Ринггольд не
отличался ни красотой, ни благородством.
Он был, пожалуй, неглуп, но заносчив по отношению к людям,
стоявшим ниже его, -- обычная черта сыновей богатых родителей.
Про него говорили, что характер у него мстительный. Вдобавок он
был расточителен, слонялся по кабачкам самого низшего пошиба,
устраивал петушиные бои.
Я не любил его и никогда не искал его общества. Он был
немного старше меня, но дело не только в этом -- мне не
нравились его характер и склонности. Но совсем не так
относились к нему мои родители. Они приветливо принимали
Ринггольда в доме, по-видимому считая его своим будущим зятем.
Они не замечали его недостатков -- блеск золота часто ослепляет
наши взоры.
Этот молодой человек был в числе тех, кто настойчиво
требовал смерти мулата. Он принимал самое деятельное участие в
приготовлениях к казни. Это объяснялось отчасти и природной
бесчеловечностью -- молодого Ринггольда и его отца считали
жестокими плантаторами, и для всех рабов нашей колонии самой
страшной угрозой было обещание продать их "массе Ринггольду".
Однако поведение молодого Ринггольда объяснялось и другой
причиной: он воображал, что поступает по-рыцарски, проявляя
дружеские чувства к нашей семье -- а главное, к Виргинии. Но он
ошибался: такая жестокость не могла вызвать у нас одобрения. Да
и вряд ли моя добрая сестра наградила бы его за это приветливой
улыбкой.
Молодой метис Пауэлл также был здесь. Услышав шум погони,
он вернулся и теперь стоял в толпе, но ни в чем не участвовал.
Ринггольд увидел индейца, и странное выражение
промелькнуло в его глазах. Он уже знал, что смуглый юноша спас
Виргинию, но благодарности к нему отнюдь не испытывал.
Наоборот, в его груди вспыхнуло другое чувство: это было
ясно видно по презрительной улыбке, игравшей на его губах.
Это стало еще заметнее, когда он грубо обратился к
Пауэллу.
-- Эй! Краснокожий! -- крикнул он. -- А ты не приложил
руки к этому делу? Слышишь, ты, краснокожий!
-- Это я краснокожий? -- с негодованием воскликнул метис,
бросив гордый взгляд на обидчика. -- Однако цвет моей кожи
лучше, чем вашей, трусливый болван! У Ринггольда цвет лица был
несколько желтоватый. Удар был нанесен метко. Оскорбление дошло
до сознания Ринггольда молниеносно, но он был так изумлен
подобным обращением со стороны индейца и пришел в такую ярость,
что на несколько мгновений утратил дар речи. Прежде чем он мог
что-нибудь промолвить, послышались восклицания:
-- Черт возьми! Что там болтает этот индеец?
-- Повтори, что ты сказал! -- закричал, опомнившись,
Ринггольд.
-- Если угодно, пожалуйста: трусливый болван! -- крикнул
метис, особенно подчеркнув последние слова.
Едва он успел вымолвить это, как Ринггольд выстрелил, но
пуля пролетела мимо метиса. В следующую минуту противники
ринулись вперед и вцепились друг другу в горло.
Оба упали на землю, но преимущество оказалось на стороне
метиса. Он очутился наверху, нож сверкнул у него в руке, и
Ринггольду, наверно, пришлось бы отправиться на тот свет, если
бы кому-то из толпы не удалось вышибить нож из рук метиса.
Несколько человек бросились к ним и розняли противников.
Некоторые возмущались поведением индейца и требовали для
него смертной казни. Но нашлись люди с более благородными
представлениями о справедливости, они были свидетелями того,
как вызывающе вел себя Ринггольд, и, несмотря на влияние и силу
семейства Ринггольдов, стали возражать против этого убийства. Я
был исполнен решимости защищать метиса до последней
возможности.
Трудно сказать, чем бы все это кончилось... Но вдруг
кто-то крикнул:
-- Желтый Джек бежал!
Глава XIII. ПОГОНЯ
Я оглянулся. Действительно, мулат бежал! Люди были
поглощены схваткой Ринггольда с индейцем и забыли про мулата.
Нож, который кто-то выбил из рук Пауэлла, упал к ногам Желтого
Джека. Воспользовавшись суматохой, он поднял его, разрезал
веревки, которыми был привязан к дереву, и бросился бежать.
Кое-кто пытался схватить мулата, но он выскользнул из рук. В
несколько прыжков он обогнал толпу людей и помчался к озеру.
Это была безумная попытка. Его или застрелят, или догонят.
Да, но пытаться спастись от верной смерти -- и какой смерти! --
разве это безумие?
