- спросил Старлиц, удивленно приподнимая брови. - Ты станешь Зетой Старлиц?
- Да, папа, я возьму эту фамилию. Так мне хочется. Нельзя же заставлять людей произносить: «Зенобия Б. Г. Макмиллен прилетела со спасательными вертолетами»! «Зета Старлиц» - это то, что надо. Стиль Си-эн-эн, оживляющий и бодрящий. Да еще начинается и кончается с буквы «Z». Разве не здорово?
Старлиц потер жирный, грязный подбородок.
- Как я погляжу, ты видишь себя бюрократкой из гуманитарной организации вроде «Врачей без границ»?
- Правильно, папа. Только очень высокого уровня. Владение девятью или десятью языками, костюмчик от модного дома, медицинская научная степень, почетные ленты и медали от шведских благотворительных комитетов...
- Твой старый папа лопнет от гордости.
Зета вздохнула.
- На самом деле, папа, цель как раз в том, чтобы держаться подальше от тебя. - Она подняла глаза. - Не физически, а в самой удаленной части повествования.
- Понимаю. Рад, что ты мне это сказала, Зета. Очень продуманно и осуществимо. Думаю, все так и будет.
- Как же мне этого добиться, папа? Есть же какой-то приличный способ? До этого я еще не додумалась.
Старлиц покорно кивнул.
- Школа благородных девиц в Швейцарии.
- Что это такое?
- Элитарное европейское учебно-воспитательное учреждение для детей дипломатов и богатых мафиози. Я отдам тебя в дорогой швейцарский интернат. Там тебя научат ужимкам аристократических леди - гордой осанке, игре на скрипке. Дальше - элитное медицинское училище и всякие... как их там... гуманитарные курсы.
- Звучит отлично, папа! Давай начнем немедленно. Переправим наши денежки прямиком в швейцарский банк, без всякой «отмывки» на Кипре.
- Нет, милая. В Швейцарию отправишься ты. Без меня. После этого мы будем видеться уже нечасто. Возможно, мы будем встречаться на Рождество, и то не всегда. По крайней мере, не на Рождество Y2K. Скорее, годом позже. Если я окажусь поблизости. Ну, и иногда на рождественские праздники в следующем столетии. Если я смогу. Во всяком случае, я попытаюсь. И подарю тебе что-нибудь полезное. Идет?
Щеки Зеты алели от пожара. По ним текли слезы.
Из дальнего угла закусочной за ним наблюдали. Турок шестидесяти с лишним лет, очки, утомленный вид. Не то отставной адвокат, не то учитель на краю могилы. Старлиц решил не обращать на него внимания и продолжил есть. Горячие лепешки. Тушеный ягненок. Кебаб. Котлетки. Потроха с пряностями. Бутылка за бутылкой «Эфес Пилснер». Теперь, оставшись один, Старлиц никак не мог наесться. Он вознамерился проглотить все до последней крошки.
Человек оставил на столике рюмку с ракией, встал и приложил к груди фетровую шляпу с узкими полями.
- Вы ведь мистер Старлиц?
Старлиц приподнял голову, рыгнул, убрал жирные волосы с воротника.
- Вам-то что?
- Меня зовут Джелал Кашмас. Пишу обзоры. Для Milliyet. Вы о ней, конечно, слыхали.
- Слыхал.
- Ведь вы подкупили нашего обозревателя высокой моды, чтобы он расхвалил наряды ваших танцовщиц.
- Когда это было, мистер Кашмас! Я больше не занимаюсь поп-бизнесом. У меня компания грузовых перевозок.
- В свое время вы обещали, что группа «Большая Семерка» прекратит существование с наступлением двухтысячного года.
- Хотите фаршированных баклажанов? У меня много.
- А «Большая Семерка» вместо этого готовится совершить в двухтысячном году крупный тур: Марокко, Тунис, Алжир, Египет, Пакистан, Малайзия.
- У нее новый импресарио.
- Какая разница? Вы же обещали.
