Похоже, тут потрудились особые дровосеки. Из леса появились темные фигуры. Их ружья нацелились на кучера и его сидящего выше помощника.
– Разбойники! – крикнул я, нащупывая спрятанный под сюртуком томагавк. Давненько не упражняясь в метании этого топорика, я осознал, что все-таки смогу попасть в цель шагов с тридцати. – Скорей! К оружию! Может, сумеем справиться с ними!
Но когда я выскочил из кареты, меня встретил сонный таможенник. Вдруг ставший весьма бодрым, он проворно спрыгнул на землю и приставил к моей груди дуло пистолета. Отверстие ствола казалось ужасающе огромным.
– Bonjour, месье Гейдж, – обратился ко мне притворщик. – Будьте любезны, бросьте-ка на землю ваше дикарское оружие. Я должен доставить обратно в Париж либо вас, либо вашу побрякушку.
Глава 4
Грабители, зачастую оказывающиеся в революционной Франции полицейскими агентами, выстроили нас в шеренгу, как учеников на школьном дворе, и начали изымать ценные вещи. Учитывая мнимого таможенника, в банде насчитывалось шесть человек, и когда я разглядел в сумерках их физиономии, то слегка испугался. Двое сильно смахивали на жандармов, уже пытавшихся арестовать меня в Париже. Может, и мой фонарщик затесался в их компанию? Пока я не заметил его. Двое держали под прицелом наших возниц, а остальные сосредоточились на сборе кошельков и карманных часов у пассажиров.
– Полиция изобрела новый метод сбора налогов? – саркастически поинтересовался я.
– Я не уверен, что он на самом деле таможенный чиновник, – встрял шляпник.
– Молчать! – Их главарь нацелил свое оружие прямо мне в нос, словно решил, что я мог забыть о его существовании. – Не думайте, месье Гейдж, что наши действия не санкционированы властями. Если вы откажетесь подчиниться нашим приказам, то, несомненно, еще встретитесь с полицией в недрах государственной тюрьмы.
– Каким приказам?
– По-моему, вы ошибаетесь, на самом деле его зовут месье Грегуар, – добавил шляпник, желая помочь мне.
Мой противник взвел курок пистолета.
– Вы прекрасно знаете, что нам нужно! Эта вещь должна попасть к ученым, способным использовать ее надлежащим образом. Расстегните-ка рубашку!
Холодный ветерок пробежал по моей груди.
– Видите? У меня ничего нет.
Он нахмурился.
– Тогда где же он?
– В Париже.
Дуло резко переместилось к виску Тальма.
– Давай его сюда, или я вышибу мозги твоему приятелю.
Антуан побледнел. Я был совершенно уверен, что ему еще не приходилось стоять под прицелом пистолета, и всерьез разозлился.
– С такими игрушками лучше быть поосторожнее.
– Считаю до трех.
– Голова Антуана тверда как камень. Как бы пуля не отскочила в вас рикошетом.
– Итан, – взмолился мой приятель.
– Раз!
– Я продал медальон, чтобы оплатить наше путешествие.
Я продолжал заговаривать им зубы.
– Два!
– И расплатился с долгами за квартиру.
Тальма покачнулся.
– Тр…
– Погодите. Если уж вы так настаиваете, то он лежит в багажном отделении на крыше кареты.
Наш мучитель вновь перевел пистолет на меня.
– Честно говоря, буду только рад избавиться от проклятой безделушки. От нее одни неприятности.
– Эй ты, сбрось-ка сюда его чемодан! – крикнул грабитель помощнику кучера.
– А какой он?
– Темно-коричневый, – быстро отозвался я, заметив изумленный взгляд Тальма.
– Они все тут одинаково темные при таком освещении!
– Черт побери всех праведников и греховодников…
– Да я быстрей сам принесу его.
Теперь ствол пистолета уперся мне в спину.
– Давай, живо!
Главарь тревожно глянул на дорогу. Движение здесь было весьма оживленным, и я с удовольствием представил себе, как на этого негодяя наезжает тяжелый и неповоротливый воз с сеном.
– Не могли бы вы опустить пока свой смертоносный пугач? Вас же здесь шестеро, а я всего один.
– Заткните пасть, иначе я пристрелю вас прямо сейчас, перерою все сумки и сам найду его.
Я поднялся в багажное отделение на крышу кареты. Грабитель решил подождать внизу.
– Ага. Да вот же он, наш саквояж.
– Кидай его сюда, американская собака. Порывшись в багаже, я обхватил рукой приклад винтовки, подцепив также лежавшую рядом сумку с патронами и роговую пороховницу. К сожалению, мне не удалось перезарядить ружье после выстрела по дверному замку моей бывшей комнаты: настоящий коммивояжер не допустил бы такой оплошности. Другой рукой я поднял баул Тальма и крикнул:
– Держите.
