Я вытащила предмет из-под обломков.
Это был изъеденный ржавчиной ящичек, - если не считать ржавчины, абсолютно
неповрежденный. Я села и задумалась, как он мог тут оказаться. Я решила,
что, должно быть, его в свое время засунули под карниз, а потом забыли.
Когда карниз обрушился, он упал вниз, пробив потолок кухни, если, конечно,
потолок к тому времени еще был цел.
- Значит, вот оно что, - подытожил я. - Ящичек с запиской о кладе...
- В общем, да, - подтвердила Синтия, - но не совсем так. Я не смогла
его открыть и потому захватила с собой. Вернувшись домой, я взломала его с
помощью инструментов. Внутри лежала грамота на владение кусочком земли,
долговая расписка с отметкой об уплате, пара пустых конвертов, один или
два опротестованных чека и документ о передаче семейных архивов отделу
рукописей университета. Вернее, не о передаче, а о предоставлении во
временное пользование. На следующее утро я отправилась в отдел рукописей.
Вам наверняка известно, как они там работают...
- Да уж, - согласился я.
- Пришлось попереживать, но в конце концов то, что я -
студентка-дипломница со специализацией по истории Земли, и то, что бумаги
принадлежат моей семье, сыграло свою роль. Они думали, что я хочу лишь
просмотреть документы, но к тому времени, когда мне их выдали, - должно
быть, они хранились не там, куда помещал их каталог, - я была сыта по
горло всей этой волокитой, а потому заполнила требование о возвращении
бумаг и вышла на улицу уже вместе с ними. Вот вам и тихоня-отличница, не
правда ли? В отделе мне угрожали судебным преследованием, и, если бы они
выполнили свою угрозу, я не знаю, чем бы все закончилось. Но что-то им
помешало. Быть может, они решили, что бумаги не представляют никакой
ценности, хотя с чего - не смею догадываться. Все документы уместились в
один конверт. Очевидно, к ним никто не прикасался, поскольку они не были
ни рассортированы, ни проштампованы, и даже печать на конверте не имела
следов повреждений. Наверное, их зарегистрировали под одним номером и
благополучно про них забыли.
Синтия прервалась и пристально поглядела на меня. Я промолчал.
Потихоньку она доберется до сути дела. Как знать, вдруг у нее есть причины
рассказывать именно так и никак иначе? Быть может, она хочет перепроверить
себя и убедиться (снова, в который раз), что не совершила ошибки, что
поступила правильно? Я не собирался подгонять ее, хотя, видит Бог, она
могла бы и не тянуть кота за хвост.
- Документов было немного, - выговорила Синтия, выдержав паузу. -
Подборка писем, которые проливали свет на историю колонизации Олдена
землянами, - характерные образчики эпистолярного жанра той эпохи. Они не
содержали ни единого неизвестного прежде факта. Несколько стихотворений,
явно сочиненных молоденькой девицей. Счета-фактуры какой-то фирмы,
которые, пожалуй, могли бы заинтересовать историка-экономиста, а еще -
памятная записка, в каковой пожилой человек в довольно-таки вычурных
выражениях излагал историю, услышанную им от деда, причем дед его был
одним из первых колонистов на Олдене.
- И что же это за записка?
- В ней говорилось о невероятных событиях, - ответила Синтия. - Я
отнесла ее профессору Торндайку, рассказала ему то, что вы только что
слышали, и попросила прочесть. Окончив чтение, он уселся, устремив взгляд
в никуда, а потом произнес одно-единственное слово - "Анахрон".
- Что такое "Анахрон"? - спросил Элмер.
- Мифическая планета, - отозвался я, - мир, которого на самом деле не
существовало. Предмет мечтаний археологов, вызванный ими из небытия...
- Придуманный мир, - проговорила Синтия. - Я не спрашивала об этом
профессора Торндайка, но мне кажется, что название его образовано от слова
"анахронизм" - то есть что-либо, сильно устаревшее. Понимаете, археологи
многократно наталкивались на следы, оставленные неведомой расой. Как ни
странно, анахронианские надписи находили только на артефактах аборигенов
той или иной планеты и никогда отдельно.
- Как будто они, то бишь анахрониане, случайно заглянули на огонек, -
присовокупил я, - а уходя, оставили хозяевам в знак благодарности пару
безделушек. Они могли побывать на многих планетах, а их безделушки
обнаруживаются лишь на некоторых, да и то по воле случая.
- Так что там с памятной запиской? - спросил Элмер.
- Она при мне, - ответила Синтия, доставая из внутреннего кармана
куртки объемистое портмоне и извлекая оттуда пачку сложенных пополам
бумаг. Это копия. Оригинал был слишком хрупким и не выдержал бы подобного
обращения.