Вслед беглецу загремели выстрелы, сначала из пистолетов,
потом из ружей. Винтовки лежали в стороне или стояли,
прислоненные к деревьям и заборам. Все помчались за ними.
Стрелки прицеливались один за другим -- слышался сухой треск,
похожий на учебную стрельбу отряда пехотинцев. Среди белых было
много метких стрелков, но трудно попасть в человека, спасающего
свою жизнь и мечущегося из стороны в сторону между пнями и
кустами. Ни один выстрел, по-видимому, не попал в цель. По
крайней мере, когда дым рассеялся, мы увидели, что мулат
бросился в озеро и поплыл.
Некоторые снова принялись заряжать винтовки, другие же,
видя, что времени терять нельзя, бросали оружие, поспешно
сбрасывали с себя шляпы, куртки, сапоги и прыгали в воду вслед
за беглецом.
Через три минуты картина совершенно изменилась. Место
казни опустело. Одни толпились на берегу, крича и жестикулируя,
а другие -- человек двадцать -- молча плыли, и только их головы
торчали из воды. Далеко впереди -- футах в пятидесяти от них --
виднелись черные курчавые волосы, желтые плечи и шея одинокого
пловца, прилагавшего отчаянные усилия, чтобы спастись от
преследователей.
Это была странная сцена! Как будто идет охота за оленем --
окруженный со всех сторон, он бросается в воду, а собаки с лаем
смело ныряют за ним. Только здесь царило еще большее
возбуждение, и люди и собаки охотились не за дичью, а за
человеком. Борзые и легавые вместе со своими хозяевами
бросились в яростную погоню. Право же, это была очень странная
сцена!
С берега продолжали греметь выстрелы: те, кто оставался
там, снова зарядили свои ружья. Пули то и дело шлепали по воде
недалеко от пловца, но ни одна не настигла его. Он уже
находился за пределами попадания.
Все это казалось мне каким-то сном. События сменялись так
быстро, что я почти не доверял собственным чувствам и
сомневался в действительности всего происходящего. За миг перед
этим преступник, связанный и беспомощный, лежал перед грудой
хвороста, который собирались поджечь. Теперь же он был свободен
и плыл вперед, а его палачи безнадежно отстали от него.
Перемена произошла настолько быстро, что в нее трудно было
поверить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
отличался ни красотой, ни благородством.
Он был, пожалуй, неглуп, но заносчив по отношению к людям,
стоявшим ниже его, -- обычная черта сыновей богатых родителей.
Про него говорили, что характер у него мстительный. Вдобавок он
был расточителен, слонялся по кабачкам самого низшего пошиба,
устраивал петушиные бои.
Я не любил его и никогда не искал его общества. Он был
немного старше меня, но дело не только в этом -- мне не
нравились его характер и склонности. Но совсем не так
относились к нему мои родители. Они приветливо принимали
Ринггольда в доме, по-видимому считая его своим будущим зятем.
Они не замечали его недостатков -- блеск золота часто ослепляет
наши взоры.
Этот молодой человек был в числе тех, кто настойчиво
требовал смерти мулата. Он принимал самое деятельное участие в
приготовлениях к казни. Это объяснялось отчасти и природной
бесчеловечностью -- молодого Ринггольда и его отца считали
жестокими плантаторами, и для всех рабов нашей колонии самой
страшной угрозой было обещание продать их "массе Ринггольду".
Однако поведение молодого Ринггольда объяснялось и другой
причиной: он воображал, что поступает по-рыцарски, проявляя
дружеские чувства к нашей семье -- а главное, к Виргинии. Но он
ошибался: такая жестокость не могла вызвать у нас одобрения. Да
и вряд ли моя добрая сестра наградила бы его за это приветливой
улыбкой.
Молодой метис Пауэлл также был здесь. Услышав шум погони,
он вернулся и теперь стоял в толпе, но ни в чем не участвовал.
Ринггольд увидел индейца, и странное выражение
промелькнуло в его глазах. Он уже знал, что смуглый юноша спас
Виргинию, но благодарности к нему отнюдь не испытывал.
Наоборот, в его груди вспыхнуло другое чувство: это было
ясно видно по презрительной улыбке, игравшей на его губах.
Это стало еще заметнее, когда он грубо обратился к
Пауэллу.
-- Эй! Краснокожий! -- крикнул он. -- А ты не приложил
руки к этому делу? Слышишь, ты, краснокожий!
