Солнышко
согревало мне спину. Пойти, что ли, поискать, чем заняться? Должно быть,
выгляжу я как петух на насесте; и потом, неудобно бездельничать, когда
кругом все работают. Однако я испытывал странное нежелание что-либо
делать. Впервые в жизни мне не нужно было ни над чем ломать голову. И я не
без стыда признался самому себе, что такое положение вещей меня вполне
устраивает.
Бронко по-прежнему стоял у амбара, а Синтии не было видно с тех пор,
как она выплеснула что-то в помойный бак. Интересно, где это целый день
пропадает Элмер?
Он словно подслушал мои мысли: вышел из-за амбара и направился
прямиком ко мне. Он не проронил ни слова, пока не приблизился вплотную. Я
заметил, что ему явно не по себе.
- Я ходил посмотреть на следы, - сказал он негромко. - Сомневаться не
приходится: прошлой ночью мы видели боевую машину. Я обнаружил отпечатки
протекторов: такие могла оставить только она. Я прошелся по колее: она
умчалась на запад. В горах найдется немало таких уголков, где она сможет
укрыться.
- От кого ей прятаться?
- Не знаю, - ответил Элмер. - Поведение боевой машины непредсказуемо.
Десять тысяч лет она была предоставлена самой себе. Скажи мне, Флетч, чего
можно ожидать от ее комбинированного интеллекта после стольких лет
одиночества?
- Либо ничего, либо всего сразу, - хмыкнул я. - Во что превратилась
боевая машина, которая уцелела в чудовищной бойне? Что побуждает ее к
жизни? Как воспринимает она окружающее, столь отличное от того, для
которого ее изготавливали? И вот что странно, Элмер: похоже, люди
совершенно не боятся ее. Она для них - нечто непостижимое, а, как я успел
убедиться, постигнуть они не в силах очень и очень многого.
- Чудные они какие-то, - проговорил Элмер. - Мне здесь не нравится. Я
чувствую себя не в своей тарелке. Сомневаюсь, чтобы та троица с енотом
заявилась к нашему костру без причины. Ведь им по пути надо было
преодолеть колею боевой машины.
- Ими двигало любопытство, - сказал я. - У них тут тишь да гладь,
поэтому, когда что-нибудь происходит, их разбирает любознательность. Так
было и с нами.
- Естественно, - согласился Элмер. - И все же...
- Факты?
- Да нет, ничего конкретного. Но что-то меня тревожит. Давай
сматывать удочки, Флетч.
- Я хочу, чтобы Бронко записал праздник. Едва он закончит, мы сразу
уйдем.
9
Как и предрекал старик Генри, люди начали собираться вскоре после
захода солнца. Они приходили поодиночке, парами и троицами, а иногда -
целыми компаниями. Все толпились во дворе, у столов с едой. Кто-то пока
отсиживался в доме; часть мужчин удалилась в амбар, и оттуда послышался
звон посуды.
Столы вытащили во двор ближе к вечеру. Парни приволокли из плотницкой
козлы, на которые положили доски, - так получились лавочки и платформа для
музыкантов. Последние уже расселись по местам и теперь настраивали
инструменты: с платформы доносилось пиликанье скрипок и треньканье гитар.
Луна еще не взошла, но небо на востоке отливало серебром, и черные
стволы деревьев отчетливо выделялись на фоне светлой полоски в небесах.
Собака подвернулась кому-то под ноги и с воем исчезла во мраке.
Мужчины, что стояли у одного из столов, вдруг громко расхохотались,
очевидно, над отпущенной кем-то шуткой. Костер, в который то и дело
подбрасывали хворост, стрелял искрами; пламя жадно лизало сухие ветки.
Бронко расположился на опушке леса, и его металлический корпус мерцал
в бликах костра. Элмер, присоединившись к какой-то компании у столов, судя
по всему, оказался втянутым в оживленную дискуссию. Я поискал глазами
Синтию, но ее нигде не было.
Кто-то тронул меня за руку. Обернувшись, я увидел рядом с собой
старика Генри. Зазвучала музыка, по двору закружились пары.
- Не скучно одному? - спросил старик. Легкий ветерок шевелил его
бакенбарды.
- Хочется спокойно понаблюдать, - ответил я. - Никогда не
присутствовал на таких сборищах.
Я не кривил душой. В этом празднике было что то от первобытной
дикости и варварства; его необузданное веселье возвращало память к юности
человечества. Как будто ожили древние обычаи и обряды - настолько древние,
что на ум почему то приходили кремневые топоры и обглоданные бедренные
кости.
- Оставайтесь с нами, - пригласил старик. - Вы же знаете, наши все
обрадуются. Оставайтесь; никто не помешает вам заниматься вашей работой.
