Валентин, собравшись с силами, придавил плечом брата к земле. Вориакс подобрался и рванулся вверх, в первый раз использовав всю свою громадную силу. Правда, он чуть не лег на землю, но выскользнул из захвата Валентина, перекатился и вскочил на ноги.
Они осторожно принялись кружить вокруг друг друга.
— Вижу, я тебя недооценивал, — произнес Вориакс. — Твоя нога, должно быть, в полном порядке.
— Вот именно, я уже много раз тебе говорил. Я просто чуть прихрамываю, и только. Ну, давай еще раз!
Он снова пригнулся.
Они сцепились, плотно прижав друг друга, так что ни один не мог пошевелить руками, и стояли, как показалось Валентину, час или больше, хотя, наверное, пошло минуты две. Затем он отжал Вориакса назад на несколько дюймов, но тот поднатужился и проделал с Валентином то же самое. Они пыхтели, тяжело дыша, и улыбались друг другу. Валентин только порадовался улыбке брата; она означала, что они снова друзья, что холодок между ними растаял, и Вориакс простил его. В этот миг он просто обнимал брата вместо того, чтобы бороться с ним, но стоило ему чуть расслабиться, Вориакс пригнулся, вырвался и швырнул его на землю, придавив коленом живот и навалившись руками на плечи. Валентин боролся изо всех сил, но долго продержаться в таком положении не мог. Вориакс неуклонно прижимал его плечи книзу, и в конце концов, припечатал к прохладной сырой земле.
— Твоя взяла, — пробормотал Валентин, задыхаясь. Вориакс убрал колено и растянулся рядом. Оба расхохотались. — Но в следующий раз я тебе не сдамся.
Внезапно Валентин услышал аплодисменты, доносившиеся издали.
Он сел, уставившись в сгущающиеся сумерки, и увидел стройную женскую фигуру с необычайно длинными и прямыми черными волосами, стоявшую на опушке леса. Глаза у нее были яркими и мерцающими, губы полными, а непривычного покроя одежду составляли только сшитые между собой лоскуты из выдубленной кожи. Валентину она показалась довольно старой — лет под тридцать.
— Я наблюдала за вами. — Она приблизилась к ним без каких-либо опасений. — Сначала думала, что вы деретесь по-настоящему, но потом поняла, что вы просто дурачитесь.
— Боролись мы по-настоящему, — буркнул Вориакс, — но и дурачились тоже. Я Вориакс из Галанкса, а это мой брат Валентин.
Она взглянула сначала на одного, потом на другого.
— Да, конечно, братья. А я Тэнанда из Чиселдорна. Могу предсказать ваши судьбы.
— Значит, ты ведьма? — осведомился Валентин.
В глазах ее вспыхнули веселые огоньки.
— Пожалуй, ведьма. Что еще?
— Тогда предскажи нам судьбу, — согласился Валентин.
— Подожди, — остановил его Вориакс, — лично мне колдовство не по душе.
— Просто ты слишком здравомыслящий, — заметил Валентин. — Ну что тут плохого? Побывать в Чиселдорне, городе колдунов, и не знать свою судьбу! Чего ты боишься? Это же игра, Вориакс, просто игра! — Он шагнул к ведьме.
— Поужинай с нами.
— Валентин…
Валентин дерзко взглянул на брата и засмеялся.
— Я защищу тебя от зла, не бойся! — И тоном ниже добавил: — Мы так долго путешествовали одни, брат. Я просто изголодался по компании.
— Я вижу, — проворчал Вориакс.
Но ведьма была привлекательной, Валентин настойчив, и в конце концов Вориакс не стал возражать против ее присутствия. Он приготовил третью порцию мяса для гостьи, а та на минуту исчезла в лесу, вернулась с фруктами пинглы и показала, как их жарить, чтобы темный сок пропитал нежное мясо. Вскоре после ужина Валентин почувствовал, что голова у него кружится, но усомнился, чтобы это произошло от двух глотков вина. Скорее всего, виноват был сок пинглы. В голове мелькнула мысль о вероломстве, но он сразу отбросил ее — охватившее его головокружение было приятным и даже возбуждающим, и он нашел в нем ничего дурного. Он взглянул на Вориакса, ожидая, что брат, по природе более подозрительный, уже охвачен смутным страхом, но тот оставался спокойным и веселым — он громко смеялся, потом наклонился к ведьме и что-то сказал. Подумав Валентин положил себе еще мяса. Ночь опустилась на лес, окутав все вокруг костра темнотой, звезды ярко пылали в небе, освещая его вместе с тоненькой лучиной луны. Валентину почудилось, будто он слышит отдаленный звон и нестройное пение, хотя прежде ему казалось, что до Чиселдорна слишком далеко, чтобы звуки могли пробиться через густой лес.
Он решил, что это воображение, взбудораженный соком фруктов.