Мой удар пришелся точно в цель. Тяжелый саквояж ударил по пистолету, сработал спусковой крючок, и выстрел разнес в клочья пожитки Антуана. Поделом тебе, болван. Лошади встали на дыбы, поднялся жуткий крик, а я, прижав к себе винтовку, спрыгнул с другой стороны кареты и приземлился на обочину дороги. Прогремел второй выстрел; голову мою осыпало древесными обломками.
Не пытаясь скрыться в темноте леса, я забрался под днище кареты, ловко проскочив между крутящимися колесами. Притаившись за ними, я улегся на живот и начал лихорадочно заряжать винтовку тем хитроумным способом, которому научили меня канадцы. Надо было откусить конец патрона, плотно умять его в стволе шомполом и подсыпать пороху на полку замка.
– Он сбежал!
Трое бандитов, обогнув карету сзади, бросились в лес, полагая, что я укрылся именно там. Пассажиры, похоже, хотели тоже разбежаться, но двое разбойников приказали им оставаться на месте. Мнимый таможенный чиновник, разразившись проклятиями, спешно перезаряжал свой пистолет. А я, уже закончив перезарядку, выбрал нужную позицию и выстрелил в него.
Темноту прорезала ослепительная вспышка. Негодяй, согнувшись, рухнул на колени, и я с ужасом увидел то, что сразу выскочило у него самого из-под рубашки и свободно покачивалось на шее. Эту масонскую эмблему, несомненно, присвоили себе приспешники Силано из ложи египетского обряда – своеобразное пересечение циркуля и угольника. А в центре вырисовывалась отлично знакомая мне буква. Так вот она, разгадка!
Я выкатился из-под кареты, вскочил на ноги и, схватив винтовку за ствол, изо всех сил огрел второго бандита прикладом. Когда эта импровизированная одиннадцатифунтовая кленовая дубинка приложилась к его черепу, раздался радующий слух треск. Я подхватил свой томагавк. Где же третий негодяй? Тут грохнул еще один ружейный выстрел, и кто-то яростно завопил. Я рысцой побежал в лес, темневший по другую сторону дороги, противоположную той, где разыскивала меня сейчас первая троица разбойников. Остальные пассажиры, включая Тальма, тоже бросились врассыпную.
– Сумку! Держите его сумку! – превозмогая боль, орал подстреленный мной таможенник.
Я усмехнулся. Медальон спокойно лежал в надежном тайнике, под стелькой моего башмака.
* * *
По мере приближения ночи сумрачный лес становился все темнее. В гордом одиночестве я стремительно углублялся в чащу, выставив перед собой винтовку, чтобы избежать лобового столкновения с деревьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
– Разбойники! – крикнул я, нащупывая спрятанный под сюртуком томагавк. Давненько не упражняясь в метании этого топорика, я осознал, что все-таки смогу попасть в цель шагов с тридцати. – Скорей! К оружию! Может, сумеем справиться с ними!
Но когда я выскочил из кареты, меня встретил сонный таможенник. Вдруг ставший весьма бодрым, он проворно спрыгнул на землю и приставил к моей груди дуло пистолета. Отверстие ствола казалось ужасающе огромным.
– Bonjour, месье Гейдж, – обратился ко мне притворщик. – Будьте любезны, бросьте-ка на землю ваше дикарское оружие. Я должен доставить обратно в Париж либо вас, либо вашу побрякушку.
Глава 4
Грабители, зачастую оказывающиеся в революционной Франции полицейскими агентами, выстроили нас в шеренгу, как учеников на школьном дворе, и начали изымать ценные вещи. Учитывая мнимого таможенника, в банде насчитывалось шесть человек, и когда я разглядел в сумерках их физиономии, то слегка испугался. Двое сильно смахивали на жандармов, уже пытавшихся арестовать меня в Париже. Может, и мой фонарщик затесался в их компанию? Пока я не заметил его. Двое держали под прицелом наших возниц, а остальные сосредоточились на сборе кошельков и карманных часов у пассажиров.
– Полиция изобрела новый метод сбора налогов? – саркастически поинтересовался я.
– Я не уверен, что он на самом деле таможенный чиновник, – встрял шляпник.
– Молчать! – Их главарь нацелил свое оружие прямо мне в нос, словно решил, что я мог забыть о его существовании. – Не думайте, месье Гейдж, что наши действия не санкционированы властями. Если вы откажетесь подчиниться нашим приказам, то, несомненно, еще встретитесь с полицией в недрах государственной тюрьмы.
– Каким приказам?
– По-моему, вы ошибаетесь, на самом деле его зовут месье Грегуар, – добавил шляпник, желая помочь мне.
Мой противник взвел курок пистолета.
– Вы прекрасно знаете, что нам нужно! Эта вещь должна попасть к ученым, способным использовать ее надлежащим образом. Расстегните-ка рубашку!
Холодный ветерок пробежал по моей груди.
– Видите? У меня ничего нет.
Он нахмурился.
– Тогда где же он?
– В Париже.
Дуло резко переместилось к виску Тальма.
