– Но сейчас ее в Лондоне нет. Двор выехал в Виндзор. Боюсь, к ее возвращению будет поздно.
– А вы? Для вас ведь тоже непросто в таких условиях приглядывать за мной?
– Мы с Джимом – тертые калачи. Стоит нам заметить патруль, так мы сразу ноги в руки. Но вы правы, сэр, это и для нас небезопасно. Может, вы все-таки пару дней и без нас обойдетесь, пока флот уберется отсюда в открытое море? Все равно ведь этот Лэкстон не скоро опомнится.
– Конечно, конечно, – заверил его Ален. – Как-нибудь обойдусь.
Алену несколько раз пришлось упрашивать Энн сходить в военно-морское ведомство, пока она в конце концов согласилась. Но сходила туда, как и следовало ожидать, впустую. После этого Ален, невзирая на предостережения Уильяма, решил сам нанести визит на Ситинг-лейн. Здание ведомства неподалеку от Тауэра было буквально оккупировано возмущенно галдевшими женами, настаивавшими на том, чтобы их мужей отпустили домой или хотя бы уж выплатили им положенное жалованье. Доктор Сэмюел Пипс, ответственный за отправку резерва на флот, не решаясь показываться им на глаза, передал через третьих лиц, что, дескать, отбыл по важным делам.
Ален побывал и в Брайдуэлле, пытаясь там навести справки о Николасе, но и это ничего не дало. Три дня спустя он беспомощно созерцал, как насильно рекрутированных под причитания жен и невест посадили в лодки и развезли по кораблям.
Едва экипаж леди Сен-Клер въехал в Лондон, как на город обрушился страшный ливень. Аморе под шум дождевых капель, барабанивших по стеклу дверцы экипажа, смотрела на знакомые улицы. Итак, королевский двор покинул Виндзор и вернулся на Уайтхолл. Большинство придворных без долгих раздумий отправились во дворец, но Аморе решила перво-наперво заглянуть домой справиться, как идут дела, и повернула экипаж в другую сторону.
Из-за проливного дождя лошади вынуждены были тащиться шагом. Но когда экипаж достиг Хартфорд-Хауса, тучи разогнало, кое-где стали показываться кусочки синего неба.
Аморе, выглянув в окно кареты, к своему удивлению, заметила сидевшего на ступеньках у входа человека. И, узнав его, не дожидаясь, пока лакей откроет дверцу, выбралась наружу.
– Мастер Риджуэй! Да вы промокли до нитки! Почему вы не зашли в дом переждать этот ужасный ливень?
Ален поднялся навстречу леди Сен-Клер.
– Разве я мог знать, когда вы приедете. Да и потом, я вовсе не собирался к вам. Просто в последнюю минуту решил зайти. Очень захотелось повидать вас.
Женщина с улыбкой подала ему руку.
– Входите же, входите. А то, не дай Бог, простудитесь в мокрой одежде.
Ален, приняв ее руку, последовал за ней через холл на второй этаж, в будуар. Там Аморе велела служанке приготовить для гостя шлафрок, растопить камин. Когда та отправилась выполнять распоряжения, госпожа предупредила ее, что никого не принимает, – леди Сен-Клер не хотелось, чтобы кто-нибудь им мешал.
Когда они остались наедине, Ален печально посмотрел наледи Сен-Клер.
– Почему только вас не оказалось, когда вы были так нужны мне?
– Что-нибудь случилось? – обеспокоенно спросила Аморе.
Риджуэй поведал ей о принудительном рекрутировании Николаса и о бесплодных попытках освободить подмастерье от службы на Королевском флоте.
– Я во всем виноват, – горестно заключил он. – Нельзя было отпускать его одного. Надо было самому отправиться тогда к больному!
– Прошу вас, не говорите так! Тогда вас и самого отправили бы на корабль.
– Может, и отправили бы. Но тогда мне не пришлось бы винить себя.
Аморе, взяв руки Алена в свои, утешительно произнесла:
– Я не сомневаюсь, что он благополучно вернется.
– Но ведь предстоят такие сражения! – возразил Ален.
– Вы должны твердо в это верить, мой друг, – убежденно сказала леди Сен-Клер. – Ваш подмастерье – парень опытный и осмотрительный. И сумеет найти выход из любого положения, если понадобится.
Утешительные слова Аморе подействовали. Они хоть и не умерили беспокойства о Николасе, но по крайней мере Ален уже не наедине с грызущим его чувством вины.
– Давайте снимайте мокрое платье, и просушим его у камина. Вина не хотите?
Риджуэй механически подчинился, стянув с себя сырую сорочку, после чего снял туфли, чулки и бриджи. Разложив одежду и обувь у камина, он набросил на себя шлафрок и подошел к Аморе, предложившей ему наполненный вином бокал.
Кивнув, он отпил глоток. Их взгляды встретились, и Аморе прочла в его глазах невысказанный вопрос. Ласково улыбнувшись, она отставила бокал и тихо произнесла:
– Я наказала служанке не тревожить нас, так что теперь вам, Ален, придется побыть за нее. Если бы вы только знали, как хочется мне сейчас снять с себя это платье.