Она притянула бумаги Элмеру. Тот развернул их, просмотрел и передал
мне.
- Я подброшу дров, чтобы было посветлее, - сказал он. - А ты читай
вслух.
Записка была написана корявым почерком пожилого и немощного человека.
Местами попадались кляксы, но они не мешали уловить смысл. Наверху первой
страницы была цифра - 2305.
Синтия следила за мной.
- Должно быть, год, - заметила она. - Тут у нас с профессором
Торндайком не было разногласий. Если ее написал именно тот человек, на
которого я думаю, то в дате нет ничего удивительного.
Элмер подбросил в костер хвороста, и пламя весело загудело.
- Порядок, Флетч, - сказал робот. - Чего ты ждешь, начинай.
И я начал.
6
"2305. Моему внуку Говарду Лансингу.
В мою бытность юношей, мой дед рассказал мне о том, что ему довелось
пережить, когда он был молодым человеком примерно моего возраста, а
теперь, когда мне столько же лет, сколько было ему в момент нашего
разговора, или даже больше, я передаю услышанное тебе; но поскольку ты еще
зеленый юнец, я решил доверить эту историю бумаге, чтобы ты, став старше,
смог прочитать ее и понять, в чем тут дело.
Беседуя со мной, мой дед пребывал в твердом уме и здравом рассудке,
который не повредили многочисленные старческие немощи. Ты можешь счесть
историю неправдоподобной, однако, как мне всегда казалось, в ней есть своя
логика, из-за которой она обретает истинность.
Мой дед, как тебе, без сомнения, известно, родился на Земле, а на
Олден прилетел уже далеко не юношей. Он родился в начальную пору Решающей
Войны, когда народы Земли, разбившись на два блока, терзали и опустошали
планету. В дни своей юности он участвовал в боях, если я вправе так
выразиться, ибо то была война не людей, а машин, которые сражались друг с
другом с бессмысленной яростью, позаимствованной у тех, кто их создал.
Поскольку все члены его семьи и большинство друзей то ли погибли, то ли
пропали без вести (по-моему, он сам не знал, что вернее), он с легким
сердцем присоединился к группе людей, крохотной частице некогда громадного
населения Земли, которые вошли в космические корабли и покинули Землю,
дыбы основать колонии на других планетах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Это был изъеденный ржавчиной ящичек, - если не считать ржавчины, абсолютно
неповрежденный. Я села и задумалась, как он мог тут оказаться. Я решила,
что, должно быть, его в свое время засунули под карниз, а потом забыли.
Когда карниз обрушился, он упал вниз, пробив потолок кухни, если, конечно,
потолок к тому времени еще был цел.
- Значит, вот оно что, - подытожил я. - Ящичек с запиской о кладе...
- В общем, да, - подтвердила Синтия, - но не совсем так. Я не смогла
его открыть и потому захватила с собой. Вернувшись домой, я взломала его с
помощью инструментов. Внутри лежала грамота на владение кусочком земли,
долговая расписка с отметкой об уплате, пара пустых конвертов, один или
два опротестованных чека и документ о передаче семейных архивов отделу
рукописей университета. Вернее, не о передаче, а о предоставлении во
временное пользование. На следующее утро я отправилась в отдел рукописей.
Вам наверняка известно, как они там работают...
- Да уж, - согласился я.
- Пришлось попереживать, но в конце концов то, что я -
студентка-дипломница со специализацией по истории Земли, и то, что бумаги
принадлежат моей семье, сыграло свою роль. Они думали, что я хочу лишь
просмотреть документы, но к тому времени, когда мне их выдали, - должно
быть, они хранились не там, куда помещал их каталог, - я была сыта по
горло всей этой волокитой, а потому заполнила требование о возвращении
бумаг и вышла на улицу уже вместе с ними. Вот вам и тихоня-отличница, не
правда ли? В отделе мне угрожали судебным преследованием, и, если бы они
выполнили свою угрозу, я не знаю, чем бы все закончилось. Но что-то им
помешало. Быть может, они решили, что бумаги не представляют никакой
ценности, хотя с чего - не смею догадываться. Все документы уместились в
один конверт. Очевидно, к ним никто не прикасался, поскольку они не были
ни рассортированы, ни проштампованы, и даже печать на конверте не имела
следов повреждений. Наверное, их зарегистрировали под одним номером и
благополучно про них забыли.
Синтия прервалась и пристально поглядела на меня. Я промолчал.