-- Это я краснокожий? -- с негодованием воскликнул метис,
бросив гордый взгляд на обидчика. -- Однако цвет моей кожи
лучше, чем вашей, трусливый болван! У Ринггольда цвет лица был
несколько желтоватый. Удар был нанесен метко. Оскорбление дошло
до сознания Ринггольда молниеносно, но он был так изумлен
подобным обращением со стороны индейца и пришел в такую ярость,
что на несколько мгновений утратил дар речи. Прежде чем он мог
что-нибудь промолвить, послышались восклицания:
-- Черт возьми! Что там болтает этот индеец?
-- Повтори, что ты сказал! -- закричал, опомнившись,
Ринггольд.
-- Если угодно, пожалуйста: трусливый болван! -- крикнул
метис, особенно подчеркнув последние слова.
Едва он успел вымолвить это, как Ринггольд выстрелил, но
пуля пролетела мимо метиса. В следующую минуту противники
ринулись вперед и вцепились друг другу в горло.
Оба упали на землю, но преимущество оказалось на стороне
метиса. Он очутился наверху, нож сверкнул у него в руке, и
Ринггольду, наверно, пришлось бы отправиться на тот свет, если
бы кому-то из толпы не удалось вышибить нож из рук метиса.
Несколько человек бросились к ним и розняли противников.
Некоторые возмущались поведением индейца и требовали для
него смертной казни. Но нашлись люди с более благородными
представлениями о справедливости, они были свидетелями того,
как вызывающе вел себя Ринггольд, и, несмотря на влияние и силу
семейства Ринггольдов, стали возражать против этого убийства. Я
был исполнен решимости защищать метиса до последней
возможности.
Трудно сказать, чем бы все это кончилось... Но вдруг
кто-то крикнул:
-- Желтый Джек бежал!
Глава XIII. ПОГОНЯ
Я оглянулся. Действительно, мулат бежал! Люди были
поглощены схваткой Ринггольда с индейцем и забыли про мулата.
Нож, который кто-то выбил из рук Пауэлла, упал к ногам Желтого
Джека. Воспользовавшись суматохой, он поднял его, разрезал
веревки, которыми был привязан к дереву, и бросился бежать.
Кое-кто пытался схватить мулата, но он выскользнул из рук. В
несколько прыжков он обогнал толпу людей и помчался к озеру.
Это была безумная попытка. Его или застрелят, или догонят.
Да, но пытаться спастись от верной смерти -- и какой смерти! --
разве это безумие?
Вслед беглецу загремели выстрелы, сначала из пистолетов,
потом из ружей. Винтовки лежали в стороне или стояли,
прислоненные к деревьям и заборам. Все помчались за ними.
Стрелки прицеливались один за другим -- слышался сухой треск,
похожий на учебную стрельбу отряда пехотинцев. Среди белых было
много метких стрелков, но трудно попасть в человека, спасающего
свою жизнь и мечущегося из стороны в сторону между пнями и
кустами. Ни один выстрел, по-видимому, не попал в цель. По
крайней мере, когда дым рассеялся, мы увидели, что мулат
бросился в озеро и поплыл.
Некоторые снова принялись заряжать винтовки, другие же,
видя, что времени терять нельзя, бросали оружие, поспешно
сбрасывали с себя шляпы, куртки, сапоги и прыгали в воду вслед
за беглецом.
Через три минуты картина совершенно изменилась. Место
казни опустело. Одни толпились на берегу, крича и жестикулируя,
а другие -- человек двадцать -- молча плыли, и только их головы
торчали из воды. Далеко впереди -- футах в пятидесяти от них --
виднелись черные курчавые волосы, желтые плечи и шея одинокого
пловца, прилагавшего отчаянные усилия, чтобы спастись от
преследователей.
Это была странная сцена! Как будто идет охота за оленем --
окруженный со всех сторон, он бросается в воду, а собаки с лаем
смело ныряют за ним. Только здесь царило еще большее
возбуждение, и люди и собаки охотились не за дичью, а за
человеком. Борзые и легавые вместе со своими хозяевами
бросились в яростную погоню. Право же, это была очень странная
сцена!
С берега продолжали греметь выстрелы: те, кто оставался
там, снова зарядили свои ружья. Пули то и дело шлепали по воде
недалеко от пловца, но ни одна не настигла его. Он уже
находился за пределами попадания.
Все это казалось мне каким-то сном. События сменялись так
быстро, что я почти не доверял собственным чувствам и
сомневался в действительности всего происходящего. За миг перед
этим преступник, связанный и беспомощный, лежал перед грудой
хвороста, который собирались поджечь. Теперь же он был свободен
и плыл вперед, а его палачи безнадежно отстали от него.
Перемена произошла настолько быстро, что в нее трудно было
поверить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111