Это безумие, но я никогда не смогу перестать думать о вас!
- Так же как и я о вас!
- О, Небеса! Неужели это возможно? Мое предчувствие сбывается? Бланш Вернон! Вы любите меня?
- Довольно странный вопрос к ребенку!
Реплика была сделана тем, кто до этого момента не принимал участия в беседе. Кровь застыла у Майнарда в жилах, как только он узнал высокую фигуру Джорджа Вернона, стоявшую рядом, под сенью деодара!
* * * * *
Еще не было двенадцати ночи, и у капитана Майнарда было достаточно времени, чтобы успеть на вечерний поезд и вернуться на нем в Лондон.
ГЛАВА LII
ЗНАМЕНИТЫЙ ИЗГНАННИК
Эра революций закончилась, спокойствие было восстановлено; мир установился во всей Европе.
Но это был мир, основанный на цепях и поддерживаемый штыками.
Манин был мёртв, Хеккер - в изгнании за океаном, Блюм был убит - так же, как и ряд других выдающихся революционных лидеров.
Но двое из них все еще были живы, - те, чьи имена наводили страх на деспотов от Балтийского до Средиземного моря и от Европы и до Атлантики.
Это были Кошут и Маззини.
Несмотря на мутные потоки очернительства - а власть предержащие приложили к этому много усилий - эти имена все еще обладали притягательной силой, это были символы, способные поднять народы к новому штурму оплотов деспотизма, в борьбе за свободу. Особенно верно это было в отношении Кошута. Некоторая поспешность Маззини - вера в то, что его доктрина также является красной, иными словами, революционной, - трансформировалась со временем в более умеренную и либеральную концепцию.
Совсем иными были воззрения Кошута. В прошлом он придерживался строгого консерватизма и стремился исключительно к национальной независимости, основанной на республиканском устройстве. Когда говорилось о республике, припудренной демократией, во Франции, он никогда не соглашался не только на пудру, но и вообще на демократию.
Если когда-нибудь будущий историк и найдет какие-то недостатки у Кошута, так это будет его излишний консерватизм, или, скорее, национализм, а также недостаточно развитая идея универсального пропагандизма.
К сожалению, он, как и большинство людей, придерживался тактики невмешательства, этого софизма в международном этикете, что позволило королю Дагомеи уничтожить все, что было дорого сердцу революционера, а королю Вити-Вау - съесть его самого, удовлетворив свой аппетит.
Эта ограниченность мадьярского руководителя была единственным недостатком, известным автору, который не позволил ему стать по-настоящему великим и значительным революционным лидером.
Но все это, возможно, было лишь маской, чтобы - надо надеяться добиться успеха в своих благородных целях.
Конечно, были веские основания так думать - он был более последователен, чем другие, более робкие сторонники революционной идеи.
Но была и другая причина верить в его приверженность революционным идеям, вопреки торжествующим деспотам. Все знали, что провал венгерской революции случится по причинам, не имеющих отношения к личности Кошута, короче говоря, из-за подлого предательства. Со своим гениальным чутьем и энергией всей своей души он боролся против действий, которые привели к этому; и в последнюю минуту ему пришлось бороться с колеблющимися и пораженцами. Он уступил им, но не по добровольному согласию, а вынужденный подчиниться злой силе.
Все сказанное весьма способствовало росту его популярности, тем более, что в последнее время открылась история измены Георгия.
Изгнанный из своей родины, Кошут нашел убежище в Англии.
Пройдя через фанфары официальных встреч, в виде дешевых приемов и многолюдных митингов, - он успешно выдержал это испытание медными трубами, не оставив врагам ни малейшего повода для насмешек, - этот неординарный человек нашел себе спокойное место для жительства в западной районе Лондона.
Там в окружении своих родных - жены и дочери, а также двух сыновей, благородных молодых людей, вполне достойных прославленного отца, - он, казалось, старался избегать шумных приемов гостей, что представлялось ему ненужной показной роскошью.
Несколько банкетов, подготовленных такими известными компаниями, как Лендлорды Лондона и Таверна Фримасонов, - вот и все английское приветствие Кошуту, и этого ему вполне достаточно. В своем доме он не только был вынужден купить все необходимое на собственные деньги из оскудевшего кошелька, но и был обманут почти каждым торговцем, с которым ему приходилось иметь дело; причем не столько благодаря обычным торговым спекуляциям, сколько из-за того, что он был чужестранцем!