Обняв Алена, леди Сен-Клер привлекла его к себе, и он с поразившей его самого страстностью принялся целовать и обнимать ее.
Остаток дня и ночь они провели вместе. Ален не выпускал Аморе из объятий, осыпал поцелуями, предлагал ей самые смелые и невиданные ласки, удовлетворяя ее желания с такой ненасытностью, будто эта ночь последняя в их жизни.
Утреннее расставание оказалось тяжелее, чем он ожидал. Опять в ставший ненавистным дом! Риджуэй тянул время как мог, пока Аморе не предложила ему позавтракать вместе, после чего Ален отправился в скорбный путь на Патерностер-роу.
Там, как он и предвидел, его ожидал ледяной прием. Энн, смерив его укоризненным взглядом, едва Ален показался на пороге дома, выдала гневную тираду:
– Наконец соизволили явиться под родной кров! Как, по-вашему, должна чувствовать себя жена, когда ее спрашивают, где муж, а ответить нечего?
Ален пытался сохранить подобие непринужденности, но это никак не избавило его от вскипавшего раздражения.
– Кому я так срочно понадобился?
– Вашим больным – вернее, тем немногим, кто остался, – у вас ведь теперь времени и на них нет, поскольку целыми днями вы околачиваетесь у доков в поисках этого ничтожества, вашего подмастерья, который скорее всего просто решил смыться от вас. Ну а по ночам, как водится, вы бегаете по шлюхам!
Раздражение Алена перешло в ярость.
– Ошибаетесь, мадам, – бросил он в ответ. – Я сейчас не от шлюхи.
– Да от нас за милю несет этой вашей шлюхой! И это не впервые. Валяетесь с самыми грязными потаскухами. Смотрите не притащите домой постыдную хворобу!
Тут Ален утратил чувство самоконтроля. Схватив Энн за плечи, он с силой тряхнул ее.
– Не смейте называть эту женщину шлюхой, слышите! Кому-кому, а вам помалкивать бы. Вы и есть самая настоящая шлюха, прижившая неизвестно с кем вашего ублюдка, которого норовите подсунуть мне!
– Оставьте ее, Христа ради, – вмешалась сбежавшая вниз Элизабет.
Ален, опомнившись, брезгливо оттолкнул Энн, и та, разрыдавшись, бросилась к тетке.
– Оставьте ее в покое! – возмущенно воскликнула Элизабет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
– А вы? Для вас ведь тоже непросто в таких условиях приглядывать за мной?
– Мы с Джимом – тертые калачи. Стоит нам заметить патруль, так мы сразу ноги в руки. Но вы правы, сэр, это и для нас небезопасно. Может, вы все-таки пару дней и без нас обойдетесь, пока флот уберется отсюда в открытое море? Все равно ведь этот Лэкстон не скоро опомнится.
– Конечно, конечно, – заверил его Ален. – Как-нибудь обойдусь.
Алену несколько раз пришлось упрашивать Энн сходить в военно-морское ведомство, пока она в конце концов согласилась. Но сходила туда, как и следовало ожидать, впустую. После этого Ален, невзирая на предостережения Уильяма, решил сам нанести визит на Ситинг-лейн. Здание ведомства неподалеку от Тауэра было буквально оккупировано возмущенно галдевшими женами, настаивавшими на том, чтобы их мужей отпустили домой или хотя бы уж выплатили им положенное жалованье. Доктор Сэмюел Пипс, ответственный за отправку резерва на флот, не решаясь показываться им на глаза, передал через третьих лиц, что, дескать, отбыл по важным делам.
Ален побывал и в Брайдуэлле, пытаясь там навести справки о Николасе, но и это ничего не дало. Три дня спустя он беспомощно созерцал, как насильно рекрутированных под причитания жен и невест посадили в лодки и развезли по кораблям.
Едва экипаж леди Сен-Клер въехал в Лондон, как на город обрушился страшный ливень. Аморе под шум дождевых капель, барабанивших по стеклу дверцы экипажа, смотрела на знакомые улицы. Итак, королевский двор покинул Виндзор и вернулся на Уайтхолл. Большинство придворных без долгих раздумий отправились во дворец, но Аморе решила перво-наперво заглянуть домой справиться, как идут дела, и повернула экипаж в другую сторону.
Из-за проливного дождя лошади вынуждены были тащиться шагом. Но когда экипаж достиг Хартфорд-Хауса, тучи разогнало, кое-где стали показываться кусочки синего неба.
Аморе, выглянув в окно кареты, к своему удивлению, заметила сидевшего на ступеньках у входа человека. И, узнав его, не дожидаясь, пока лакей откроет дверцу, выбралась наружу.
– Мастер Риджуэй! Да вы промокли до нитки! Почему вы не зашли в дом переждать этот ужасный ливень?
