Они совершенно не реагировали на окрики своих соплеменниц, а на попытки поднять их на ноги плетью отвечали лишь глухими стонами.
Тиросцы, как я и ожидал, не изъявили желания оставаться в лагере и охранять женщин-пантер, дожидаясь, пока те проспятся. Они опасались, что именно в этот момент на них в очередной раз нападут. Тиросцы стремились спасти свою собственную жизнь. Нести же спящих на себе — то есть на плечах своих рабов, разумеется, — означало значительное снижение скорости передвижения по лесу, что, естественно, тоже не входило в их планы. Оставалось одно — бросить женщин на произвол судьбы вместе с большей частью багажа. Тиросцы так и поступили, захватив с собой, однако, наиболее высокопоставленных разбойниц из банды Хуры.
— Быстрее! — донесся до меня окрик неутомимой в своих стараниях Илены. Доверенные ей невольницы не опасались ее, но боялись недовольства Винки, поэтому вынуждены были слушаться и эту свою новую начальницу. — Пошевеливайтесь, рабыни! — кричала девушка, размахивая розгой.
Я посмотрел на бесчувственные тела лежащих на земле разбойниц. Они уснули, отведав предложенного им вина, не зная, что оно отравлено наркотиками. Когда они проснутся, то решат, что настало утро и им пора отправляться в путь. Как же они удивятся, обнаружив на своих ногах защелкнутые гарлские браслеты!
Внезапно что-то привлекло мое внимание. Краем глаза я заметил в одной из оставленных в лагере палаток с откинутым пологом какое-то движение. Не подавая виду, я продолжал идти вперед, осматривая лагерь. И только когда меня скрыла от палатки густая ветка дерева, я быстро прыгнул в кусты. Через считанные мгновения я уже был рядом с палаткой, наблюдая за сидящей ко мне спиной девушкой. В руке она держала натянутый лук. Она только притворялась, что отравлена наркотиками, но на самом деле находилась в полном сознании. Девушка терпеливо ждала, пока представится возможность хорошо прицелиться. Она боялась промахнуться, и поэтому ей оставалось только ждать, пока я покажусь из-за палаток и меня не будут закрывать от нее суетящиеся вокруг женщины.
Я восхищался этой девушкой. Такая беспримерная храбрость действительно была достойна самого высокого уважения. Все ее соплеменницы ушли. Она осталась в одиночку защищать своих незадачливых сестер. Это, конечно, было ошибкой. Дождавшись удобного момента, я схватил ее за руки и вырвал лук. Она вскрикнула от отчаяния.
— Как твое имя? — спросил я, связывая ей за спиной руки.
— Руисса, — ответила она.
Я отвел ее к тому месту, где лежали остальные девушки, и положил рядом с ними на траву.
После этого я вернулся к осмотру лагеря. В одном его конце я обнаружил девушку, накрытую тонким одеялом; ее я тоже перенес к своим пленницам.
— Отведите работавших невольниц к нашему каравану, — распорядился я.
Мои помощницы, включая Илену, повели девушек к каравану. Здесь я соединил их всех вместе. После этого мы снова отвели наших невольниц к тому месту, где оставили на траве опьяненных наркотиками разбойниц.
Мы остановили караван, когда последняя невольница миновала лежащую первой по счету женщину-пантеру, одурманенную наркотиками. Они уже начинали приходить в сознание.
Отошедшая от каравана Винка вернулась, ведя за руку нетвердо держащуюся на ногах девушку.
— Где я? — удивленно спросила девушка. — Кто вы такие?
— Ты в своем лагере, — ответила моя рыжеволосая помощница. — А я — Винка.
— Куда вы меня привели? — недоумевала девушка.
— Здесь ты пройдешь процедуру обращения в рабство, — ответила Винка.
Девушка смотрела на нее ничего не понимающим взглядом.
— Ложись сюда, — показала ей Винка.
Девушка устало опустилась на траву. Она попыталась подняться снова, но, очевидно, действие наркотика еще не прошло, и вскоре она вновь впала в забытье.
— Снимите с них одежду, — сказал я Винке и ее девушкам.
У лежавших на траве женщин забрали их шкуры, оружие и висевшие на поясе небольшие кожаные кошели. Все это отнесли за деревья и спалили. Так горианская традиция требовала поступать с вещами тех женщин, на кого надлежало надеть кандалы. Почему — оставалось для меня загадкой.
После этого я начал обходить всех лежащих на траве девушек и надевать на щиколотку каждой из них гарлский браслет. Кандалов, однако, оказалось недостаточно. Мне пришлось надевать по одному браслету на пару девушек, а затем протянуть вдоль всего нашего каравана длинную цепь и присоединить к ней цепи гарлских браслетов, кольца каждого из которых были защелкнуты вокруг щиколоток двух девушек. Закончив эту процедуру, я надел на каждую из пленниц по ошейнику.