Это было хорошим образцом английского гостеприимства по отношению к изгнаннику, того самого гостеприимства, которым так любила бахвалиться пресса английских тори! Но эта пресса ни слова не говорила о британских шпионах, которые - вместе с французскими, на английские деньги - следили за его приходами и уходами, за его ежедневными прогулками, за его друзьями все для того, чтобы по заданию секретных служб выявить то, что может скомпрометировать его, и помочь им завершить его карьеру!
Многие полагали, что все идет к этому, что власть этого крупного революционера утрачена навсегда, и его влиянию пришел конец.
Но деспоты более трезво оценивали реальное положение дел. Они знали, что пока Кошут жив и на его репутации нет пятен, мало кому из европейских королей не придется дрожать за свой трон. Даже королева Англии, служившая примером для всех, и тем более немецкий принц, который распоряжался судьбами английской нации, понимали, какое влияние оказывает имя Кошута, и пытались направить своих лучших агентов, чтобы подорвать это влияние.
Враждебность королевского семейства Англии к бывшему диктатору Венгрии легко объяснима. Она имела под собой две причины: опасение победы республики, а также угроза родственным союзам. Дело в том, что короны Австрии и Англии включали родственные связи. В случае успеха Кошута это было бы крушением надежд как немецких родственников английской короны, так и всей Германии - родственницы Англии.
Вот чем объясняется интерес коронованных особ свалить Кошута - если не физически, то по крайней мере подмочить его репутацию. Его известность, в сочетании с безупречным характером, ограждала его от преследования закона. Мировое общественное мнение защищало его жизнь, а также препятствовало отправке его в тюрьму.
Но все еще был шанс безболезненно его устранить, подорвав репутацию и таким образом лишить симпатий, которые до настоящего времени были ему отданы.
С этой целью использовалась пресса - печально известная популярная газета: инструмент, всегда готовый по сходной цене опорочить кого угодно.
Открыто и тайно, она начала травлю революционера, обрушив на него поток нелепых обвинений и низких домыслов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
- Так же как и я о вас!
- О, Небеса! Неужели это возможно? Мое предчувствие сбывается? Бланш Вернон! Вы любите меня?
- Довольно странный вопрос к ребенку!
Реплика была сделана тем, кто до этого момента не принимал участия в беседе. Кровь застыла у Майнарда в жилах, как только он узнал высокую фигуру Джорджа Вернона, стоявшую рядом, под сенью деодара!
* * * * *
Еще не было двенадцати ночи, и у капитана Майнарда было достаточно времени, чтобы успеть на вечерний поезд и вернуться на нем в Лондон.
ГЛАВА LII
ЗНАМЕНИТЫЙ ИЗГНАННИК
Эра революций закончилась, спокойствие было восстановлено; мир установился во всей Европе.
Но это был мир, основанный на цепях и поддерживаемый штыками.
Манин был мёртв, Хеккер - в изгнании за океаном, Блюм был убит - так же, как и ряд других выдающихся революционных лидеров.
Но двое из них все еще были живы, - те, чьи имена наводили страх на деспотов от Балтийского до Средиземного моря и от Европы и до Атлантики.
Это были Кошут и Маззини.
Несмотря на мутные потоки очернительства - а власть предержащие приложили к этому много усилий - эти имена все еще обладали притягательной силой, это были символы, способные поднять народы к новому штурму оплотов деспотизма, в борьбе за свободу. Особенно верно это было в отношении Кошута. Некоторая поспешность Маззини - вера в то, что его доктрина также является красной, иными словами, революционной, - трансформировалась со временем в более умеренную и либеральную концепцию.
Совсем иными были воззрения Кошута. В прошлом он придерживался строгого консерватизма и стремился исключительно к национальной независимости, основанной на республиканском устройстве. Когда говорилось о республике, припудренной демократией, во Франции, он никогда не соглашался не только на пудру, но и вообще на демократию.
Если когда-нибудь будущий историк и найдет какие-то недостатки у Кошута, так это будет его излишний консерватизм, или, скорее, национализм, а также недостаточно развитая идея универсального пропагандизма.