– Давай его сюда, или я вышибу мозги твоему приятелю.
Антуан побледнел. Я был совершенно уверен, что ему еще не приходилось стоять под прицелом пистолета, и всерьез разозлился.
– С такими игрушками лучше быть поосторожнее.
– Считаю до трех.
– Голова Антуана тверда как камень. Как бы пуля не отскочила в вас рикошетом.
– Итан, – взмолился мой приятель.
– Раз!
– Я продал медальон, чтобы оплатить наше путешествие.
Я продолжал заговаривать им зубы.
– Два!
– И расплатился с долгами за квартиру.
Тальма покачнулся.
– Тр…
– Погодите. Если уж вы так настаиваете, то он лежит в багажном отделении на крыше кареты.
Наш мучитель вновь перевел пистолет на меня.
– Честно говоря, буду только рад избавиться от проклятой безделушки. От нее одни неприятности.
– Эй ты, сбрось-ка сюда его чемодан! – крикнул грабитель помощнику кучера.
– А какой он?
– Темно-коричневый, – быстро отозвался я, заметив изумленный взгляд Тальма.
– Они все тут одинаково темные при таком освещении!
– Черт побери всех праведников и греховодников…
– Да я быстрей сам принесу его.
Теперь ствол пистолета уперся мне в спину.
– Давай, живо!
Главарь тревожно глянул на дорогу. Движение здесь было весьма оживленным, и я с удовольствием представил себе, как на этого негодяя наезжает тяжелый и неповоротливый воз с сеном.
– Не могли бы вы опустить пока свой смертоносный пугач? Вас же здесь шестеро, а я всего один.
– Заткните пасть, иначе я пристрелю вас прямо сейчас, перерою все сумки и сам найду его.
Я поднялся в багажное отделение на крышу кареты. Грабитель решил подождать внизу.
– Ага. Да вот же он, наш саквояж.
– Кидай его сюда, американская собака. Порывшись в багаже, я обхватил рукой приклад винтовки, подцепив также лежавшую рядом сумку с патронами и роговую пороховницу. К сожалению, мне не удалось перезарядить ружье после выстрела по дверному замку моей бывшей комнаты: настоящий коммивояжер не допустил бы такой оплошности. Другой рукой я поднял баул Тальма и крикнул:
– Держите.
Мой удар пришелся точно в цель. Тяжелый саквояж ударил по пистолету, сработал спусковой крючок, и выстрел разнес в клочья пожитки Антуана. Поделом тебе, болван. Лошади встали на дыбы, поднялся жуткий крик, а я, прижав к себе винтовку, спрыгнул с другой стороны кареты и приземлился на обочину дороги. Прогремел второй выстрел; голову мою осыпало древесными обломками.
Не пытаясь скрыться в темноте леса, я забрался под днище кареты, ловко проскочив между крутящимися колесами. Притаившись за ними, я улегся на живот и начал лихорадочно заряжать винтовку тем хитроумным способом, которому научили меня канадцы. Надо было откусить конец патрона, плотно умять его в стволе шомполом и подсыпать пороху на полку замка.
– Он сбежал!
Трое бандитов, обогнув карету сзади, бросились в лес, полагая, что я укрылся именно там. Пассажиры, похоже, хотели тоже разбежаться, но двое разбойников приказали им оставаться на месте. Мнимый таможенный чиновник, разразившись проклятиями, спешно перезаряжал свой пистолет. А я, уже закончив перезарядку, выбрал нужную позицию и выстрелил в него.
Темноту прорезала ослепительная вспышка. Негодяй, согнувшись, рухнул на колени, и я с ужасом увидел то, что сразу выскочило у него самого из-под рубашки и свободно покачивалось на шее. Эту масонскую эмблему, несомненно, присвоили себе приспешники Силано из ложи египетского обряда – своеобразное пересечение циркуля и угольника. А в центре вырисовывалась отлично знакомая мне буква. Так вот она, разгадка!
Я выкатился из-под кареты, вскочил на ноги и, схватив винтовку за ствол, изо всех сил огрел второго бандита прикладом. Когда эта импровизированная одиннадцатифунтовая кленовая дубинка приложилась к его черепу, раздался радующий слух треск. Я подхватил свой томагавк. Где же третий негодяй? Тут грохнул еще один ружейный выстрел, и кто-то яростно завопил. Я рысцой побежал в лес, темневший по другую сторону дороги, противоположную той, где разыскивала меня сейчас первая троица разбойников. Остальные пассажиры, включая Тальма, тоже бросились врассыпную.
– Сумку! Держите его сумку! – превозмогая боль, орал подстреленный мной таможенник.
Я усмехнулся. Медальон спокойно лежал в надежном тайнике, под стелькой моего башмака.
* * *
По мере приближения ночи сумрачный лес становился все темнее. В гордом одиночестве я стремительно углублялся в чащу, выставив перед собой винтовку, чтобы избежать лобового столкновения с деревьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128