Мира отлично справилась с поручением, а потом, очевидно, убежала вместе с остальными. Вероятно, ее предательство осталось безнаказанным. Возможно, она не подозревала, что вино, которым она угощала соплеменниц, отравлено. А возможно, женщины отравились вообще не вином, а какими-то другими продуктами. Кто знает?
Я окинул взглядом длинную вереницу своих рабынь. До этого утра в моем караване насчитывалось двадцать пять невольниц. В банде Хуры, не считая ее самой, оставалось семьдесят девять женщин.
— Отличный улов, — заметила Винка, оглядывая прибавление в рядах наших невольниц.
Она была абсолютно права. На траве перед нами лежало пятьдесят восемь новых пленниц. Мира отлично сделала свою работу. Мы захватили этих разбойниц без малейшего труда.
По моим подсчетам, в начале пути Хура командовала ста четырьмя разбойницами; сейчас у нее в подчинении, включая Миру, оставалась только двадцать одна женщина-пантера. Остальные восемьдесят три перешли в распоряжение Боска, торговца из Порт-Кара.
Усмехнувшись, я окинул взглядом всех этих светловолосых красавиц, соединенных друг с дружкой длинной цепью, словно жемчужины в ожерелье.
У Саруса, когда он выступил в путь, согласно моим предположениям, насчитывалось сто двадцать пять воинов. За последние несколько дней это количество уменьшилось с моей помощью до пятидесяти шести человек. А с учетом того воина, которого Сарус убил вчера собственными руками, у него оставалось сейчас пятьдесят пять человек.
Я рассчитывал, что скоро он начнет избавляться от своих пленников, оставляя их прямо на дороге, поскольку убивать их побоится. Сейчас его главная задача — как можно скорее добраться до моря, поскольку там его ждут «Рьода» и «Терсефора». Если понадобится, он бросит всех своих пленников, за исключением, конечно, Марленуса из Ара.
Я посмотрел вслед растворившемуся в лесу Сарусу с Тироса. Пора снова его навестить.
— Нет! Нет! Нет! — донеслись до меня истеричные женские вопли. Я оглянулся.
Одна из разбойниц, вскочив на ноги и захлебываясь слезами, пыталась сорвать с себя металлическое кольцо гарлского браслета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Тиросцы, как я и ожидал, не изъявили желания оставаться в лагере и охранять женщин-пантер, дожидаясь, пока те проспятся. Они опасались, что именно в этот момент на них в очередной раз нападут. Тиросцы стремились спасти свою собственную жизнь. Нести же спящих на себе — то есть на плечах своих рабов, разумеется, — означало значительное снижение скорости передвижения по лесу, что, естественно, тоже не входило в их планы. Оставалось одно — бросить женщин на произвол судьбы вместе с большей частью багажа. Тиросцы так и поступили, захватив с собой, однако, наиболее высокопоставленных разбойниц из банды Хуры.
— Быстрее! — донесся до меня окрик неутомимой в своих стараниях Илены. Доверенные ей невольницы не опасались ее, но боялись недовольства Винки, поэтому вынуждены были слушаться и эту свою новую начальницу. — Пошевеливайтесь, рабыни! — кричала девушка, размахивая розгой.
Я посмотрел на бесчувственные тела лежащих на земле разбойниц. Они уснули, отведав предложенного им вина, не зная, что оно отравлено наркотиками. Когда они проснутся, то решат, что настало утро и им пора отправляться в путь. Как же они удивятся, обнаружив на своих ногах защелкнутые гарлские браслеты!
Внезапно что-то привлекло мое внимание. Краем глаза я заметил в одной из оставленных в лагере палаток с откинутым пологом какое-то движение. Не подавая виду, я продолжал идти вперед, осматривая лагерь. И только когда меня скрыла от палатки густая ветка дерева, я быстро прыгнул в кусты. Через считанные мгновения я уже был рядом с палаткой, наблюдая за сидящей ко мне спиной девушкой. В руке она держала натянутый лук. Она только притворялась, что отравлена наркотиками, но на самом деле находилась в полном сознании. Девушка терпеливо ждала, пока представится возможность хорошо прицелиться. Она боялась промахнуться, и поэтому ей оставалось только ждать, пока я покажусь из-за палаток и меня не будут закрывать от нее суетящиеся вокруг женщины.
Я восхищался этой девушкой. Такая беспримерная храбрость действительно была достойна самого высокого уважения. Все ее соплеменницы ушли. Она осталась в одиночку защищать своих незадачливых сестер. Это, конечно, было ошибкой. Дождавшись удобного момента, я схватил ее за руки и вырвал лук. Она вскрикнула от отчаяния.