К сожалению, он, как и большинство людей, придерживался тактики невмешательства, этого софизма в международном этикете, что позволило королю Дагомеи уничтожить все, что было дорого сердцу революционера, а королю Вити-Вау - съесть его самого, удовлетворив свой аппетит.
Эта ограниченность мадьярского руководителя была единственным недостатком, известным автору, который не позволил ему стать по-настоящему великим и значительным революционным лидером.
Но все это, возможно, было лишь маской, чтобы - надо надеяться добиться успеха в своих благородных целях.
Конечно, были веские основания так думать - он был более последователен, чем другие, более робкие сторонники революционной идеи.
Но была и другая причина верить в его приверженность революционным идеям, вопреки торжествующим деспотам. Все знали, что провал венгерской революции случится по причинам, не имеющих отношения к личности Кошута, короче говоря, из-за подлого предательства. Со своим гениальным чутьем и энергией всей своей души он боролся против действий, которые привели к этому; и в последнюю минуту ему пришлось бороться с колеблющимися и пораженцами. Он уступил им, но не по добровольному согласию, а вынужденный подчиниться злой силе.
Все сказанное весьма способствовало росту его популярности, тем более, что в последнее время открылась история измены Георгия.
Изгнанный из своей родины, Кошут нашел убежище в Англии.
Пройдя через фанфары официальных встреч, в виде дешевых приемов и многолюдных митингов, - он успешно выдержал это испытание медными трубами, не оставив врагам ни малейшего повода для насмешек, - этот неординарный человек нашел себе спокойное место для жительства в западной районе Лондона.
Там в окружении своих родных - жены и дочери, а также двух сыновей, благородных молодых людей, вполне достойных прославленного отца, - он, казалось, старался избегать шумных приемов гостей, что представлялось ему ненужной показной роскошью.
Несколько банкетов, подготовленных такими известными компаниями, как Лендлорды Лондона и Таверна Фримасонов, - вот и все английское приветствие Кошуту, и этого ему вполне достаточно. В своем доме он не только был вынужден купить все необходимое на собственные деньги из оскудевшего кошелька, но и был обманут почти каждым торговцем, с которым ему приходилось иметь дело; причем не столько благодаря обычным торговым спекуляциям, сколько из-за того, что он был чужестранцем!
Это было хорошим образцом английского гостеприимства по отношению к изгнаннику, того самого гостеприимства, которым так любила бахвалиться пресса английских тори! Но эта пресса ни слова не говорила о британских шпионах, которые - вместе с французскими, на английские деньги - следили за его приходами и уходами, за его ежедневными прогулками, за его друзьями все для того, чтобы по заданию секретных служб выявить то, что может скомпрометировать его, и помочь им завершить его карьеру!
Многие полагали, что все идет к этому, что власть этого крупного революционера утрачена навсегда, и его влиянию пришел конец.
Но деспоты более трезво оценивали реальное положение дел. Они знали, что пока Кошут жив и на его репутации нет пятен, мало кому из европейских королей не придется дрожать за свой трон. Даже королева Англии, служившая примером для всех, и тем более немецкий принц, который распоряжался судьбами английской нации, понимали, какое влияние оказывает имя Кошута, и пытались направить своих лучших агентов, чтобы подорвать это влияние.
Враждебность королевского семейства Англии к бывшему диктатору Венгрии легко объяснима. Она имела под собой две причины: опасение победы республики, а также угроза родственным союзам. Дело в том, что короны Австрии и Англии включали родственные связи. В случае успеха Кошута это было бы крушением надежд как немецких родственников английской короны, так и всей Германии - родственницы Англии.
Вот чем объясняется интерес коронованных особ свалить Кошута - если не физически, то по крайней мере подмочить его репутацию. Его известность, в сочетании с безупречным характером, ограждала его от преследования закона. Мировое общественное мнение защищало его жизнь, а также препятствовало отправке его в тюрьму.
Но все еще был шанс безболезненно его устранить, подорвав репутацию и таким образом лишить симпатий, которые до настоящего времени были ему отданы.
С этой целью использовалась пресса - печально известная популярная газета: инструмент, всегда готовый по сходной цене опорочить кого угодно.
Открыто и тайно, она начала травлю революционера, обрушив на него поток нелепых обвинений и низких домыслов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106