Потихоньку она доберется до сути дела. Как знать, вдруг у нее есть причины
рассказывать именно так и никак иначе? Быть может, она хочет перепроверить
себя и убедиться (снова, в который раз), что не совершила ошибки, что
поступила правильно? Я не собирался подгонять ее, хотя, видит Бог, она
могла бы и не тянуть кота за хвост.
- Документов было немного, - выговорила Синтия, выдержав паузу. -
Подборка писем, которые проливали свет на историю колонизации Олдена
землянами, - характерные образчики эпистолярного жанра той эпохи. Они не
содержали ни единого неизвестного прежде факта. Несколько стихотворений,
явно сочиненных молоденькой девицей. Счета-фактуры какой-то фирмы,
которые, пожалуй, могли бы заинтересовать историка-экономиста, а еще -
памятная записка, в каковой пожилой человек в довольно-таки вычурных
выражениях излагал историю, услышанную им от деда, причем дед его был
одним из первых колонистов на Олдене.
- И что же это за записка?
- В ней говорилось о невероятных событиях, - ответила Синтия. - Я
отнесла ее профессору Торндайку, рассказала ему то, что вы только что
слышали, и попросила прочесть. Окончив чтение, он уселся, устремив взгляд
в никуда, а потом произнес одно-единственное слово - "Анахрон".
- Что такое "Анахрон"? - спросил Элмер.
- Мифическая планета, - отозвался я, - мир, которого на самом деле не
существовало. Предмет мечтаний археологов, вызванный ими из небытия...
- Придуманный мир, - проговорила Синтия. - Я не спрашивала об этом
профессора Торндайка, но мне кажется, что название его образовано от слова
"анахронизм" - то есть что-либо, сильно устаревшее. Понимаете, археологи
многократно наталкивались на следы, оставленные неведомой расой. Как ни
странно, анахронианские надписи находили только на артефактах аборигенов
той или иной планеты и никогда отдельно.
- Как будто они, то бишь анахрониане, случайно заглянули на огонек, -
присовокупил я, - а уходя, оставили хозяевам в знак благодарности пару
безделушек. Они могли побывать на многих планетах, а их безделушки
обнаруживаются лишь на некоторых, да и то по воле случая.
- Так что там с памятной запиской? - спросил Элмер.
- Она при мне, - ответила Синтия, доставая из внутреннего кармана
куртки объемистое портмоне и извлекая оттуда пачку сложенных пополам
бумаг. Это копия. Оригинал был слишком хрупким и не выдержал бы подобного
обращения.
Она притянула бумаги Элмеру. Тот развернул их, просмотрел и передал
мне.
- Я подброшу дров, чтобы было посветлее, - сказал он. - А ты читай
вслух.
Записка была написана корявым почерком пожилого и немощного человека.
Местами попадались кляксы, но они не мешали уловить смысл. Наверху первой
страницы была цифра - 2305.
Синтия следила за мной.
- Должно быть, год, - заметила она. - Тут у нас с профессором
Торндайком не было разногласий. Если ее написал именно тот человек, на
которого я думаю, то в дате нет ничего удивительного.
Элмер подбросил в костер хвороста, и пламя весело загудело.
- Порядок, Флетч, - сказал робот. - Чего ты ждешь, начинай.
И я начал.
6
"2305. Моему внуку Говарду Лансингу.
В мою бытность юношей, мой дед рассказал мне о том, что ему довелось
пережить, когда он был молодым человеком примерно моего возраста, а
теперь, когда мне столько же лет, сколько было ему в момент нашего
разговора, или даже больше, я передаю услышанное тебе; но поскольку ты еще
зеленый юнец, я решил доверить эту историю бумаге, чтобы ты, став старше,
смог прочитать ее и понять, в чем тут дело.
Беседуя со мной, мой дед пребывал в твердом уме и здравом рассудке,
который не повредили многочисленные старческие немощи. Ты можешь счесть
историю неправдоподобной, однако, как мне всегда казалось, в ней есть своя
логика, из-за которой она обретает истинность.
Мой дед, как тебе, без сомнения, известно, родился на Земле, а на
Олден прилетел уже далеко не юношей. Он родился в начальную пору Решающей
Войны, когда народы Земли, разбившись на два блока, терзали и опустошали
планету. В дни своей юности он участвовал в боях, если я вправе так
выразиться, ибо то была война не людей, а машин, которые сражались друг с
другом с бессмысленной яростью, позаимствованной у тех, кто их создал.
Поскольку все члены его семьи и большинство друзей то ли погибли, то ли
пропали без вести (по-моему, он сам не знал, что вернее), он с легким
сердцем присоединился к группе людей, крохотной частице некогда громадного
населения Земли, которые вошли в космические корабли и покинули Землю,
дыбы основать колонии на других планетах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45