– Тебе помочь? – спросил он, когда Байхин вернулся из алтарной с запасным канатом.
– Да нет, я сам, – ответил Байхин, резко выдохнул и полез наверх по шаткой лесенке.
Петля вновь точно обхватила противолежащий крюк. Только на сей раз никакие доброхоты не натягивали “провисающий” канат. И внизу стоял Хэсситай, готовый смягчить его падение мощным толчком, перебивающим дугу полета. Конечно, полностью смягчить падение с такой высоты немыслимо, и пару-другую костей Байхин сломает… да и Хэсситай тоже… но по сравнению с тем, что случилось, это называется дешево отделаться.
– Эй, – крикнул снизу Хэсситай, – смотри мне там – без фокусов! Только общий проход. Выдуриваться будешь в другой раз… слышишь?
– Слышу, – сквозь зубы ответил Байхин и шагнул на канат.
Он и сам не сознавал, не помнил, как совершил проход по гудящему от его страха канату. Помнил только, что проход оказался на удивление легким, а страх куда-то исчез, улетел под гулкий купол и больше не вернулся. И еще он помнил слова Хэсситая и сознавал, что мастер оказался прав. Теперь в памяти его тела останется не смертоносный холод каменных плит, а покоренный канат под ногами.
– А вот теперь, – объявил Байхин, закончив проход и спустившись вниз, – пусть этот лекарь поторопится с едой – иначе я его самого слопаю, и даже без соуса.
– Так ведь было от чего проголодаться, – кивнул Хэсситай. – По моему разумению, так тяжко тебе трудиться еще не доводилось. И придумки одна лучше другой. Особенно эта, с пчелой… вовремя же тебя осенило.
– По-твоему, я тогда был способен что-то придумать? – усмехнулся Байхин. – Где уж мне… это моя старая шутка. Я ею еще своего наставника в воинском ремесле доводил. Вредный он был – ну просто никакого спасу. И ничего не боялся, только ос и пчел. Его однажды оса ужалила перед официальным парадом… ну и схлопотал он в тот раз за опухшую морду. Как он на привале начнет ко мне придираться, так я делаю вид, что уснул, и начинаю жужжать – а иначе нипочем не отвязаться.
Хэсситай рассеянно улыбнулся воспоминаниям ученика. Взгляд его скользил по шкатулке для фокусов, стоящей на алтаре.
– А ведь и верно, – спохватился Байхин. – Чуть было не забыли шкатулку забрать.
– Не нужно, – остановил его Хэсситай. – Пусть остается. Должны же мы чем-то отблагодарить Бога Исцелений за его благословение.
– А по-моему, это ты меня исцелил, – прищурился Байхин. – Или мне показалось?
– Я сейчас о другом говорил. – Хэсситай со вздохом отвел прощальный взгляд от шкатулки. – Но тебе не показалось.
– А еще я припоминаю, что кто-то обещал мне все-все рассказать после выступления, – напомнил Байхин.
– И это тебе не показалось, – ответил Хэсситай. – Только уж больно история долгая.
Байхин укоризненно взглянул на него.
– Ладно, – сдался Хэсситай. – Кое-что я рассказать успею, покуда мы тут еды дожидаемся. Не все, конечно…
Хэсситай действительно рассказал не все. О том, кем он был раньше и как обрел свою магию, а с ней и новое ремесло, он поведал вполне откровенно, однако имен никаких не называл, да и вообще в подробности не вдавался. И все же рассказ получился не из коротких.
– Горло бы промочить не мешало, – проворчал Хэсситай, утомясь долгим разговором. – Где там, в конце концов, запропастился этот лекарь с нашим обедом?
Он поднялся с деревянной скамьи и встревоженно огляделся.
– А ну-ка пойдем сами поглядим, – решительно произнес он. – Хоть и не похоже, чтобы этот задохлик собирался нас выдать, но… мало ли что? Может, я на старости лет отвык разбираться в людях.
По мнению Байхина, о старости Хэсситай заговорил явно преждевременно. Да и в людях он разбирался по-прежнему отменно. Врач не собирался выдавать отважных киэн – напротив, он сделал все, чтобы помешать этому.
На лекаря они наткнулись, едва переступив порог часовни. В его взгляде читалась некая отрешенность; полуоткрытые губы, казалось, никак не могут сомкнуться. У самых ног лекаря лежал ничком детина могучего сложения. В затылке у него торчал вонзенный по самую рукоять бронзовый ланцет.
Байхин перевел ошеломленный взгляд с распростертого возле порога верзилы на врача и обратно. Такой здоровенный парень – и этот худосочный мозгляк… но, во имя всех Богов, каким же образом?!
– Это не труднее операции, молодой человек, – произнес врач странно ровным голосом. – Нет, не труднее.
Хэсситай нагнулся к мертвому телу и осторожно отвернул край воротника. На нем матово поблескивала вышитая золотистым паутинным шелком корона.
– Королевский наблюдатель, – с отвращением произнес он.
– Да, – ответил врач. – Он тут шастал… высматривал… я не мог допустить…
– Пластырь есть? – перебил его Хэсситай.
– Кому? – изумился врач. – Ему?! Такому… да и зачем? Поможет ему, как… как мертвому пластырь!
– Пластырь у вас при себе есть? – терпеливо повторил Хэсситай. Врач торопливо извлек из маленькой привесной сумки пластырь и подал его Хэсситаю. Тот снова наклонился над телом, резко выдернул ланцет и в то же самое мгновение пришлепнул крохотную смертельную рану пластырем. Ни единой капельки крови не выплеснулось наружу. Ни единого, даже самого малого кровавого пятна, которое могло бы навести на след, не осталось на белом известняке. Не придется ничего оттирать и отскабливать, холодея от страха – а вдруг не успели, а вдруг не заметили какого-нибудь пятнышка?
– Держите. – Хэсситай протянул ланцет врачу. – Успеете еще его отмыть. В любом случае следы крови на ланцете никого не удивят.
Лезвие было почти чистым. Врач обтер его тряпочкой и опустил в привесную сумку.
– Теперь надо придумать, как от него избавиться, – произнес Хэсситай.
– А вот на этот счет не беспокойтесь, – неожиданно усмехнулся бледными губами врач. – У нас среди служителей всякого люда полно. Вор один бывший – он, как эпидемия началась, решил, что в такое время воровать грех… ну и к нам подался. Наемный убийца один тоже есть. Так схоронят – ни Боги, ни демоны не сыщут.
– Это если только ваши служители вас не выдадут, – сдвинул брови Хэсситай.
– Что вы! – возмутился врач. – Как можно?! Постыдитесь! Святые люди, все до единого…
– Ладно, – ухмыльнулся в ответ Хэсситай. – Верю. Чтобы к вам на службу кто подался, кроме святых…
– Именно, – сухо промолвил врач.
– Значит, отсрочка у вас будет, – размышлял вслух Хэсситай.
– Только она мало что нам даст, – уныло вздохнул врач. – Каждый день новые больные поступают. А в городе ни одного киэн… да и вам здесь задерживаться нельзя. Раз уж поблизости наблюдатели шастают… и опять мы никому и ничем не сможем помочь. Только смотреть, как они… – Голос его пресекся.
– Ничем? – переспросил Хэсситай. – Это еще как сказать. Вы как врач должны бы знать, что со смертью мага, наложившего заклятие, весь этот мор превратится в обычный насморк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108