На банкете они находились под сильным впечатлением от происходящего и выглядели растерянными.
Бдительность охраны казино удалось обмануть кучке подростков, живущих в стиле «евротрэш-рейв». Именно эта обгоревшая на солнце молодежь привлекала к себе главное внимание на танцполе, увлеченно демонстрируя танцевальные приемы, освоенные на Ибице. В коротких передышках между приступами корчей они заправлялись жидкостями и сушеным кальмаром.
По необходимости на банкете присутствовали и легендарные девушки из «Большой Семерки». Американка, Британка, Француженка, Немка, Итальянка, Японка и Канадка профессионально щеголяли в обтягивающих национальных нарядах с глубокими вырезами. По привычке, выработанной на сотнях подобных сборищ, все семеро игриво толкались и царапались, изображая кровожадных хищниц, готовых разорвать друг дружку, но успевая улыбаться вспышкам фотокамер.
Формально они были центром внимания, но в действительности представляли собой лишь грудастые аксессуары, торчащую над водой верхушку тяжелого айсберга - темного проекта «Большая Семерка». Трудящийся персонал проекта состоял из дюжины гастрольных администраторов, звукорежиссера, инструктора вокала, двух хореографов, бригады гримеров и компании осветителей. Сами девушки держали при себе блошиный цирк личных ассистентов, дружков и подружек-подлиз, сценических мамочек и бойфрендов.
Однако подлинной душой «Большой Семерки» был бухгалтер Ник. Именно ему Старлиц уделял основное внимание, ибо Ник подписывал счета. Девчонки и гастрольный персонал были расходным материалом, один Ник, владевший редкими навыками и эксклюзивной информацией, замене почти не подлежал. Он был продуктом лондонской банковской системы тридцати двух лет от роду, заигравшимся с финансовыми инструментами в Бангкоке. Как финансист Ник был чрезвычайно одарен и явно обладал избыточной квалификацией, чтобы состоять при дрянной девичьей поп-группе, неспособной подняться с позорно низкого места в чартах. Но «Большой Семерке» повезло: Нику грозил немедленный арест за мошенничество при пересечении границы любой страны, дружественной Скотланд-Ярду, поэтому он считал, что удачно устроился.
Старлиц восседал за длинным банкетным столом, накрытым красной скатертью и уставленным блюдами размером с колесо рулетки, полными колотого льда, долмы и сладких рулетов. Бухгалтер Ник был замечен им при выходе из мужского туалета и подозван под хозяйские очи.
- Как поживают наши денежки, Ник?
Ник вытер вымазанный кокаином нос и отхлебнул итальянской шипучки.
- Очень неплохо. Главное, не вывозить их с этого острова.
- Подойди ближе, Ник, я тебя плохо слышу. Сядь, съешь чего-нибудь.
Звукорежиссер «Большой Семерки» Лайэм безжалостно вколачивал в толпу оглушительную шумовую смесь. За три года беспрерывных турне список композиций для смеси сильно разросся. В этот раз Лайэм запускал весь каталог своих фирменных ремиксов: здесь были «транс», «трип-хоп», «балеарик», «джамп-ап», «чикагский хаус», «хард-степ», «спид-гараж» и другие электронные стили цифровых диско-джунглей.
Музыка «Большой Семерки», не предназначенная для продажи, тем не менее широко распространялась на виниловых двенадцатидюймовках с белым ярлыком, на пиратских кассетах из Восточной Европы, через пиратские аудио-веб-сайты в формате МР3. Звуковая продукция «Большой Семерки» была сдобрена чужими, украденными музыкальными находками и цепляла вернее, чем колючая проволока под Верденом. Самым известным во всем мире хитом «Семерки», которым Лайэм свирепо долбил публику в данный момент, была всем опостылевшая песенка «Делай, как я говорю, а не как я делаю!».
Сегодняшнее меню включало также навязчивую безделицу «Говори на моем языке», бодренькую «Свободен быть (как я)», пульсирующую «У нас есть власть» и грозную, отягощенную звуком «техно» «Дистанционный контроль». Напористо-девичья «Это единственный способ жить» завоевала много поклонниц по всему миру среди детей от восьми до двенадцати лет. Абсолютным хитом «Большой Семерки» от Тайваня до Словакии была песня «Заткнись и танцуй». Следующим ударным номером, специально предназначенным для тегеранского дебюта, должен был стать гибрид иранского фольклора и «калипсо» под названием «Эй, мистер Талибан, сорви мне банан».
- Поешь пахлавы, Ник. Или вот курочки с грецкими орехами... - Старлиц сунул в трясущуюся бухгалтерскую руку вилку. - Как насчет перевода доли босса на Гавайи?
