Призрачный контраст с молодежным маскарадом, и тем не менее она притягивала меня к себе своим махровым могильным запахом…
– Пожалуйста, прекратите.
– А почему? Вы же просили меня рассказать, вот я и рассказываю.
– Меня это пугает.
– Ах нет.
– Ах все-таки…
– Пакуйте свой чемодан. И если будете молодцом, я вам еще больше расскажу о несравненной Софии.
Я никогда, никогда не хотела бы больше с ним встречаться. И, собственно, зачем? Это было бы лишь жалким признаком того, что существовало нечто, без него значительно более реальное. Он стал бы объектом палаты вещественных доказательств, сданных на хранение. Объектом пронумерованным, неживым. Он не смог бы доказать ничего из того, чего не знала бы я. Он присутствует во всем, что во мне есть, во всем, что я делаю; он сформировал меня, он мне больше не нужен; он видел, какой я была; его взгляд на меня стал моим собственным при отсутствии сопротивления с моей стороны, и это бремя было сладким.
– Ну, дальше. Мы остановились на Софии.
– Вы не теряете времени даром.
– У меня ощущение, что времени больше нет.
– Тиритомба, тиритомба, заглянуть хотел бы я в глаза твои. Тиритомба, тиритомба, потому что очень сладкая любовь.
– С Софией все было прекрасно?
– Она все только осложняла. Теперь уже три женщины, когда я играл, сидели в первом ряду. Становилось тесно. Что-то должно было случиться. Оценивая профессионально, это, конечно, прибыльная ситуация. Все охотно ее создают, нагревая руки, как это принято выражаться. Банкноты достоинством в тысячу марок, перевязанные розовым бантом, – вы только представьте себе, это была Лиза. А Эльза делала из банкнот цветы и вставляла их в цветочные букеты, которые посылала мне в номер. София же просто вкладывала в конверты чеки на оплату наличными. Иногда пожертвования казались мне финансовым отпущением грехов, именно так. Им приходилось отмываться от вины за то, что разбогатели. Поэтому они постоянно совали мне в карман деньги. Мои дела складывались великолепно. Я поменял пансион на очень приятную гостиницу и пошил себе два или три костюма.
– А еще вы купили эти ужасные очки, как у летчиков. С голубыми тонированными стеклами, фу-ты, черт.
– Жаль, мои клиентки не те, что у «Рей Бэн».
– Да уж.
– Хорошо, тогда сходите после всего в магазин за покупками.
– Ах, все так складывается.
– Например, чтобы пообщаться с Марком.
– Значит, теперь я имею отношение к клубу?
– Нет, с вами все обстоит по-другому.
– Ах так?
– Послушайте внимательно. Я себе эту профессию не выбирал.
– Не могу сдержать слез. Кем же тогда вы хотели стать? Ну например?
– Кошачьим ветеринаром. Или дизайнером по шумам.
– Как это понимать – дизайнер по шумам?
– Я бы с удовольствием разрабатывал шумы, да, именно так. Шумы – это моя страсть. Вагинальное всасывание захлопывающейся дверцы холодильника. Хрипообразное вздрагивание кофемолки по окончании помола. Или похожий на щелчок звук при открывании герметически закрытой банки с икрой. Звуки бывают самые невообразимые. Их специфика чаще всего недооценивается. Однажды я втрескался в сахарницу, да, именно втрескался, а случилось это в гостинице в Кабурге. Сахарница была сделана из серебра, и когда я открывал крышку, почувствовал пружинящее сопротивление. При закрывании крышки, однако, послышался словно пробивавшийся сквозь ватную оболочку звук «донг». От воспоминания об этом едва слышном «донг» я чуть не помешался.
– Жизнь у вас не из простых.
– О да.
– Где же вы научились убивать?
– Простите, что вы сказали?
– Не разыгрывайте из себя туго соображающего. Мне это любопытно.
– Не знаю. Наверное, интуиция.
– Хризантема утонула. Не самая красивая смерть.
– Оставим в покое Хризантему.
– Боже праведный, вы никогда не размышляете о том, что натворили?
– Представьте себе, нет.
– А я вам не верю.
– Хризантема была лишь тенью. Она была в тягость самой себе и другим. Я избавил ее от этого.
– Вы сыграли в судьбу.
– Это не игра.
– Знаю.
– Вы никогда не рассказывали о себе.
– Не о чем рассказывать.
– Не лукавьте.
– На занятия с инструктором по вождению автомобиля уходил не весь вечер. Но все, что происходило потом, неинтересно.
– Полагаю, о присутствующих не говорят.
– Само собой разумеется.
– В какую же игру играете вы?
– Видимо, в вашу.
– Не слишком ли много догадок?
– Это же очень даже увлекательно – или?…
– Он действительно был инструктором по вождению автомобиля?
– Нет. Он торговал автомобилями.
– Ваша игра мне не очень по вкусу.