Пылал костер. Стало прохладнее, и они сбились в кучку, тесно прижавшись друг к другу все трое, и что сначала было вполне невинным, перестало быть таким. Пока они сидели так, Валентин обратил внимание на глаза брата — тот ему подмигнул, как бы говоря: «Мы мужчины, брат, и нынче ночью получим удовольствие».
Валентину приходилось делить женщин с Элидатом или Стасилейном во время веселого кувыркания втроем в постели для двоих, но никогда — с Вориаксом, таким сознательным, таким благородным, что всегда восхищало Валентина. Чиселдорнская ведьма сбросила свои кожаные лоскуты и показала свое гибкое тело в свете костра. Валентин опасался, что плоть ее покажется отталкивающей, поскольку она была немного стара для него, но теперь видел, что подобные опасения глупы и объяснялись только его неопытностью — она показалась ему прекрасной сейчас. Он потянулся к ней, наткнулся на руку Вориакса у нее на бедре и игриво шлепнул по ней, будто смахивая насекомое.
Братья рассмеялись, и в их глубокий смех вплелся серебристый смех Тэнанды, и все трое повалились на росистую траву.
Валентин никогда не знал такого неистовства, как той ночью. Какой бы наркотик ни заключался в соке пинглы, своим действием он освобождал от всех запретов и дарил неистощимую энергию; с Вориаксом, видимо, происходило то же самое. Ночь превратилась в ряд обрывочных образов, не связанных между собой. То он лежал, с головой Тэнанды на коленях и поглаживал ее волосы, пока женщину обнимал Вориакс, и со странным удовлетворением слушал их смешанное прерывистое дыхание, то покоился меж бедер ведьмы, а Вориакс был где-то рядом, но он не мог сказать где. То Тэнанда вдруг оказывалась между ними, лежа животом на одном, пока второй наваливался на нее сверху, то они бегали по речке, плескались и хохотали, а потом бежали греться к костру, и вновь занимались любовью: Валентин и Тэнанда, Вориакс и Тэнанда, Валентин, Тэнанда и Вориакс, и плоть просила плоти до тех пор, пока серый предутренний свет не развеял мрак.
Все трое проснулись, когда солнце пылало высоко в небе. Многое из случившегося ночью исчезло из памяти Валентина, но как и Вориакс, он был свеж и бодр. А улыбающаяся обнаженная ведьма лежала между ними.
— А теперь, — предложила она, — может поговорим о ваших судьбах?
Вориакс издал тяжкий вздох и закашлялся, но Валентин быстро сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Они осторожно принялись кружить вокруг друг друга.
— Вижу, я тебя недооценивал, — произнес Вориакс. — Твоя нога, должно быть, в полном порядке.
— Вот именно, я уже много раз тебе говорил. Я просто чуть прихрамываю, и только. Ну, давай еще раз!
Он снова пригнулся.
Они сцепились, плотно прижав друг друга, так что ни один не мог пошевелить руками, и стояли, как показалось Валентину, час или больше, хотя, наверное, пошло минуты две. Затем он отжал Вориакса назад на несколько дюймов, но тот поднатужился и проделал с Валентином то же самое. Они пыхтели, тяжело дыша, и улыбались друг другу. Валентин только порадовался улыбке брата; она означала, что они снова друзья, что холодок между ними растаял, и Вориакс простил его. В этот миг он просто обнимал брата вместо того, чтобы бороться с ним, но стоило ему чуть расслабиться, Вориакс пригнулся, вырвался и швырнул его на землю, придавив коленом живот и навалившись руками на плечи. Валентин боролся изо всех сил, но долго продержаться в таком положении не мог. Вориакс неуклонно прижимал его плечи книзу, и в конце концов, припечатал к прохладной сырой земле.
— Твоя взяла, — пробормотал Валентин, задыхаясь. Вориакс убрал колено и растянулся рядом. Оба расхохотались. — Но в следующий раз я тебе не сдамся.
Внезапно Валентин услышал аплодисменты, доносившиеся издали.
Он сел, уставившись в сгущающиеся сумерки, и увидел стройную женскую фигуру с необычайно длинными и прямыми черными волосами, стоявшую на опушке леса. Глаза у нее были яркими и мерцающими, губы полными, а непривычного покроя одежду составляли только сшитые между собой лоскуты из выдубленной кожи. Валентину она показалась довольно старой — лет под тридцать.
— Я наблюдала за вами. — Она приблизилась к ним без каких-либо опасений. — Сначала думала, что вы деретесь по-настоящему, но потом поняла, что вы просто дурачитесь.
— Боролись мы по-настоящему, — буркнул Вориакс, — но и дурачились тоже. Я Вориакс из Галанкса, а это мой брат Валентин.
Она взглянула сначала на одного, потом на другого.
