— Стойте на месте, — приказал Марленус.
Обе женщины замерли, боясь пошевелиться.
— Убар! — истошно закричала Вьерна. — Пожалуйста, убар!
По знаку Марленуса двое охотников в капюшонах из голов пантер сорвали с девушки остатки шелковой накидки.
Одним из наиболее распространенных наказаний за разбой в северных лесах является повешение, хотя перерезание сухожилий пользуется не меньшей популярностью. Ноги после этого уже не сгибаются; они фактически вообще перестают действовать. Человек с перерезанными подколенными сухожилиями не способен не только бегать или ходить, но даже самостоятельно стоять. Однако после подобной процедуры человек не становится абсолютно беспомощным. Он еще может передвигаться, хотя очень медленно и неуклюже, подтягивая тело на руках.
После экзекуции жертву обычно доставляют в один из ближайших городов, где он мог бы поддерживать свое жалкое существование, выпрашивая милостыню. Нередко этих несчастных подбирают владельцы таверн, превращают их в настоящих рабов и заставляют выпрашивать подаяние, которое в конце дня конфискуют. Утром раб на телеге, запряженной тарларионом, развозит калек по городу, а вечером собирает их и привозит в таверну. Иногда владельцы дополнительно калечат несчастных или лишают зрения, чтобы они внушали прохожим еще большую жалость и, соответственно, приносили большие доходы.
Вьерна не спускала с Марленуса наполненного ужасом взгляда.
— Перерезать разбойнице сухожилия, — повторил убар.
Двое охотников толкнули Вьерну вперед и прижали ее голову к земле. Двое других широко раздвинули ей ноги и несколько согнули их в коленях. По сигналу Марленуса пятый охотник подошел к распластанной на земле девушке и наклонился над ней. Он вытащил из-за пояса широкий охотничий нож. Я заметил, как его лезвие коснулось сухожилия на правой ноге Вьерны.
— Убар, прошу вас! — воскликнула она. — Ведь я же женщина!
— Нет, — возразил Марленус, — ты разбойница.
— Я женщина! Женщина! — закричала Вьерна.
— Нет, — покачал головой Марленус, — ты женщина лишь по облику, за которым скрывается характер мужчины.
— Нет! — разрыдалась она. — Это неправда! Я — женщина! Женщина и телом, и душой!
— Ты говоришь правду?
— Да, да!
— Значит, ты признаешь себя женщиной? Только женщиной и никем больше?
— Да! Я только женщина!
— Ив тебе нет ничего, что позволило бы тебе сравниться с мужчиной?
— Нет! Я только женщина, целиком и полностью женщина!
— Ну что ж, — отозвался Марленус, — если ты всего лишь женщина, значит, наказывать тебя как разбойницу нельзя.
Из груди Вьерны вырвался вздох облегчения. Она попыталась освободиться от рук державших ее охранников.
Ее не отпускали.
— Значит, — продолжал Марленус, — сухожилия перережут тебе как беглой рабыне.
В глазах Вьерны с новой силой вспыхнул ужас. Марленус был прав. В наказание за повторную попытку побега рабыням нередко перерезали подколенные сухожилия. Мне приходилось встречать жертв подобной процедуры на улицах Ара. Зрелище, надо признаться, не из приятных.
— Перерезать сухожилия рабыне, — распорядился Марленус.
— Хозяин! Прошу вас, хозяин! — взмолилась Вьерна.
Марленус жестом приказал охотнику с ножом повременить.
Слова Вьерны поразили нас всех, за исключением Марленуса. Она впервые назвала его хозяином.
— Пожалуйста, хозяин! — рыдала девушка. — Не нужно меня калечить! Прошу вас!
— Рабыня просит вас пощадить ее, — официальным тоном сообщил Марленусу охотник, занесший нож над ногой девушки.
— Это правда? — поинтересовался Марленус.
— Правда, хозяин, — еще громче разрыдалась Вьерна. — Я полностью в вашем распоряжении! Я, ваша рабыня, прошу у вас пощады! Пощадите меня, хозяин!
— Отпустите ее, — приказал Марленус.
Охотники на шаг отступили от девушки; державший в руке нож спрятал его за пояс.
Вьерна поднялась с земли и осталась стоять на коленях, уронив руки и низко опустив голову. Тело ее била мелкая дрожь. Остальные девушки испугались ничуть не меньше. Хура и Мира побледнели как полотно. Вьерна была сломлена. Ее высокомерие и дерзкое упрямство исчезли. Она смотрела на Марленуса так, как смотрит на своего хозяина рабыня. Теперь она знала, что несвободна, и знала, кому принадлежит. Во всеобщем молчании она направилась к своему ошейнику, лежащему в пыли на том месте, куда его бросил Марленус, подняла его, подошла к великому убару и опустилась перед ним на колени. В глазах ее стояли слезы. Дрожащей рукой девушка протянула ошейник Марленусу. Убар вытер его о рукав своей туники. Вьерна, низко склонив голову, протянула ему скрещенные в запястьях руки.
— Я полностью подчиняюсь вам, — произнесла она официальную формулу новообращенной рабыни.
Марленус защелкнул на ней ошейник и поданной ему веревкой связал ей руки. Вьерна подняла на него глаза.
— Я ваша рабыня, хозяин, — негромко произнесла она.
Марленус обернулся к одному из своих подчиненных.
— Вымойте ее, — приказал он, — причешите и умастите ароматическими маслами.
Вьерна уронила голову.
— После этого, — продолжал убар, — наденьте на нее шелковую накидку рабыни для наслаждений и прикрепите к щиколотке колокольчики.
— Да, убар, — ответил человек.
Марленус не спускал глаз со своей коленопреклоненной рабыни.
— Проколите ей уши и вденьте золотые серьги, да покрупнее.
— Да, убар, — повторил человек.
У рабыни хватило сил, только чтобы поднять глаза. Она была воплощением покорности, готовая исполнить все, что пожелает ее хозяин.
— А сегодня вечером, когда она пойдет в мою палатку, чтобы прислуживать за ужином, проследите, чтобы ей нарумянили щеки и накрасили губы.
— Все будет сделано по вашему желанию, убар, — заверил Марленуса слуга. Затем он взглянул на Вьерну: — Пойдем со мной, рабыня.
— Да, хозяин, — покорно откликнулась Вьерна и последовала за ним.
Мне вспомнился хрупкий горицвет, зажатый в громадной ладони Марленуса.
— Этих рабынь тоже уведите, — распорядился убар, небрежно указав на сжавшихся от страха девушек Вьерны.
Их немедленно увели. Не одна из них, полагаю, думала в этот момент о том, что все происшедшее сейчас с Вьерной может случиться и с ней. Я подозревал, что многие из них проведут эту ночь в тревожных размышлениях, лежа без сна под навесом у тяжелого металлического кольца, к которому прикована цепь, пристегнутая к ножному браслету.
— Теперь нам можно уйти, убар? — спросила Хура.
Марленус взглянул на встревоженные лица женщин, внезапно осознавших, что они оказались одни в окружении враждебно настроенных мужчин.
— Идите, — разрешил Марленус.
Обе молодые женщины в коротких шкурах поспешно направились к воротам, открывшимся при их приближении. За частоколом их терпеливо ожидали остальные девушки-пантеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103