- Продвигается с большим трудом, - ответил Ник вежливым голосом. - С дутыми компаниями - никаких проблем! С переводом фондов в Стамбул и из Стамбула - тоже. Как и с уклонением от налогов. Но с переводом больших сумм евро-йен из «Акдениз банка-си» в филиал японского банка на Гавайях проблем не оберешься.
Старлиц напрягся.
- Это совершенно необходимо сделать, Ник!
- Местным это не нравится, - возразил Ник. - И мне не нравится. - Ожив от восхитительной долмы, Ник перешел к чревоугодию: стал макать баклажаны в перченое оливковое масло. - В этом году с японскими банками совершенно невозможно работать. Стоят стеной, как склеенные. Когда в их двери входит полиция, из окон выпадают вице-президенты.
- Для босса это только дополнительный повод хотеть денег. Надувай кого хочешь, Ник: турок, девчонок, гастрольную команду, только не Макото. Я хочу, чтобы Макото был жирным и довольным, чтобы его гавайская рубаха трещала по всем швам!
Ник нахмурился.
- Макото - рок-музыкант и больше ничего. Он никогда не проверяет свою бухгалтерию, даже не умеет ее читать. С Макото мы могли бы сделать что угодно. Он бы никогда не догадался. Ему вообще все равно!
- Ты все очень правильно анализируешь, Ник, я с тобой полностью согласен. За это я тебя и люблю, потому и рад, что мы вместе. Ты профессионал, один из самых лучших. Только одно «но». - И Старлиц отнял у Ника вилку. - Ты будешь делать то, что я тебе велю, заруби это себе на носу! Иначе жрать тебе с пластмассового подноса в вонючей тюряге.
Ник нервно прыснул.
- Успокойся, Легги, я держу все под контролем. Стамбул у нас в кармане. Даже Иран обещает принести доход. Все в порядке, никаких проблем!
Старлиц со значением кивнул, оставил Ника и стал проталкиваться к рабочему месту Лайэма. Путь ему ежесекундно преграждали юные киприоты, потные и полуоглохшие. Это были образцовые поклонники «Большой Семерки» - одурманенные полукровки, лишенные корней и податливые, как воск. Половина населения турецкого Кипра проживала в Лондоне, и дети беженцев стояли одной ногой на острове в Северном море, другой - на острове в Средиземном море. Как подросткам, им было бы неуютно в любом уголке мира. Сейчас они дергались, как маньяки, стараясь подстроиться под всемирный ритм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Бдительность охраны казино удалось обмануть кучке подростков, живущих в стиле «евротрэш-рейв». Именно эта обгоревшая на солнце молодежь привлекала к себе главное внимание на танцполе, увлеченно демонстрируя танцевальные приемы, освоенные на Ибице. В коротких передышках между приступами корчей они заправлялись жидкостями и сушеным кальмаром.
По необходимости на банкете присутствовали и легендарные девушки из «Большой Семерки». Американка, Британка, Француженка, Немка, Итальянка, Японка и Канадка профессионально щеголяли в обтягивающих национальных нарядах с глубокими вырезами. По привычке, выработанной на сотнях подобных сборищ, все семеро игриво толкались и царапались, изображая кровожадных хищниц, готовых разорвать друг дружку, но успевая улыбаться вспышкам фотокамер.
Формально они были центром внимания, но в действительности представляли собой лишь грудастые аксессуары, торчащую над водой верхушку тяжелого айсберга - темного проекта «Большая Семерка». Трудящийся персонал проекта состоял из дюжины гастрольных администраторов, звукорежиссера, инструктора вокала, двух хореографов, бригады гримеров и компании осветителей. Сами девушки держали при себе блошиный цирк личных ассистентов, дружков и подружек-подлиз, сценических мамочек и бойфрендов.
Однако подлинной душой «Большой Семерки» был бухгалтер Ник. Именно ему Старлиц уделял основное внимание, ибо Ник подписывал счета. Девчонки и гастрольный персонал были расходным материалом, один Ник, владевший редкими навыками и эксклюзивной информацией, замене почти не подлежал. Он был продуктом лондонской банковской системы тридцати двух лет от роду, заигравшимся с финансовыми инструментами в Бангкоке. Как финансист Ник был чрезвычайно одарен и явно обладал избыточной квалификацией, чтобы состоять при дрянной девичьей поп-группе, неспособной подняться с позорно низкого места в чартах. Но «Большой Семерке» повезло: Нику грозил немедленный арест за мошенничество при пересечении границы любой страны, дружественной Скотланд-Ярду, поэтому он считал, что удачно устроился.
Старлиц восседал за длинным банкетным столом, накрытым красной скатертью и уставленным блюдами размером с колесо рулетки, полными колотого льда, долмы и сладких рулетов. Бухгалтер Ник был замечен им при выходе из мужского туалета и подозван под хозяйские очи.