— Да, конечно, братья. А я Тэнанда из Чиселдорна. Могу предсказать ваши судьбы.
— Значит, ты ведьма? — осведомился Валентин.
В глазах ее вспыхнули веселые огоньки.
— Пожалуй, ведьма. Что еще?
— Тогда предскажи нам судьбу, — согласился Валентин.
— Подожди, — остановил его Вориакс, — лично мне колдовство не по душе.
— Просто ты слишком здравомыслящий, — заметил Валентин. — Ну что тут плохого? Побывать в Чиселдорне, городе колдунов, и не знать свою судьбу! Чего ты боишься? Это же игра, Вориакс, просто игра! — Он шагнул к ведьме.
— Поужинай с нами.
— Валентин…
Валентин дерзко взглянул на брата и засмеялся.
— Я защищу тебя от зла, не бойся! — И тоном ниже добавил: — Мы так долго путешествовали одни, брат. Я просто изголодался по компании.
— Я вижу, — проворчал Вориакс.
Но ведьма была привлекательной, Валентин настойчив, и в конце концов Вориакс не стал возражать против ее присутствия. Он приготовил третью порцию мяса для гостьи, а та на минуту исчезла в лесу, вернулась с фруктами пинглы и показала, как их жарить, чтобы темный сок пропитал нежное мясо. Вскоре после ужина Валентин почувствовал, что голова у него кружится, но усомнился, чтобы это произошло от двух глотков вина. Скорее всего, виноват был сок пинглы. В голове мелькнула мысль о вероломстве, но он сразу отбросил ее — охватившее его головокружение было приятным и даже возбуждающим, и он нашел в нем ничего дурного. Он взглянул на Вориакса, ожидая, что брат, по природе более подозрительный, уже охвачен смутным страхом, но тот оставался спокойным и веселым — он громко смеялся, потом наклонился к ведьме и что-то сказал. Подумав Валентин положил себе еще мяса. Ночь опустилась на лес, окутав все вокруг костра темнотой, звезды ярко пылали в небе, освещая его вместе с тоненькой лучиной луны. Валентину почудилось, будто он слышит отдаленный звон и нестройное пение, хотя прежде ему казалось, что до Чиселдорна слишком далеко, чтобы звуки могли пробиться через густой лес.
Он решил, что это воображение, взбудораженный соком фруктов.
Пылал костер. Стало прохладнее, и они сбились в кучку, тесно прижавшись друг к другу все трое, и что сначала было вполне невинным, перестало быть таким. Пока они сидели так, Валентин обратил внимание на глаза брата — тот ему подмигнул, как бы говоря: «Мы мужчины, брат, и нынче ночью получим удовольствие».
Валентину приходилось делить женщин с Элидатом или Стасилейном во время веселого кувыркания втроем в постели для двоих, но никогда — с Вориаксом, таким сознательным, таким благородным, что всегда восхищало Валентина. Чиселдорнская ведьма сбросила свои кожаные лоскуты и показала свое гибкое тело в свете костра. Валентин опасался, что плоть ее покажется отталкивающей, поскольку она была немного стара для него, но теперь видел, что подобные опасения глупы и объяснялись только его неопытностью — она показалась ему прекрасной сейчас. Он потянулся к ней, наткнулся на руку Вориакса у нее на бедре и игриво шлепнул по ней, будто смахивая насекомое.
Братья рассмеялись, и в их глубокий смех вплелся серебристый смех Тэнанды, и все трое повалились на росистую траву.
Валентин никогда не знал такого неистовства, как той ночью. Какой бы наркотик ни заключался в соке пинглы, своим действием он освобождал от всех запретов и дарил неистощимую энергию; с Вориаксом, видимо, происходило то же самое. Ночь превратилась в ряд обрывочных образов, не связанных между собой. То он лежал, с головой Тэнанды на коленях и поглаживал ее волосы, пока женщину обнимал Вориакс, и со странным удовлетворением слушал их смешанное прерывистое дыхание, то покоился меж бедер ведьмы, а Вориакс был где-то рядом, но он не мог сказать где. То Тэнанда вдруг оказывалась между ними, лежа животом на одном, пока второй наваливался на нее сверху, то они бегали по речке, плескались и хохотали, а потом бежали греться к костру, и вновь занимались любовью: Валентин и Тэнанда, Вориакс и Тэнанда, Валентин, Тэнанда и Вориакс, и плоть просила плоти до тех пор, пока серый предутренний свет не развеял мрак.
Все трое проснулись, когда солнце пылало высоко в небе. Многое из случившегося ночью исчезло из памяти Валентина, но как и Вориакс, он был свеж и бодр. А улыбающаяся обнаженная ведьма лежала между ними.
— А теперь, — предложила она, — может поговорим о ваших судьбах?
Вориакс издал тяжкий вздох и закашлялся, но Валентин быстро сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81