Я покачал головой.
- Надо поговорить с другими, что скажут они. Но все равно, спасибо.
На платформе надрывался певец; музыканты наяривали что-то немыслимое,
однако движения танцоров были плавными и даже изящными.
Старик хихикнул. - Это называется танцем престарелых. Слыхали?
- Нет, - признался я.
- Хлопну еще стаканчик, - проговорил он, - чтобы косточки не
скрипели, да тоже пойду попляшу. К слову...
Он извлек из кармана бутылку, вышиб пробку и протянул мне. Бутылка
приятно холодила руку, я поднес ее к губам и сделал глоток. Против моих
ожиданий, в бутылке оказалось неплохое виски. Оно ни капельки не
напоминало ту отраву, которой меня угощали накануне. Я вернул бутылку
старику, но он оттолкнул мою руку.
- Мало, - сказал он. - Добавьте-ка.
Я снова приложился к бутылке. Мне стало хорошо и радостно.
Старик последовал моему примеру.
- Кладбищенское виски, - сказал он. - Малость повкуснее нашего будет.
Ребята смотались нынче утром на Кладбище и выменяли у них пару ящиков.
Не успел закончиться первый танец, как музыканты тут же заиграли
следующий. Я заметил среди танцующих Синтию. Меня поразила грациозность ее
движений, хотя, с чего я взял, будто она не умеет танцевать, честно
говоря, не знаю.
Луна наконец поднялась над лесом. Мне было безумно хорошо.
- Еще, - предложил старик, вручая мне бутылку.
Теплая ночь, веселая компания, темный лес, яркое пламя костра. Я
посматривал на Синтию, и мне вдруг отчаянно захотелось потанцевать с ней.
Музыка смолкла, и я сделал шаг вперед, намереваясь подойти к Синтии и
пригласить ее на очередной танец. Однако меня опередил Элмер. Встав
посреди двора, он неожиданно пустился отплясывать джигу, какой-то скрипач
вскочил с места и принялся аккомпанировать ему, и вскоре к Элмеру
присоединились все остальные.
Я не верил своим глазам. Элмер, который всегда казался мне
тяжеловесным и неповоротливым роботом, теперь чуть ли не порхал над
землей, извиваясь всем телом. Люди образовали вокруг него хоровод; они
подбадривали его громкими криками и хлопаньем в ладоши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
согревало мне спину. Пойти, что ли, поискать, чем заняться? Должно быть,
выгляжу я как петух на насесте; и потом, неудобно бездельничать, когда
кругом все работают. Однако я испытывал странное нежелание что-либо
делать. Впервые в жизни мне не нужно было ни над чем ломать голову. И я не
без стыда признался самому себе, что такое положение вещей меня вполне
устраивает.
Бронко по-прежнему стоял у амбара, а Синтии не было видно с тех пор,
как она выплеснула что-то в помойный бак. Интересно, где это целый день
пропадает Элмер?
Он словно подслушал мои мысли: вышел из-за амбара и направился
прямиком ко мне. Он не проронил ни слова, пока не приблизился вплотную. Я
заметил, что ему явно не по себе.
- Я ходил посмотреть на следы, - сказал он негромко. - Сомневаться не
приходится: прошлой ночью мы видели боевую машину. Я обнаружил отпечатки
протекторов: такие могла оставить только она. Я прошелся по колее: она
умчалась на запад. В горах найдется немало таких уголков, где она сможет
укрыться.
- От кого ей прятаться?
- Не знаю, - ответил Элмер. - Поведение боевой машины непредсказуемо.
Десять тысяч лет она была предоставлена самой себе. Скажи мне, Флетч, чего
можно ожидать от ее комбинированного интеллекта после стольких лет
одиночества?
- Либо ничего, либо всего сразу, - хмыкнул я. - Во что превратилась
боевая машина, которая уцелела в чудовищной бойне? Что побуждает ее к
жизни? Как воспринимает она окружающее, столь отличное от того, для
которого ее изготавливали? И вот что странно, Элмер: похоже, люди
совершенно не боятся ее. Она для них - нечто непостижимое, а, как я успел
убедиться, постигнуть они не в силах очень и очень многого.
- Чудные они какие-то, - проговорил Элмер. - Мне здесь не нравится. Я
чувствую себя не в своей тарелке. Сомневаюсь, чтобы та троица с енотом
заявилась к нашему костру без причины. Ведь им по пути надо было
преодолеть колею боевой машины.
- Ими двигало любопытство, - сказал я. - У них тут тишь да гладь,
поэтому, когда что-нибудь происходит, их разбирает любознательность. Так
было и с нами.
- Естественно, - согласился Элмер. - И все же...