– Ну что же. Тогда он был торговцем компьютерами. Не столь уж привлекательное занятие. Ремесленник-самоучка. Чудак да и только. Всю информацию он накапливал в своем компьютере и таким образом управлял нашей жизнью. Буквально все без разбора попадало в его архив. Компакт-диски, книги, коллекционные сорта вин… Впрочем, все это длилось недолго.
– А что потом?
– Вам наскучит слушать.
– А где вы родились?
– В провинции. Небольшой городок. Самое скучное место в мире.
– Вы все сваливаете в одну кучу.
– Видите ли, так мы дополняем друг друга. Наверное, вы считаете себя очень хитрой.
– Точно. А София, она была такая же хитрая?
– Ну ладно, я заканчиваю. Видите вон там магазин?
– Да.
– Я жду вас.
– Моя хитрющая девочка, вы ведь уже дрожите.
– Четверть часа порой кажется вечностью.
– Как изящно вы это выразили.
– Я бы предложила вам еще одну специальность.
– Ну?
– Профессию режиссера.
– Гм!
– Продавщица сказала: нет, это не та вешалка. Эти халаты для врачей, для медсестер у меня есть кое-что вон там. Ученица или старшая медсестра? В ответ я не могла не рассмеяться.
– Ах, фрау доктор, выбор сестры-ученицы оказался удачным.
– Я всегда стараюсь чему-нибудь научиться в жизни. Дело в том, что я очень любознательная.
– Жадная.
– Жадная до знаний. И любопытная тоже. Рассказывайте дальше. Лиза, Эльза и София. Одна компания на белой скамейке перед большой раковиной.
– Так и есть.
– Вы были знакомы раньше?
– Разумеется, нет. С Лизой и Эльзой было довольно просто, потому что они все скрывали друг от друга. А вот с Софией отношения складывались крайне сложно. Дело в том, что она всю жизнь ждала своего принца, при этом неоднократно выходила замуж и отделывалась от мужей, но теперь – теперь она настроилась отхватить крупный кусок от торта, не довольствуясь двумя-тремя крошками. Не так просто было ей объяснить, почему мы не можем, взявшись за руки, прогуливаться по дорожкам, обсаженным азалиями. Дело в том, что она, естественно, порывалась продемонстрировать свое сокровище. Я пока официально в браке, разъяснил я ей, хотя семейная жизнь уже развалилась. Ее это не останавливало, и она продолжала гоняться за мной. Если жена нас увидит вместе, что-нибудь с собой сделает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Пожалуйста, прекратите.
– А почему? Вы же просили меня рассказать, вот я и рассказываю.
– Меня это пугает.
– Ах нет.
– Ах все-таки…
– Пакуйте свой чемодан. И если будете молодцом, я вам еще больше расскажу о несравненной Софии.
Я никогда, никогда не хотела бы больше с ним встречаться. И, собственно, зачем? Это было бы лишь жалким признаком того, что существовало нечто, без него значительно более реальное. Он стал бы объектом палаты вещественных доказательств, сданных на хранение. Объектом пронумерованным, неживым. Он не смог бы доказать ничего из того, чего не знала бы я. Он присутствует во всем, что во мне есть, во всем, что я делаю; он сформировал меня, он мне больше не нужен; он видел, какой я была; его взгляд на меня стал моим собственным при отсутствии сопротивления с моей стороны, и это бремя было сладким.
– Ну, дальше. Мы остановились на Софии.
– Вы не теряете времени даром.
– У меня ощущение, что времени больше нет.
– Тиритомба, тиритомба, заглянуть хотел бы я в глаза твои. Тиритомба, тиритомба, потому что очень сладкая любовь.
– С Софией все было прекрасно?
– Она все только осложняла. Теперь уже три женщины, когда я играл, сидели в первом ряду. Становилось тесно. Что-то должно было случиться. Оценивая профессионально, это, конечно, прибыльная ситуация. Все охотно ее создают, нагревая руки, как это принято выражаться. Банкноты достоинством в тысячу марок, перевязанные розовым бантом, – вы только представьте себе, это была Лиза. А Эльза делала из банкнот цветы и вставляла их в цветочные букеты, которые посылала мне в номер. София же просто вкладывала в конверты чеки на оплату наличными. Иногда пожертвования казались мне финансовым отпущением грехов, именно так. Им приходилось отмываться от вины за то, что разбогатели. Поэтому они постоянно совали мне в карман деньги. Мои дела складывались великолепно. Я поменял пансион на очень приятную гостиницу и пошил себе два или три костюма.
– А еще вы купили эти ужасные очки, как у летчиков. С голубыми тонированными стеклами, фу-ты, черт.
– Жаль, мои клиентки не те, что у «Рей Бэн».
– Да уж.
– Хорошо, тогда сходите после всего в магазин за покупками.
– Ах, все так складывается.
– Например, чтобы пообщаться с Марком.
