– Соберите всех свидетелей, добудьте мне пленку от камеры наблюдения в холле и успокойте пока консула, – распорядился Турецкий, мысленно репетируя взбучку, которую он устроит Сикорскому, когда тот все вышеперечисленное перепутает и напортачит. А иначе ведь и не бывает.
– Уже сделано, – невозмутимо ответствовал Сикорский.
– Что сделано?
– Все. Непосредственно убийства никто не видел, но всех потенциальных свидетелей я собрал внизу и предварительно уже опросил.
– Гм. А…
– Пленку тоже изъял, даже две, поскольку в двадцать часов ее меняли, а убийца мог появиться раньше этого времени.
– Так. Ну а…
– Консул в номере для особо почетных гостей угощается коктейлем за счет заведения.
– Ладно, – наконец членораздельно буркнул Турецкий, перебирая предметы, изъятые у покойника. Хотя, если честно, парень для новичка проявил себя совсем недурственно.
Среди вещей не оказалось ни наркотиков, ни оружия. Обычный джентльменский набор: носовые платки – три, зажигалки – две, сигары «Маканудо» – три, фляжка карманная с коньяком – одна, ключ от номера, презервативы – упаковка, пузырек с таблетками ношпы, полотняный мешочек на цепочке – ладанка с надписью по-русски: «Трава с Вальпургиевой горы», паспорт, визитки, пластиковые кредитные карточки, фотография убитого с девушкой в белом и огромной собакой на фоне домика в горах, бумажки с какими-то пометками, денег нет – что странно.
В ванной оказались отдельные детали и предметы женского туалета, которые в совокупности составляли весь наряд от трусиков до пальто. Только обувь отсутствовала.
– А в чем же она ушла? – озадаченно поинтересовался Турецкий, еще раз в уме последовательно надевая покинутые вещи на воображаемую женскую фигуру.
– В костюме Евы, – гоготнул кто-то.
– Да уж не Адама.
– Я отчаливаю. А на прощанье – подарок от фирмы, – медэксперт засунул в рот очередной микроледенец, сделал Турецкому ручкой, покидая номер, – даю бесплатный совет. Ты этого консула сюда-то не впускай, а если впустишь, то хоть дверь оставь открытой.
Турецкий огляделся в поисках чего-то жутко для немца оскорбительного и осмыслил совет, только прикрыв дверь. Вся она со стороны номера была изрисована разнокалиберными свастиками, причем рисовали не мелом, не краской, а натуральной кровищей.
У Турецкого пересохло в горле. А Сикорский пристроился в уголке и сидел себе тихонько, то ли наблюдая за работой великого гения сыска «важняка» Турецкого, то ли в ожидании дальнейших распоряжений. Но независимо от причины Турецкого это нервировало. Сопляка необходимо было срочно наказать.
– Ваша версия случившегося, – сурово вопросил следователь в надежде, что мальчик-мажор спасует, растеряется, промямлит что-то несуразное и таким образом будет поставлен на место.
Однако его опять постигла неудача, мажор не спасовал:
– Первое: убийство с целью ограбления. В пользу этой версии отсутствие денег и, возможно, других ценностей: часы, кольца, булавки для галстука, запонки и прочие предметы, могущие представлять интерес для грабителя, не наблюдаются, и пока никто из свидетелей не смог вразумительно ответить, были ли они на Штайне при появлении его в гостинице. Тем не менее трудно предположить, что грабитель стал бы убивать свою жертву, поднимая шум и рискуя быть пойманным с поличным. Графика на двери также в эту версию не вписывается. Второе: убийство на почве ревности или мести. Возможно, Штайн был ловеласом и в принципе мог серьезно оскорбить чьи-то чувства, но ни свастика, ни отсутствие денег в эту версию не вписываются. Третье: убийство как акция привлечения внимания общественности к какой-либо экстремистской организации неофашистов, необольшевиков, неочерносотенцев или других неорадикалов, тогда свастика к месту, но деньги они бы брать не стали. Четвертое: ритуальное убийство – свастика как кабалистический символ, и сектанты могли взять деньги, но маловероятно, чтобы гражданина Германии стали преследовать сектанты в России…
Турецкий почувствовал, что у него начинает болеть голова. А вот Сикорский был свеженький как огурчик:
– И пятое: заказное убийство – модус операнди не подходит, ограбление не вписывается, оставленная в живых свидетельница не соответствует, свастика тем более не укладывается в схему. Но Штайн мог быть заказан, а значит, исполнитель либо дилетант, который все испортил, либо профессионал, который сделал все, чтобы у нас и мыслей о заказном убийстве не возникло.
Турецкий снова вынужден был про себя признать, что работа мажора достойна похвалы. И снова от похвалы воздержался, а вслух сварливо заметил:
– В дополнение к вашему списку: мы вполне можем иметь дело с двумя последовательными или независимыми преступлениями. Например, пришел грабитель и под дулом пистолета заставил Штайна расстаться с деньгами и драгоценностями, а следом вломился ревнивый муж или обиженный сутенер и открутил ему голову. Или наоборот – вначале пожаловал убийца, а после кто-то ограбил труп.
Мажор наконец смутился:
– Об этом я не подумал…
Это сразу значительно улучшило настроение Турецкого. Теперь парень нравился ему куда больше, чем в роли Цицерона.
И голова вроде перестала болеть…
Мальчишка был явно не дурак, и, пожалуй, из такого мог бы получиться хороший сыскарь. Да только, конечно, влиятельный папаша перетащит его раньше времени в министерство – к себе под крылышко.
Турецкий наконец уселся в кресло и достал сигарету:
– Все, что ты тут излагал, исключает проститутку из числа непосредственных исполнителей? – Турецкий непринужденно перешел на «ты», и мажор воспринял это спокойно, даже, как показалось Турецкому, вздохнул с облегчением. Взаимное прощупывание закончилось, и оба остались довольны друг другом. По крайней мере удовлетворены.
– Пока окончательно исключать ее рано, она вполне могла быть соучастницей, а ее экстравагантный побег, возможно, прикрывал отход настоящего убийцы.
– Вот что, – резюмировал Турецкий. – Вопросов миллион: убийца ожидал появления Штайна и явился заранее? Он следил за ним? Он работает в паре с проституткой и грабит клиентов? Он наткнулся на Штайна случайно? Есть у него в гостинице сообщник или нет? И т. д., и т. п., и др.
– И пр., – находчиво подсказал Сикорский.
– Да. Первым делом нам следует выяснить, как он проник сюда и как ушел. Мог ли он войти и выйти незамеченным? Короче, действуй.
Озадачив Сикорского, Турецкий повертел головой, пытаясь разогнать пелену перед глазами, и отправился убалтывать консула. Чертовски хотелось спать, но поскольку поспать ему уже явно не светило, то хотя бы кофе. Он, конечно, не мог его жрать литрами, как Грязнов, но потому кофе на него и действовал отрезвляюще, просветляюще и «утром ободряюще» в отличие от упомянутого Грязнова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95