рукой снимет все прежние привычки и заботы. Так ты твердо решила не работать теперь?
— А на фига? Марсик в месяц загребает по восемнадцать-двадцать косых, плюс полное социальное обеспечение. Он меня любит, жениться — хоть завтра, детей он тоже любит, еще одного совместного заведем. Послезавтра заявление подаем. Только боюсь, что от него ребенок совсем уж негром будет.
— Да уж! — подруги дружно захихикали: жених Изольды, Марселло Хайнс, был чистейшим чернокожим, безо всяких признаков посторонних расовых примесей. И полицейским по роду службы.
— Погоди… двадцать даже? Неужели лягавым столько платят?
— Столько, не столько — это не моя забота, лишь бы в дом, а не из дома.
— А как он в этом вопросе?..
— Я же тебе уже рассказывала. Пылкий, аж раскаленный. Одна беда: когда кончает — стонет на весь дом и зубами скрежещет. Думаю, соседи там за стенкой обмирают. Не знаю даже, когда вместе будем жить — как Ханна? Проснется, услышит…
— Да брось ты, когда будет — тогда и думай. Тем более, что детки нынче такие пошли — нас с тобою научат. А как он предпочитает, ну, вообще… Молчком, или что-нибудь говорит?
— Погоди. Схожу, проверю, как там Ханна. Есть кое-что любопытное, как раз хотела посоветоваться. Достань пока, нарежь еще рулетика и водичку подогрей, я мигом…
* * *
Мусорный бизнес «Дома ремесел» подходил к своему логическому концу, Сигорд понимал это лучше всех в мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107