– Горячих пампушек с мясом и подогретого вина! – возгласил Байхин с такой гордостью, словно требовал принести ему по меньшей мере слоновий хобот, шпигованный фазаньими язычками.
Трудно сказать, что подумал Хэсситай, узрев порядком помятого Байхина в кафтане нараспашку на голое тело, но взгляд мастера остался прежним, спокойно-ироничным. Он небезуспешно старался не обращать внимания ни на иссиня-черные кровоподтеки на груди Байхина, ни на ссадину на скуле: да кто он ему такой, этот настырный юнец, чтобы снисходить до расспросов? Но когда Байхину принесли еду, и в такт движению его челюстей задвигались и его уши, точь-в-точь похожие на заказанные Байхином пампушки… тут даже Хэсситай не выдержал.
– Где ты такие уши раздобыл? – будто между прочим поинтересовался Хэсситай, любуясь, как столь умеренный обычно в еде Байхин поглощает мясные пампушки, словно отродясь ничего вкуснее не едал. – Я бы, пожалуй, от таких не отказался. Очень даже забавные уши. Зрителям должно понравиться.
– На базаре, – невозмутимо ответствовал Байхин, залпом ополовинив кувшин – отличное вино, никакого сравнения с давешней кислятиной.
– И почем пара? – не отступался Хэсситай.
– Я за четыре плюхи сторговал, – покладисто ответил Байхин. – Ну а с вас не меньше десятка возьмут.
– Так ты дрался? – Благодушие покинуло Хэсситая столь внезапно, что при иных обстоятельствах Байхин испугался бы, но сейчас он впервые за долгое время насытился и пребывал в блаженной истоме отчасти сродни опьянению. Непривычная сытость притупила его восприятие.
– Ты дрался? – с нажимом повторил Хэсситай. Байхин помотал головой, дожевывая пампушку.
– Не дрался, – возразил он, – а участвовал в призовых боях. Три раза выиграл, а потом получил по ушам. Но заработал все равно неплохо.
– Горюшко ты мое, – обреченно выговорил Хэсситай. – А я-то, грешным делом, решил было, что у тебя кое-какие мозги есть.
– А… а что такого? – растерялся Байхин.
Вместо ответа Хэсситай ухватил его за руку и воздел ее к самому лицу.
– Это у тебя руки или грабли? – процедил он.
– Руки, – ошарашенно промямлил Байхин.
– А если руки, так за каким дьяволом ты их суешь, куда не надо?! Ты кто – жонглер или свая безмозглая? Вот, полюбуйся – все костяшки сбиты… может, ты их еще и под мельничный жернов сунешь? Ты как такими руками работать собрался?! А если бы тебе их сломали?
Байхин даже не порадовался невольной обмолвке Хэсситая насчет жонглера – настолько устрашил его яростный напор этой неожиданной выволочки.
– Но есть мне тоже что-то надо… – попробовал было защититься он.
– А лопать будешь что дают! – освирепел Хэсситай. – Вот что я тебя в плошку налью, то и хлебать станешь – и попробуй мне только возражать!
– Да, Наставник, – ошеломленно выдохнул Байхин, и лицо его озарилось счастливой до полной бессмысленности улыбкой.
Все верно. Раз уж Хэсситай не только не гонит парня от себя, но еще и кормить его подрядился как ученика – значит ученик он и есть. И вроде за язык никто не тянул…
– Но с одним условием, – предостерег Хэсситай.
– Да, Наставник, – повторил Байхин, с готовностью подаваясь к нему.
– Если не хочешь, чтобы я выгнал тебя взашей, не называй меня ни Наставником, ни учителем. Не люблю я этих слов. Да и мастером, пожалуй, тоже. Звать меня будешь по имени и на “ты”. Понял?
– Да, – безмятежно откликнулся Байхин и с невинным видом добавил: – А носить за тобой котомку и вилять на радостях хвостом можно?
– Ну, если ты хочешь всю оставшуюся жизнь с такими ушами ходить, – ухмыльнулся Хэсситай, – тогда можешь попытаться.
Глава 3

– И вовсе незачем быть таким жадным до учения, – назидательно произнес Хэсситай. – Нетерпеливая лошадь всю повозку разнесет – это ведь про тебя сказано.
– А разве я плохо придумал? – настаивал Байхин.
– Придумал хорошо, – признал Хэсситай. – Только работать такой трюк ты сможешь еще очень не скоро.
– Ну, если обучаться я начну через год-другой, то конечно, – скривил губы Байхин.
– Ладно, – неожиданно уступил Хэсситай. – Сам напросился. И не говори потом, что тебя не предупреждали.
Он встал с постели, снял со стенного крюка свою котомку и вытащил из нее плотно свернутый канат.
– Скидывай обувку, – ухмыльнулся он. – Хоть и жаль мне тебя, дурака, но ты это заслужил.
Байхин разулся во мгновение ока.
– Расстели вдоль половиц, чтобы ровно было… вот так. А теперь иди.
– Куда идти? – не понял Байхин.
– Справа налево, а потом слева направо. Или наоборот. Как тебе больше нравится. По канату иди. Ты ведь хотел…
– Да, но он же на полу лежит… – разочарованно протянул Байхин.
– Что? – возмутился Хэсситай. – Ты меня еще учить вздумал, как тебя учить? Иди, говорю. Именно так и начинают осваивать канат. Босиком, по полу… туда и обратно. Каждый день по нескольку часов.
– Часов? – ахнул Байхин. – А шарики кидать когда?
– А вот на ходу и кидай – и попробуй мне только промахнуться. Хорошо… нет, под ноги не смотри.
Байхин послушно вздернул подбородок, сделал пару шагов и соступил с каната на пол.
– Обратно, – скомандовал Хэсситай, поудобнее устраиваясь на постели и закинув руки за голову. – Вниз не смотри. Хорошо… не спеши, не спеши… вот так… плечи освободи! Расслабь плечи, кому сказано! Запястье хорошо держишь, а плечи у тебя чугунные.
Упущенный шарик пребольно стукнул Байхина в коленку. Байхин охнул и выпустил остальные два.
– Собери, – скомандовал Хэсситай. – Теперь стой. Плечи подыми к ушам… отведи назад… хорошо, а теперь опусти. Нет, не так. Еще раз – не с силой, а свободно. Пусть их поясница держит, она у тебя могучая. Правильно. Повтори. Так… а теперь иди.
Байхин добрался до края каната и развернулся, не выронив ни единого шарика.
– Неплохо, – лениво одобрил Хэсситай. – Кстати, об ушах… ну-ка, расскажи поподробнее, кто и как тебя вздул.
– Зачем? – пропыхтел Байхин, красный от натуги: жонглировать аж тремя шариками, не оступаясь на толстом канате, само по себе трудно – где уж тут еще и языком ворочать.
– А мне любопытно, – сообщил Хэсситай. – Какой такой умелец воина отделал.
Пришлось рассказать – и рассказом своим Байхин до того увлекся, что забыл обдумывать каждый шаг и рассчитывать движения рук. Тело его продолжало действовать бездумно – и безошибочно.
– Очень интересно… очень, – пробормотал Хэсситай. – Покажи, каким приемом он тебя достал… нет, не останавливайся. Прямо с шариками в руках и покажи. Только не роняй.
Хоть и не без труда, но Байхин все же смекнул, как это исполнить.
Шарики в воздухе он удержал одной лишь правой рукой – подвиг, на который в нормальном расположении ума он бы просто не осмелился, – а левой повторил прием, показанный тощим пареньком после драки.
– Загадочный, говоришь, стиль?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108