- Факты?
- Да нет, ничего конкретного. Но что-то меня тревожит. Давай
сматывать удочки, Флетч.
- Я хочу, чтобы Бронко записал праздник. Едва он закончит, мы сразу
уйдем.
9
Как и предрекал старик Генри, люди начали собираться вскоре после
захода солнца. Они приходили поодиночке, парами и троицами, а иногда -
целыми компаниями. Все толпились во дворе, у столов с едой. Кто-то пока
отсиживался в доме; часть мужчин удалилась в амбар, и оттуда послышался
звон посуды.
Столы вытащили во двор ближе к вечеру. Парни приволокли из плотницкой
козлы, на которые положили доски, - так получились лавочки и платформа для
музыкантов. Последние уже расселись по местам и теперь настраивали
инструменты: с платформы доносилось пиликанье скрипок и треньканье гитар.
Луна еще не взошла, но небо на востоке отливало серебром, и черные
стволы деревьев отчетливо выделялись на фоне светлой полоски в небесах.
Собака подвернулась кому-то под ноги и с воем исчезла во мраке.
Мужчины, что стояли у одного из столов, вдруг громко расхохотались,
очевидно, над отпущенной кем-то шуткой. Костер, в который то и дело
подбрасывали хворост, стрелял искрами; пламя жадно лизало сухие ветки.
Бронко расположился на опушке леса, и его металлический корпус мерцал
в бликах костра. Элмер, присоединившись к какой-то компании у столов, судя
по всему, оказался втянутым в оживленную дискуссию. Я поискал глазами
Синтию, но ее нигде не было.
Кто-то тронул меня за руку. Обернувшись, я увидел рядом с собой
старика Генри. Зазвучала музыка, по двору закружились пары.
- Не скучно одному? - спросил старик. Легкий ветерок шевелил его
бакенбарды.
- Хочется спокойно понаблюдать, - ответил я. - Никогда не
присутствовал на таких сборищах.
Я не кривил душой. В этом празднике было что то от первобытной
дикости и варварства; его необузданное веселье возвращало память к юности
человечества. Как будто ожили древние обычаи и обряды - настолько древние,
что на ум почему то приходили кремневые топоры и обглоданные бедренные
кости.
- Оставайтесь с нами, - пригласил старик. - Вы же знаете, наши все
обрадуются. Оставайтесь; никто не помешает вам заниматься вашей работой.
Я покачал головой.
- Надо поговорить с другими, что скажут они. Но все равно, спасибо.
На платформе надрывался певец; музыканты наяривали что-то немыслимое,
однако движения танцоров были плавными и даже изящными.
Старик хихикнул. - Это называется танцем престарелых. Слыхали?
- Нет, - признался я.
- Хлопну еще стаканчик, - проговорил он, - чтобы косточки не
скрипели, да тоже пойду попляшу. К слову...
Он извлек из кармана бутылку, вышиб пробку и протянул мне. Бутылка
приятно холодила руку, я поднес ее к губам и сделал глоток. Против моих
ожиданий, в бутылке оказалось неплохое виски. Оно ни капельки не
напоминало ту отраву, которой меня угощали накануне. Я вернул бутылку
старику, но он оттолкнул мою руку.
- Мало, - сказал он. - Добавьте-ка.
Я снова приложился к бутылке. Мне стало хорошо и радостно.
Старик последовал моему примеру.
- Кладбищенское виски, - сказал он. - Малость повкуснее нашего будет.
Ребята смотались нынче утром на Кладбище и выменяли у них пару ящиков.
Не успел закончиться первый танец, как музыканты тут же заиграли
следующий. Я заметил среди танцующих Синтию. Меня поразила грациозность ее
движений, хотя, с чего я взял, будто она не умеет танцевать, честно
говоря, не знаю.
Луна наконец поднялась над лесом. Мне было безумно хорошо.
- Еще, - предложил старик, вручая мне бутылку.
Теплая ночь, веселая компания, темный лес, яркое пламя костра. Я
посматривал на Синтию, и мне вдруг отчаянно захотелось потанцевать с ней.
Музыка смолкла, и я сделал шаг вперед, намереваясь подойти к Синтии и
пригласить ее на очередной танец. Однако меня опередил Элмер. Встав
посреди двора, он неожиданно пустился отплясывать джигу, какой-то скрипач
вскочил с места и принялся аккомпанировать ему, и вскоре к Элмеру
присоединились все остальные.
Я не верил своим глазам. Элмер, который всегда казался мне
тяжеловесным и неповоротливым роботом, теперь чуть ли не порхал над
землей, извиваясь всем телом. Люди образовали вокруг него хоровод; они
подбадривали его громкими криками и хлопаньем в ладоши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45