Ален поднялся навстречу леди Сен-Клер.
– Разве я мог знать, когда вы приедете. Да и потом, я вовсе не собирался к вам. Просто в последнюю минуту решил зайти. Очень захотелось повидать вас.
Женщина с улыбкой подала ему руку.
– Входите же, входите. А то, не дай Бог, простудитесь в мокрой одежде.
Ален, приняв ее руку, последовал за ней через холл на второй этаж, в будуар. Там Аморе велела служанке приготовить для гостя шлафрок, растопить камин. Когда та отправилась выполнять распоряжения, госпожа предупредила ее, что никого не принимает, – леди Сен-Клер не хотелось, чтобы кто-нибудь им мешал.
Когда они остались наедине, Ален печально посмотрел наледи Сен-Клер.
– Почему только вас не оказалось, когда вы были так нужны мне?
– Что-нибудь случилось? – обеспокоенно спросила Аморе.
Риджуэй поведал ей о принудительном рекрутировании Николаса и о бесплодных попытках освободить подмастерье от службы на Королевском флоте.
– Я во всем виноват, – горестно заключил он. – Нельзя было отпускать его одного. Надо было самому отправиться тогда к больному!
– Прошу вас, не говорите так! Тогда вас и самого отправили бы на корабль.
– Может, и отправили бы. Но тогда мне не пришлось бы винить себя.
Аморе, взяв руки Алена в свои, утешительно произнесла:
– Я не сомневаюсь, что он благополучно вернется.
– Но ведь предстоят такие сражения! – возразил Ален.
– Вы должны твердо в это верить, мой друг, – убежденно сказала леди Сен-Клер. – Ваш подмастерье – парень опытный и осмотрительный. И сумеет найти выход из любого положения, если понадобится.
Утешительные слова Аморе подействовали. Они хоть и не умерили беспокойства о Николасе, но по крайней мере Ален уже не наедине с грызущим его чувством вины.
– Давайте снимайте мокрое платье, и просушим его у камина. Вина не хотите?
Риджуэй механически подчинился, стянув с себя сырую сорочку, после чего снял туфли, чулки и бриджи. Разложив одежду и обувь у камина, он набросил на себя шлафрок и подошел к Аморе, предложившей ему наполненный вином бокал.
Кивнув, он отпил глоток. Их взгляды встретились, и Аморе прочла в его глазах невысказанный вопрос. Ласково улыбнувшись, она отставила бокал и тихо произнесла:
– Я наказала служанке не тревожить нас, так что теперь вам, Ален, придется побыть за нее. Если бы вы только знали, как хочется мне сейчас снять с себя это платье.
Обняв Алена, леди Сен-Клер привлекла его к себе, и он с поразившей его самого страстностью принялся целовать и обнимать ее.
Остаток дня и ночь они провели вместе. Ален не выпускал Аморе из объятий, осыпал поцелуями, предлагал ей самые смелые и невиданные ласки, удовлетворяя ее желания с такой ненасытностью, будто эта ночь последняя в их жизни.
Утреннее расставание оказалось тяжелее, чем он ожидал. Опять в ставший ненавистным дом! Риджуэй тянул время как мог, пока Аморе не предложила ему позавтракать вместе, после чего Ален отправился в скорбный путь на Патерностер-роу.
Там, как он и предвидел, его ожидал ледяной прием. Энн, смерив его укоризненным взглядом, едва Ален показался на пороге дома, выдала гневную тираду:
– Наконец соизволили явиться под родной кров! Как, по-вашему, должна чувствовать себя жена, когда ее спрашивают, где муж, а ответить нечего?
Ален пытался сохранить подобие непринужденности, но это никак не избавило его от вскипавшего раздражения.
– Кому я так срочно понадобился?
– Вашим больным – вернее, тем немногим, кто остался, – у вас ведь теперь времени и на них нет, поскольку целыми днями вы околачиваетесь у доков в поисках этого ничтожества, вашего подмастерья, который скорее всего просто решил смыться от вас. Ну а по ночам, как водится, вы бегаете по шлюхам!
Раздражение Алена перешло в ярость.
– Ошибаетесь, мадам, – бросил он в ответ. – Я сейчас не от шлюхи.
– Да от нас за милю несет этой вашей шлюхой! И это не впервые. Валяетесь с самыми грязными потаскухами. Смотрите не притащите домой постыдную хворобу!
Тут Ален утратил чувство самоконтроля. Схватив Энн за плечи, он с силой тряхнул ее.
– Не смейте называть эту женщину шлюхой, слышите! Кому-кому, а вам помалкивать бы. Вы и есть самая настоящая шлюха, прижившая неизвестно с кем вашего ублюдка, которого норовите подсунуть мне!
– Оставьте ее, Христа ради, – вмешалась сбежавшая вниз Элизабет.
Ален, опомнившись, брезгливо оттолкнул Энн, и та, разрыдавшись, бросилась к тетке.
– Оставьте ее в покое! – возмущенно воскликнула Элизабет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129