Об этом мы уже говорили. Сам по себе я – ничто.
– Это все равно, как если бы я сказала, что без своего диплома психиатра я – ничто.
Интересно, что у нее за диплом?
– Я – наемный работник, – настаивал он. – Только и всего. К примеру, сегодня нужно взять интервью у одного артиста. Поздно вечером, когда я предпочел бы вернуться домой, к жене и дочери. А я не репортер, я – обозреватель. Однако начальство велит, и я выполняю. Дрессированный пес.
– Вам это неприятно?
– Отнюдь. Я даже рад. Это учит смирению. Напоминает мне, кто я есть. Не терять контакта с реальностью.
Чин откинулась на спинку стула, губы скептически сжаты розовым бутоном. Что он такого сказал?
– Итак? – спросила она. – Будем ли мы продолжать? Или порекомендовать вам другого специалиста?
– Только потому, что я усомнился в вашем авторитете? – опешил он.
– Точно так же вы будете относиться к любому другому врачу, – предупредила Чин. – У вас проблемы в области авторитета. Но если хотите, я ничего не имею против.
Она прогоняет его? Хочет от него избавиться? Но почему?
– Проблема не в вас, а во мне, – сказал он. – Всецело моя проблема. – Смешком обозначил намерение пошутить: – Я хотел видеть в вас совершенство.
– Я – не совершенство, – ответила она так равнодушно, что Кеннет не знал, что возразить.
– Тогда имеет смысл продолжать? Какое-то время? Мы еще толком не познакомились.
Она снова взяла блокнот, что-то пометила в нем.
– Хорошо. Я надеялась, что вы продолжите. Интересный эксперимент для нас обоих.
Говорила она таким тоном, словно лечить его – сложная работа, от которой она предпочла бы отделаться. Неужели с ним так тяжело?
– Попробуем кое-какие идеи насчет вашей проблемы авторитета, – предложила она. – Вы стремитесь к власти, но боитесь нажить врагов. Хотите быть царем, но при условии, чтобы с вами обращались, как с равным. Хотите быть любимым, но не слишком.
Жаль, что не поймал ее на слове и не удрал!
– Никогда не думали уволиться из «Таймс»?
Вопрос застал его врасплох.
– Что? Оставить свой маленький бизнес? – переспросил он.
Он рассчитывал, что психотерапевт узнает фразу из старого анекдота и посмеется, но она ответила лишь вымученной улыбкой.
– Мы еще не говорили о ваших родителях, – спохватилась она. – Ваша мать жива?
57
Солнце полыхало низко на подернутом дымкой небе, освещало афиши по ту сторону Шеридан-сквер. Еще только половина седьмого. Вечеринка начинается в семь, народ соберется к восьми, но уже все готово. Джек и Майкл несколько раз уезжали и возвращались. Профессиональные организаторы похорон, то есть праздников. Перед телевизором поставили стол с напитками. Снаружи, на террасе, под квадратным тентом, расположился столик на козлах, а на нем – нежная радуга: зелено-красные ломти арбуза, оранжевые сыры, розовая ветчина и ржаной хлеб. Повсюду расставлены тарелки с овощами и миски с подливкой. Тесную кухню забили припасами.
– Все готово, – объявил Джек, продемонстрировав Калебу накрытые столы. – Только музыки не хватает. Особые пожелания? Для вечеринки на открытом воздухе лично я бы посоветовал смесь Коула Портера и Гершвина.
– Не надо музыки, – возразил Калеб. – Под музыку люди начинают шуметь, как будто им весело.
– Вы что-то имеете против? – удивился Джек.
– Нет. Но уж если веселиться, то по-настоящему. А так – одно притворство.
И он посмеялся над самим собой: подходящее настроение для хозяина вечеринки, нечего сказать!
Зазвонил телефон: снова Айрин. Она уже внизу, привезла на такси торт из «Капкейп кафе», пусть кто-нибудь поможет доставить его наверх. Майкл спустился на первый этаж и возвратился вместе с Айрин. Они внесли большую белую коробку, словно из-под монитора. Внутри лежал торт, отделанный кремовыми цветочками – девичий наряд викторианской эпохи.
– От одного вида зубы заболят, – скривился Калеб.
– Очень красивый, – похвалила Айрин. – Только свечки воткнуть некуда.
– И слава богу!
Майкл отнес торт на кухню.
Покружив по комнате, Айрин перешла в патио.
– Ого, Джек! Ты превзошел самого себя! Потрясающе. – Она ласково обняла Джека за плечи. – Я же тебе говорила, он – супер!
Джек застенчиво улыбнулся и пошел обратно в квартиру.
– Как красиво, – вздохнула Айрин. – Ты рад, наконец, что не отказался от вечеринки? – Внимательнее приглядевшись, она даже вздрогнула: – Как ты одет?!
Белая парадная рубашка, синие джинсы, мокасины на босу ногу.
– Жуткий калифорнийский стиль, – прокомментировала она. – А где загар?
Негромко прозвенел звонок.