- Как поживают наши денежки, Ник?
Ник вытер вымазанный кокаином нос и отхлебнул итальянской шипучки.
- Очень неплохо. Главное, не вывозить их с этого острова.
- Подойди ближе, Ник, я тебя плохо слышу. Сядь, съешь чего-нибудь.
Звукорежиссер «Большой Семерки» Лайэм безжалостно вколачивал в толпу оглушительную шумовую смесь. За три года беспрерывных турне список композиций для смеси сильно разросся. В этот раз Лайэм запускал весь каталог своих фирменных ремиксов: здесь были «транс», «трип-хоп», «балеарик», «джамп-ап», «чикагский хаус», «хард-степ», «спид-гараж» и другие электронные стили цифровых диско-джунглей.
Музыка «Большой Семерки», не предназначенная для продажи, тем не менее широко распространялась на виниловых двенадцатидюймовках с белым ярлыком, на пиратских кассетах из Восточной Европы, через пиратские аудио-веб-сайты в формате МР3. Звуковая продукция «Большой Семерки» была сдобрена чужими, украденными музыкальными находками и цепляла вернее, чем колючая проволока под Верденом. Самым известным во всем мире хитом «Семерки», которым Лайэм свирепо долбил публику в данный момент, была всем опостылевшая песенка «Делай, как я говорю, а не как я делаю!».
Сегодняшнее меню включало также навязчивую безделицу «Говори на моем языке», бодренькую «Свободен быть (как я)», пульсирующую «У нас есть власть» и грозную, отягощенную звуком «техно» «Дистанционный контроль». Напористо-девичья «Это единственный способ жить» завоевала много поклонниц по всему миру среди детей от восьми до двенадцати лет. Абсолютным хитом «Большой Семерки» от Тайваня до Словакии была песня «Заткнись и танцуй». Следующим ударным номером, специально предназначенным для тегеранского дебюта, должен был стать гибрид иранского фольклора и «калипсо» под названием «Эй, мистер Талибан, сорви мне банан».
- Поешь пахлавы, Ник. Или вот курочки с грецкими орехами... - Старлиц сунул в трясущуюся бухгалтерскую руку вилку. - Как насчет перевода доли босса на Гавайи?
- Продвигается с большим трудом, - ответил Ник вежливым голосом. - С дутыми компаниями - никаких проблем! С переводом фондов в Стамбул и из Стамбула - тоже. Как и с уклонением от налогов. Но с переводом больших сумм евро-йен из «Акдениз банка-си» в филиал японского банка на Гавайях проблем не оберешься.
Старлиц напрягся.
- Это совершенно необходимо сделать, Ник!
- Местным это не нравится, - возразил Ник. - И мне не нравится. - Ожив от восхитительной долмы, Ник перешел к чревоугодию: стал макать баклажаны в перченое оливковое масло. - В этом году с японскими банками совершенно невозможно работать. Стоят стеной, как склеенные. Когда в их двери входит полиция, из окон выпадают вице-президенты.
- Для босса это только дополнительный повод хотеть денег. Надувай кого хочешь, Ник: турок, девчонок, гастрольную команду, только не Макото. Я хочу, чтобы Макото был жирным и довольным, чтобы его гавайская рубаха трещала по всем швам!
Ник нахмурился.
- Макото - рок-музыкант и больше ничего. Он никогда не проверяет свою бухгалтерию, даже не умеет ее читать. С Макото мы могли бы сделать что угодно. Он бы никогда не догадался. Ему вообще все равно!
- Ты все очень правильно анализируешь, Ник, я с тобой полностью согласен. За это я тебя и люблю, потому и рад, что мы вместе. Ты профессионал, один из самых лучших. Только одно «но». - И Старлиц отнял у Ника вилку. - Ты будешь делать то, что я тебе велю, заруби это себе на носу! Иначе жрать тебе с пластмассового подноса в вонючей тюряге.
Ник нервно прыснул.
- Успокойся, Легги, я держу все под контролем. Стамбул у нас в кармане. Даже Иран обещает принести доход. Все в порядке, никаких проблем!
Старлиц со значением кивнул, оставил Ника и стал проталкиваться к рабочему месту Лайэма. Путь ему ежесекундно преграждали юные киприоты, потные и полуоглохшие. Это были образцовые поклонники «Большой Семерки» - одурманенные полукровки, лишенные корней и податливые, как воск. Половина населения турецкого Кипра проживала в Лондоне, и дети беженцев стояли одной ногой на острове в Северном море, другой - на острове в Средиземном море. Как подросткам, им было бы неуютно в любом уголке мира. Сейчас они дергались, как маньяки, стараясь подстроиться под всемирный ритм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73