Я ступил на открытую террасу и проследовал дальше бесшумно, как индеец, с винтовкой наготове. Где-то посередине этой храмовой террасы еще высились колонны с балочными перекрытиями, которые уже ничего не поддерживали, а лишь расчерчивали небо на квадраты. Я видел сияющие между ними звезды. Среди резных украшений этих колонн выделялось безмятежное лицо Исиды.
– Астиза?
Мой голос эхом разнесся по колоннаде.
– Ты нашел его?
Завернув за очередную колонну, я увидел ее. И в смущении остановился.
По моим представлениям, она выглядела почти раздетой, как наложница в гареме, тело просвечивало сквозь полупрозрачный наряд, дополненный массой драгоценностей; глаза были изящно подведены. Такой наряд предназначен для обольщения. Она стояла с поднятыми руками, и ее скованные запястья были привязаны цепью к горизонтальной балке. В таком положении ее груди соблазнительно поднялись, изгиб тонкой талии изящно переходил в округлые бедра, и от нее веяло такой эротичной беспомощностью, словно передо мной была живописная картина попавшей в беду принцессы. Я замер, ошеломленный этим сказочным видением. Во взгляде Астизы сквозило страдание.
– Он завершен? – тихо спросила она.
– Почему ты так одета?
Я задал самый земной из множества вопросов, метавшихся в моей голове, точно бильярдные шары, одновременно почти не сомневаясь, что у меня начались бредовые видения.
Ответом послужило острие шпаги, ткнувшейся мне в спину.
– Потому что она приманка, – проворчал граф Силано. – Бросьте-ка винтовку, месье.
Укол в спину стал более ощутимым.
Я не знал, что придумать. Мое ружье стукнулось о каменный пол.
– Теперь давайте медальон.
– Он будет вашим, – рискнул я, – если вы развяжете ее и дадите нам уйти.
– Развязать ее? Но зачем, ведь она может просто опустить руки.
И Астиза, бросив на меня виноватый взгляд, именно так и поступила, ее тонкие запястья выскользнули из оков. Цепь с оковами слегка покачивалась на балке, лишившись содержимого. Газовая ткань наряда подчеркивала классические формы стройного тела, а нижнее белье лишь привлекало внимание к скрываемым им местам. Но Астиза выглядела явно смущенной своим обманом.
В который раз я почувствовал себя одураченным.
– Разве вы еще не поняли, что она теперь моя союзница? – спросил Силано. – Хотя вы, американцы, слишком непосредственны, излишне доверчивы, идеалистичны и наивны. Неужели вы проделали весь этот путь, мечтая спасти ее? Где уж вам разгадать тайны медальона, если вы не разгадали даже ее намерений.
– Вы лжете.
Говоря это, я пристально смотрел на нее, надеясь, что она подаст мне какой-то утешительный знак.
Астиза стояла, дрожа от холода, и растирала запястья.
– Неужели? – откликнулся у меня из-за спины Силано. – Тогда давайте вспомним правдивую историю. Тальма отправился в Александрию, чтобы выяснить тайны ее прошлой жизни, не только потому, что он был вашим другом, но и потому, что был агентом Наполеона.
– Очередная ложь. Он был журналистом.
– Верно, именно журналист заключил сделку с корсиканцем и его учеными, пообещав не спускать с вас глаз, за что получил доступ в высшее общество вашей экспедиции. Бонапарт жаждет узнать эту тайну, но никому не доверяет. Поэтому Тальма взяли сюда с условием шпионить за вами. Разумеется, ваш журналист с самого начала заподозрил Астизу. Кто она такая? Чего ради она служит вам, как верная собака, терпит лишения в походах, даже соглашается пойти в гарем? Из-за безрассудной любви к такой нескладной персоне, как вы? Или из-за того, что всегда была моей помощницей?
Он откровенно наслаждался своим превосходством. Астиза упорно не сводила взгляда с верхних балок.
– Мой дорогой Гейдж, ведь все просто элементарно! Когда же вы поймете, в какую историю вляпались? Журналист узнал подозрительные подробности о нашей александрийской колдунье: не то известие, что о вашем прибытии ей сообщили цыгане, как она поведала вам, но о ее связи со мной. Да-да, мы постоянно поддерживали связь. Однако она решила не убивать вас сразу, а воспользоваться вашей помощью в разгадке тайны. Каков был ее замысел? Когда я высадился в Александрии, Тальма решил, что сможет проследить также и за мной, но попался в руки бин Садра. Я предложил этому болвану перейти на мою сторону, чтобы мы вместе продали все найденные нами сокровища предложившему лучшую цену правителю или генералу – Бонапарту в том числе, – однако нам не удалось убедить его. Он принялся угрожать, что отправится к командующему и выведет нас всех на чистую воду. Он не согласился на сделку даже тогда, когда вы придумали байку об утерянном медальоне. Его последним шансом на спасение было вернуться к вам и, украв медальон, доставить его мне, но он отказался. В итоге ваш хилый ипохондрик оказался более преданным, чем вы того заслуживаете, да вдобавок еще и патриотом Франции.
– Да уж, вам до него далеко, – ледяным тоном заметил я.
– Из-за революции моя семья лишилась всего состояния. Вы думаете, что я общаюсь с этим сбродом ради идеалов свободы? Их свобода отняла у меня все, и теперь я намерен с их же помощью вернуть утраченное. Я стараюсь не ради Бонапарта, Итан Гейдж. А вот Бонапарт, сам того не сознавая, старается ради меня.
– Значит, это вы послали мне голову Тальма в кувшине.
Я отчаянно сдерживал ярость, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Небо, казалось, покачнулось, цепи маячили передо мной, словно раскачивающийся маятник Месмера. У меня оставался лишь один шанс.
– Военные потери, – небрежно ответил Силано. – Но если бы он послушал меня, то стал бы богаче самого Креза.
– Одно мне непонятно. Почему ваш бин Садр, переодетый фонарщиком, не забрал медальон в первый же вечер в Париже, когда я вышел на улицу?
– Просто я подумал, что вы отдали его этой шлюхе, и надо было узнать, где она живет. Но она не призналась в этом, даже когда араб вспорол ей живот. А мои люди тоже не обнаружили его в вашей комнате. Честно говоря, я еще сомневался, представляет ли он какую-то ценность, пока не провел дополнительное расследование. Мне подумалось, что удобнее всего будет отобрать его у вас в тюрьме. Но вы сбежали, объединившись с Тальма, и уже направлялись в Египет в качестве ученого – к моему изумлению! – еще до того, как я сумел убедиться, что именно эту безделушку мы все так давно ищем. Кстати, я так и не знаю, где же вы спрятали медальон в тот первый вечер.
– В ночном горшке.
Он рассмеялся.
– Какая ирония судьбы! Вы смешали с дерьмом ключ к величайшим земным богатствам. Что за дурацкая идея! Однако вам необычайно везло, учитывая, что вы сбежали от засады на тулонской дороге, выжили в Александрии, увернулись от змей, вышли целым и невредимым из нескольких больших сражений и даже умудрились добраться сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128