– Еще и семи нет, – сверилась с часами Айрин. – Всегда найдется один такой – либо время перепутает, либо специально придет заранее, чтобы пообщаться с хозяином.
Они прошли в квартиру. Майкл уже впустил гостя.
– Итак, все готово, – продолжала Айрин. – Еда, напитки. Ждем гостей. Да, а музыка? Джек! Включи музыку.
– Музыки не будет, – остановил ее Калеб. – Я не хочу.
Стук в приоткрытую дверь. Невысокая пожилая женщина робко заглядывает в комнату. Слегка кудрявятся бежевые волосы, на лице ни грамма косметики, под мышкой – большая сумка. Школьная учительница на пенсии. И тут женщина сказала:
– Здравствуй, милый!
– Мама?!
Гостья неуверенно улыбалась, словно говорила «Вот и я!», а может, «Какого черта меня сюда занесло?!»
Двойное потрясение для Калеба – и ее внезапное появление, и то, что он не сразу узнал родную мать.
– Мама! – воскликнул он. – Боже мой! – И он прижал ее к груди, забыв на мгновение, что в их семье обниматься не принято. Мать показалась такой маленькой, легкой, словно птичка. Он поспешил выпустить ее. – Надо же! Ты приехала. Здравствуй, мама!
– Да-да! Старушка-мать добралась-таки, – проворчала она, отводя взгляд, не решаясь посмотреть сыну в глаза. Смешок ее был больше похож на икоту.
Мать как будто съежилась, уменьшилась в росте? С чего бы это? Или он видел ее только в привычной обстановке, где она правила самовластно, и потому представлялась крупнее, сильнее, чем женщина, внезапно возникшая на пороге его дома?
– Мама, это Айрин Джекобс. Мой агент, менеджер и лучший друг.
– Миссис Дойл! Как я рада, что вы здесь! – Айрин метнула насмешливо-сочувственный взгляд на Калеба. Она не думала, чтобы Калеб особенно радовался появлению матери.
Миссис Дойл рассеяно пожала руку Айрин и снова огляделась по сторонам.
– Где твоя сестра?
– Скоро придет, – посулил он. – Работает допоздна.
– Я думала, она помогает тебе готовиться к вечеринке.
– Нет. Для этого я нанял людей.
Мать поморщилась, словно впервые слышала нечто подобное.
– Когда же придет Джесси?
– Попозже.
– Надеюсь, не слишком поздно? Мне надо успеть на обратный поезд до Бикона.
Джесси должна была прийти вместе с Генри, после спектакля, то есть заполночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Это все равно, как если бы я сказала, что без своего диплома психиатра я – ничто.
Интересно, что у нее за диплом?
– Я – наемный работник, – настаивал он. – Только и всего. К примеру, сегодня нужно взять интервью у одного артиста. Поздно вечером, когда я предпочел бы вернуться домой, к жене и дочери. А я не репортер, я – обозреватель. Однако начальство велит, и я выполняю. Дрессированный пес.
– Вам это неприятно?
– Отнюдь. Я даже рад. Это учит смирению. Напоминает мне, кто я есть. Не терять контакта с реальностью.
Чин откинулась на спинку стула, губы скептически сжаты розовым бутоном. Что он такого сказал?
– Итак? – спросила она. – Будем ли мы продолжать? Или порекомендовать вам другого специалиста?
– Только потому, что я усомнился в вашем авторитете? – опешил он.
– Точно так же вы будете относиться к любому другому врачу, – предупредила Чин. – У вас проблемы в области авторитета. Но если хотите, я ничего не имею против.
Она прогоняет его? Хочет от него избавиться? Но почему?
– Проблема не в вас, а во мне, – сказал он. – Всецело моя проблема. – Смешком обозначил намерение пошутить: – Я хотел видеть в вас совершенство.
– Я – не совершенство, – ответила она так равнодушно, что Кеннет не знал, что возразить.
– Тогда имеет смысл продолжать? Какое-то время? Мы еще толком не познакомились.
Она снова взяла блокнот, что-то пометила в нем.
– Хорошо. Я надеялась, что вы продолжите. Интересный эксперимент для нас обоих.
Говорила она таким тоном, словно лечить его – сложная работа, от которой она предпочла бы отделаться. Неужели с ним так тяжело?
– Попробуем кое-какие идеи насчет вашей проблемы авторитета, – предложила она. – Вы стремитесь к власти, но боитесь нажить врагов. Хотите быть царем, но при условии, чтобы с вами обращались, как с равным. Хотите быть любимым, но не слишком.
Жаль, что не поймал ее на слове и не удрал!
– Никогда не думали уволиться из «Таймс»?
Вопрос застал его врасплох.
– Что? Оставить свой маленький бизнес? – переспросил он.
Он рассчитывал, что психотерапевт узнает фразу из старого анекдота и посмеется, но она ответила лишь вымученной улыбкой.
– Мы еще не говорили о ваших родителях, – спохватилась она. – Ваша мать жива?