— Как твое имя? — спросил я, связывая ей за спиной руки.
— Руисса, — ответила она.
Я отвел ее к тому месту, где лежали остальные девушки, и положил рядом с ними на траву.
После этого я вернулся к осмотру лагеря. В одном его конце я обнаружил девушку, накрытую тонким одеялом; ее я тоже перенес к своим пленницам.
— Отведите работавших невольниц к нашему каравану, — распорядился я.
Мои помощницы, включая Илену, повели девушек к каравану. Здесь я соединил их всех вместе. После этого мы снова отвели наших невольниц к тому месту, где оставили на траве опьяненных наркотиками разбойниц.
Мы остановили караван, когда последняя невольница миновала лежащую первой по счету женщину-пантеру, одурманенную наркотиками. Они уже начинали приходить в сознание.
Отошедшая от каравана Винка вернулась, ведя за руку нетвердо держащуюся на ногах девушку.
— Где я? — удивленно спросила девушка. — Кто вы такие?
— Ты в своем лагере, — ответила моя рыжеволосая помощница. — А я — Винка.
— Куда вы меня привели? — недоумевала девушка.
— Здесь ты пройдешь процедуру обращения в рабство, — ответила Винка.
Девушка смотрела на нее ничего не понимающим взглядом.
— Ложись сюда, — показала ей Винка.
Девушка устало опустилась на траву. Она попыталась подняться снова, но, очевидно, действие наркотика еще не прошло, и вскоре она вновь впала в забытье.
— Снимите с них одежду, — сказал я Винке и ее девушкам.
У лежавших на траве женщин забрали их шкуры, оружие и висевшие на поясе небольшие кожаные кошели. Все это отнесли за деревья и спалили. Так горианская традиция требовала поступать с вещами тех женщин, на кого надлежало надеть кандалы. Почему — оставалось для меня загадкой.
После этого я начал обходить всех лежащих на траве девушек и надевать на щиколотку каждой из них гарлский браслет. Кандалов, однако, оказалось недостаточно. Мне пришлось надевать по одному браслету на пару девушек, а затем протянуть вдоль всего нашего каравана длинную цепь и присоединить к ней цепи гарлских браслетов, кольца каждого из которых были защелкнуты вокруг щиколоток двух девушек. Закончив эту процедуру, я надел на каждую из пленниц по ошейнику.
Мира отлично справилась с поручением, а потом, очевидно, убежала вместе с остальными. Вероятно, ее предательство осталось безнаказанным. Возможно, она не подозревала, что вино, которым она угощала соплеменниц, отравлено. А возможно, женщины отравились вообще не вином, а какими-то другими продуктами. Кто знает?
Я окинул взглядом длинную вереницу своих рабынь. До этого утра в моем караване насчитывалось двадцать пять невольниц. В банде Хуры, не считая ее самой, оставалось семьдесят девять женщин.
— Отличный улов, — заметила Винка, оглядывая прибавление в рядах наших невольниц.
Она была абсолютно права. На траве перед нами лежало пятьдесят восемь новых пленниц. Мира отлично сделала свою работу. Мы захватили этих разбойниц без малейшего труда.
По моим подсчетам, в начале пути Хура командовала ста четырьмя разбойницами; сейчас у нее в подчинении, включая Миру, оставалась только двадцать одна женщина-пантера. Остальные восемьдесят три перешли в распоряжение Боска, торговца из Порт-Кара.
Усмехнувшись, я окинул взглядом всех этих светловолосых красавиц, соединенных друг с дружкой длинной цепью, словно жемчужины в ожерелье.
У Саруса, когда он выступил в путь, согласно моим предположениям, насчитывалось сто двадцать пять воинов. За последние несколько дней это количество уменьшилось с моей помощью до пятидесяти шести человек. А с учетом того воина, которого Сарус убил вчера собственными руками, у него оставалось сейчас пятьдесят пять человек.
Я рассчитывал, что скоро он начнет избавляться от своих пленников, оставляя их прямо на дороге, поскольку убивать их побоится. Сейчас его главная задача — как можно скорее добраться до моря, поскольку там его ждут «Рьода» и «Терсефора». Если понадобится, он бросит всех своих пленников, за исключением, конечно, Марленуса из Ара.
Я посмотрел вслед растворившемуся в лесу Сарусу с Тироса. Пора снова его навестить.
— Нет! Нет! Нет! — донеслись до меня истеричные женские вопли. Я оглянулся.
Одна из разбойниц, вскочив на ноги и захлебываясь слезами, пыталась сорвать с себя металлическое кольцо гарлского браслета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103