– Значит, теперь я имею отношение к клубу?
– Нет, с вами все обстоит по-другому.
– Ах так?
– Послушайте внимательно. Я себе эту профессию не выбирал.
– Не могу сдержать слез. Кем же тогда вы хотели стать? Ну например?
– Кошачьим ветеринаром. Или дизайнером по шумам.
– Как это понимать – дизайнер по шумам?
– Я бы с удовольствием разрабатывал шумы, да, именно так. Шумы – это моя страсть. Вагинальное всасывание захлопывающейся дверцы холодильника. Хрипообразное вздрагивание кофемолки по окончании помола. Или похожий на щелчок звук при открывании герметически закрытой банки с икрой. Звуки бывают самые невообразимые. Их специфика чаще всего недооценивается. Однажды я втрескался в сахарницу, да, именно втрескался, а случилось это в гостинице в Кабурге. Сахарница была сделана из серебра, и когда я открывал крышку, почувствовал пружинящее сопротивление. При закрывании крышки, однако, послышался словно пробивавшийся сквозь ватную оболочку звук «донг». От воспоминания об этом едва слышном «донг» я чуть не помешался.
– Жизнь у вас не из простых.
– О да.
– Где же вы научились убивать?
– Простите, что вы сказали?
– Не разыгрывайте из себя туго соображающего. Мне это любопытно.
– Не знаю. Наверное, интуиция.
– Хризантема утонула. Не самая красивая смерть.
– Оставим в покое Хризантему.
– Боже праведный, вы никогда не размышляете о том, что натворили?
– Представьте себе, нет.
– А я вам не верю.
– Хризантема была лишь тенью. Она была в тягость самой себе и другим. Я избавил ее от этого.
– Вы сыграли в судьбу.
– Это не игра.
– Знаю.
– Вы никогда не рассказывали о себе.
– Не о чем рассказывать.
– Не лукавьте.
– На занятия с инструктором по вождению автомобиля уходил не весь вечер. Но все, что происходило потом, неинтересно.
– Полагаю, о присутствующих не говорят.
– Само собой разумеется.
– В какую же игру играете вы?
– Видимо, в вашу.
– Не слишком ли много догадок?
– Это же очень даже увлекательно – или?…
– Он действительно был инструктором по вождению автомобиля?
– Нет. Он торговал автомобилями.
– Ваша игра мне не очень по вкусу.
– Ну что же. Тогда он был торговцем компьютерами. Не столь уж привлекательное занятие. Ремесленник-самоучка. Чудак да и только. Всю информацию он накапливал в своем компьютере и таким образом управлял нашей жизнью. Буквально все без разбора попадало в его архив. Компакт-диски, книги, коллекционные сорта вин… Впрочем, все это длилось недолго.
– А что потом?
– Вам наскучит слушать.
– А где вы родились?
– В провинции. Небольшой городок. Самое скучное место в мире.
– Вы все сваливаете в одну кучу.
– Видите ли, так мы дополняем друг друга. Наверное, вы считаете себя очень хитрой.
– Точно. А София, она была такая же хитрая?
– Ну ладно, я заканчиваю. Видите вон там магазин?
– Да.
– Я жду вас.
– Моя хитрющая девочка, вы ведь уже дрожите.
– Четверть часа порой кажется вечностью.
– Как изящно вы это выразили.
– Я бы предложила вам еще одну специальность.
– Ну?
– Профессию режиссера.
– Гм!
– Продавщица сказала: нет, это не та вешалка. Эти халаты для врачей, для медсестер у меня есть кое-что вон там. Ученица или старшая медсестра? В ответ я не могла не рассмеяться.
– Ах, фрау доктор, выбор сестры-ученицы оказался удачным.
– Я всегда стараюсь чему-нибудь научиться в жизни. Дело в том, что я очень любознательная.
– Жадная.
– Жадная до знаний. И любопытная тоже. Рассказывайте дальше. Лиза, Эльза и София. Одна компания на белой скамейке перед большой раковиной.
– Так и есть.
– Вы были знакомы раньше?
– Разумеется, нет. С Лизой и Эльзой было довольно просто, потому что они все скрывали друг от друга. А вот с Софией отношения складывались крайне сложно. Дело в том, что она всю жизнь ждала своего принца, при этом неоднократно выходила замуж и отделывалась от мужей, но теперь – теперь она настроилась отхватить крупный кусок от торта, не довольствуясь двумя-тремя крошками. Не так просто было ей объяснить, почему мы не можем, взявшись за руки, прогуливаться по дорожкам, обсаженным азалиями. Дело в том, что она, естественно, порывалась продемонстрировать свое сокровище. Я пока официально в браке, разъяснил я ей, хотя семейная жизнь уже развалилась. Ее это не останавливало, и она продолжала гоняться за мной. Если жена нас увидит вместе, что-нибудь с собой сделает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45