57
Солнце полыхало низко на подернутом дымкой небе, освещало афиши по ту сторону Шеридан-сквер. Еще только половина седьмого. Вечеринка начинается в семь, народ соберется к восьми, но уже все готово. Джек и Майкл несколько раз уезжали и возвращались. Профессиональные организаторы похорон, то есть праздников. Перед телевизором поставили стол с напитками. Снаружи, на террасе, под квадратным тентом, расположился столик на козлах, а на нем – нежная радуга: зелено-красные ломти арбуза, оранжевые сыры, розовая ветчина и ржаной хлеб. Повсюду расставлены тарелки с овощами и миски с подливкой. Тесную кухню забили припасами.
– Все готово, – объявил Джек, продемонстрировав Калебу накрытые столы. – Только музыки не хватает. Особые пожелания? Для вечеринки на открытом воздухе лично я бы посоветовал смесь Коула Портера и Гершвина.
– Не надо музыки, – возразил Калеб. – Под музыку люди начинают шуметь, как будто им весело.
– Вы что-то имеете против? – удивился Джек.
– Нет. Но уж если веселиться, то по-настоящему. А так – одно притворство.
И он посмеялся над самим собой: подходящее настроение для хозяина вечеринки, нечего сказать!
Зазвонил телефон: снова Айрин. Она уже внизу, привезла на такси торт из «Капкейп кафе», пусть кто-нибудь поможет доставить его наверх. Майкл спустился на первый этаж и возвратился вместе с Айрин. Они внесли большую белую коробку, словно из-под монитора. Внутри лежал торт, отделанный кремовыми цветочками – девичий наряд викторианской эпохи.
– От одного вида зубы заболят, – скривился Калеб.
– Очень красивый, – похвалила Айрин. – Только свечки воткнуть некуда.
– И слава богу!
Майкл отнес торт на кухню.
Покружив по комнате, Айрин перешла в патио.
– Ого, Джек! Ты превзошел самого себя! Потрясающе. – Она ласково обняла Джека за плечи. – Я же тебе говорила, он – супер!
Джек застенчиво улыбнулся и пошел обратно в квартиру.
– Как красиво, – вздохнула Айрин. – Ты рад, наконец, что не отказался от вечеринки? – Внимательнее приглядевшись, она даже вздрогнула: – Как ты одет?!
Белая парадная рубашка, синие джинсы, мокасины на босу ногу.
– Жуткий калифорнийский стиль, – прокомментировала она. – А где загар?
Негромко прозвенел звонок.
– Еще и семи нет, – сверилась с часами Айрин. – Всегда найдется один такой – либо время перепутает, либо специально придет заранее, чтобы пообщаться с хозяином.
Они прошли в квартиру. Майкл уже впустил гостя.
– Итак, все готово, – продолжала Айрин. – Еда, напитки. Ждем гостей. Да, а музыка? Джек! Включи музыку.
– Музыки не будет, – остановил ее Калеб. – Я не хочу.
Стук в приоткрытую дверь. Невысокая пожилая женщина робко заглядывает в комнату. Слегка кудрявятся бежевые волосы, на лице ни грамма косметики, под мышкой – большая сумка. Школьная учительница на пенсии. И тут женщина сказала:
– Здравствуй, милый!
– Мама?!
Гостья неуверенно улыбалась, словно говорила «Вот и я!», а может, «Какого черта меня сюда занесло?!»
Двойное потрясение для Калеба – и ее внезапное появление, и то, что он не сразу узнал родную мать.
– Мама! – воскликнул он. – Боже мой! – И он прижал ее к груди, забыв на мгновение, что в их семье обниматься не принято. Мать показалась такой маленькой, легкой, словно птичка. Он поспешил выпустить ее. – Надо же! Ты приехала. Здравствуй, мама!
– Да-да! Старушка-мать добралась-таки, – проворчала она, отводя взгляд, не решаясь посмотреть сыну в глаза. Смешок ее был больше похож на икоту.
Мать как будто съежилась, уменьшилась в росте? С чего бы это? Или он видел ее только в привычной обстановке, где она правила самовластно, и потому представлялась крупнее, сильнее, чем женщина, внезапно возникшая на пороге его дома?
– Мама, это Айрин Джекобс. Мой агент, менеджер и лучший друг.
– Миссис Дойл! Как я рада, что вы здесь! – Айрин метнула насмешливо-сочувственный взгляд на Калеба. Она не думала, чтобы Калеб особенно радовался появлению матери.
Миссис Дойл рассеяно пожала руку Айрин и снова огляделась по сторонам.
– Где твоя сестра?
– Скоро придет, – посулил он. – Работает допоздна.
– Я думала, она помогает тебе готовиться к вечеринке.
– Нет. Для этого я нанял людей.
Мать поморщилась, словно впервые слышала нечто подобное.
– Когда же придет Джесси?
– Попозже.
– Надеюсь, не слишком поздно? Мне надо успеть на обратный поезд до Бикона.
Джесси должна была прийти вместе с Генри, после спектакля, то есть заполночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90