— Хм… Крадущие сны призраки!
— Не смейся, — повторила она.
— Будет о чем рассказать, когда вернусь в Замок.
— Если вернешься.
— Но ты же говоришь, погибают не все?
— Да. Но только когда идут большие караваны.
— Ну, я-то пойду один.
— Ты погибнешь. — Она прижалась к нему, поцеловала в плечо. — Забудь о пустыне и останься здесь.
— Нет.
Деккерету не верилось в рассказы о призраках. Он уже принял решение.
Бедра Колатор Ласгии прижались к его бедрам, и он забыл обо всем.
Потом они наскоро окунулись в бассейн, и она привезла его в свой дом, где угостила завтраком из фруктов и вяленой рыбы.
Внезапно, когда время уже близилось к полудню, женщина спросила:
— Ты должен ехать? Но почему?
— Я не могу объяснить, но это нужно мне самому.
— Хорошо. В Толигае есть один негодяй, который частенько рискует забираться в глубь Кавагского Прохода и оставаться в живых, то есть это он так заявляет. Если набить его ройялами, он, несомненно, согласится стать проводником. Его зовут Барьязид, и если ты не передумаешь, я свяжусь с ним и попрошу помочь тебе.
4
«Негодяй» подходило к Барьязиду в самый раз. Это был тщедушный на вид, не заслуживающий уважения коротышка в старом коричневом плаще, рваной одежде и поношенных кожаных сандалиях. На шее у него болталось старинное, неудачно подобранное ожерелье из костей морского дракона. Губы его были тонкими, глаза лихорадочно блестели, кожа загорела до черноты под солнцем пустыни. На Деккерета он смотрел с таким видом, будто прикидывал тяжесть его кошелька.
— Если я соглашусь взять вас с собой, — проговорил он абсолютно невыразительным голосом, — то первым делом вы дадите мне обязательство, освобождающее меня от всякой ответственности перед вашими наследниками даже за вашу гибель.
— У меня нет наследников, — заметил Деккерет.
— Значит, перед родственниками. Я не желаю, чтобы меня притягивали к ответу служба Понтифекса, ваш отец или старшая сестра, потому что вы сгинули в пустыне.
— Разве вы сами сгинули в пустыне?
Барьязид, казалось, был сбит с толку.
— Нелепый вопрос.
— Вы несколько раз ходили в пустыню, — сказал Деккерет, — и возвращались живым. Так? Стало быть, если вы знаете свое дело, то выберетесь живым и на этот раз. То же и со мной: если я погибну, вы погибнете тоже, и у моей семьи претензий к вам не возникнет.
— Да, но я могу противостоять похитителям снов, — сказал Барьязид. — Все это я уже проверил и испытал. Вам же необходимо осознать, с чем придется столкнуться.
Деккерет нанимал Барьязида на службу, попивая напиток из какого-то сильнодействующего сока кустарника барханой. Они сидели на корточках на выдубленных шкурах чаусов в заплесневелой задней комнатушке торговой лавки, принадлежащей племяннику Барьязида. Очевидно, семья — или клан — Барьязидов была велика. Деккерет машинально отхлебывал напиток крошечными глотками. Потом спросил:
— А кто они — похитители снов?
— Не могу сказать.
— Случаем, не Изменяющие Форму?
Барьязид пожал плечами.
— Они не лезли ко мне со своей родословной. Изменяющие Форму, Хайроги, врооны, люди — откуда я знаю? Очень похоже на голоса во сне. Да, в пустыне определенно есть племена Изменяющих Форму, которые живут свободно, и кое-кто из этого рассерженного народа наверняка таит злые умыслы. Вполне возможно, они владеют искусством проникновения в сознание… Ну, вроде как изменяют свои тела. А может, и нет…
— Хм, если две из трех дорог Толигая перекрыли Изменяющие Форму, войскам Коронала здесь есть работа.
— Это не мое дело.
— Изменяющие Форму — покоренное племя, и нельзя позволить им нарушать нормальную жизнь Маджипура.
— Но вы только предполагаете, что похитители снов — это Изменяющие Форму, — кисло заметил Барьязид. — Сам я в этом вовсе не уверен. Да мне и не важно, кто такие похитители снов. Важно лишь, что благодаря им земля за Кавагским Проходом опасна для путников.
— Тогда почему вы идете?
— Вряд ли я когда-нибудь сумею ответить на такой вопрос, — пробормотал Барьязид. — Иду, потому что есть причины. Но я не похож на других, и вернусь живым.
— А кто-нибудь еще сумел выйти из пустыни живым?
— Сомневаюсь. Вернее, не знаю. Как не знаю и того, сколько погибло с тех пор, как мы впервые услышали о похитителях снов. Даже в лучшие времена пустыня была опасна. — Барьязид помешал напиток. — Раз вы идете со мной, я защищу вас, как сумею. Но гарантировать безопасность я не могу, и потому прошу дать мне расписку, освобождающую от ответственности.
— Если я оформлю такую бумагу, она будет чем-то вроде разрешения на мою смерть. Что тогда помешает вам прикончить меня через десять минут после выхода из города, ограбить мой труп и свалить все на похитителей снов?
— Клянусь Леди, я не убийца! Я даже не вор!
— Вполне возможно, но бумага, гласящая, что в моей гибели никто не виноват, может и совершенно честного человека заставить перешагнуть через все моральные препоны.
Глаза Барьязида вспыхнули от ярости. Он сделал такой жест, словно намеревался оборвать разговор.
— Ваша дерзость переходит всякие границы, — буркнул он, вставая и отодвигая чашку. — Ищите себе другого проводника, коли так боитесь меня.
Деккерет, продолжая сидеть, спокойно ответил:
— Я сожалею о своих предположениях и прошу видеть в моей позиции только точку зрения путешественника по дальней и совершенно чужой стране, который настойчиво ищет помощи от абсолютно незнакомого человека, ведущего его в место, где происходят непостижимые вещи. Приходится быть осторожным.
— Если сильно осторожничать, лучше нанять корабль до Стоена и вернуться к легкой жизни Замковой Горы.
— Я снова прошу вас быть моим проводником. За хорошую плату, но без этого дурацкого похоронного свидетельства. Во сколько вы оцениваете свои услуги?
— Тридцать ройялов, — ответил Барьязид.
Деккерет громко хмыкнул, словно получил удар под дых. Цена оказалась чуть меньше стоимости проезда от Пилиплока до Толигая. Тридцать ройялов — годовой заработок для таких, как Барьязид. Чтобы расплатиться, Деккерету придется подписать долговое обязательство. Первым его порывом было презрительно отказаться и предложить десять ройялов, но он тут же понял, что лишится тогда всякого преимущества в торговле за расписку, освобождающую проводника от ответственности. Если же начать скаредничать, Барьязид просто закончит разговор. И Деккерет произнес:
— Так и быть. Но без письменного обязательства.
— Хорошо, без обязательства, раз вы настаиваете.
— Как будем расплачиваться?
— Половину сейчас, половину — утром перед отъездом.
— Десять ройялов сейчас, — бросил Деккерет, — и десять при отъезде. Последние десять по возвращении в Толигай.
— Тогда треть моего заработка будет условной, зависящей от того, выживете ли вы в поездке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81