Старлиц беспомощно пожал плечами.
- Озбей все переиначил. Все перевернул с ног на голову. Девушки должны были остаться жить, а группа - исчезнуть, как мыльный пузырь. Вместо этого выживет группа. «Большая Семерка» превращается в чрезвычайно успешный проект. А девушки умирают одна за другой.
- Забавно...
- Это не шутки, приятель.
Кашмас выдвинул табурет и сел.
- Вы читаете мою колонку? «День, когда пересох Босфор». «Как я потерялся в зеркале». Романтические рассказы о гангстерах в Бейоглу. Обозревателю всегда нужен свежий материал.
- Я не читаю по-турецки.
- А турецкого писателя Орхана Памука читали? Его много переводят. Он написал «Белый замок» и «Черную книгу».
- Кажется, я видел рекламу его книг.
- Памук понимает турок. Нашу благородную, измученную светскую республику. Со всеми ее воспоминаниями и забывчивостью. Он еще молод, но уже сравнялся с Кальвино и Гарсия Маркесом.
- Итало Кальвино умер, а Гарсия Маркес угодил в больницу.
- Что ж, значит, в следующем веке настанет время, когда мир хотя бы немного прислушается к Турции.
- Не возражаю, - пробурчал Старлиц.
Кашмас поставил обтянутые пиджаком локти на стол и почесал висок.
- Каким ветром вас занесло в этот уголок нашей страны, в цитадель Северика Бея? Разве вас не предостерегал ваш Госдепартамент?
- Я не турист, а владелец компании грузовых перевозок, вожу товары, продукты. Плевать я хотел на госдеп!
- Вы разлюбили музыку? Гонку Уц? Это ее родной город. Она родилась у сирийской границы. Здесь ею очень гордятся. Наверное, вы видели ее на афишах, ее компакт-диски, видеокассеты. Она повсюду. - Старлиц не прореагировал. - А мистер Мехмет Озбей? С ним вы хорошо знакомы?
- Неплохо.
- Почему у него нет детства?
- Что?!
- Можно прочесть о его публичных появлениях, деловых контактах. На его светских встречах толпится народ. Но детства у Мехмета Озбея нет. Я проверял. Ни школьных табелей, ни родителей. Никаких исходных анкетных данных. Копнуть чуть глубже - и Мехмет Озбей исчезает.
Старлиц положил вилку.
- Послушайте меня. Верно, я раз десять вымогал денежки у этой вашей Milliyet, поэтому я вам кое-что растолкую, но повторять не буду. Не вздумайте раскапывать прошлое Мехмета Озбея, иначе от вас останется только меловой контур на тротуаре. Если вы все равно приступите к раскопкам, то хотя бы не занимайтесь этим в родном городе Гонки Уц. Здесь хозяин Северик Бей, а он - горский бандит, барон-разбойник средневекового замеса. Похититель людей, вымогатель, автомобильный вор, наркоторговец первой гильдии. К тому же у него собственный телеканал. Журналисты, начинающие задавать здесь вопросы, кончают жизнь с наручниками на руках в украденных машинах, отправленных на дно озера.
Кашмас устало пожал плечами.
- Вы думаете, для турецкого журналиста это новость? Эта страна - моя родина. Я прожил здесь всю жизнь. Это моя плоть и кровь. А Северик Бей - известный сторонник правительства, член парламента от правящей партии, выступающий с речами о светском государстве и политехническом образовании.
- Образцовый персонаж!
- Я вас утомляю, мистер Старлиц? Иностранцам скучны разговоры про турецкую политику. У нас ведь одни дервиши, убийства и скандалы. Лучше поведайте свою историю.
- У меня ее больше нет.
- Вижу по вашему лицу, что есть, и прелюбопытная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
- Да, папа, я возьму эту фамилию. Так мне хочется. Нельзя же заставлять людей произносить: «Зенобия Б. Г. Макмиллен прилетела со спасательными вертолетами»! «Зета Старлиц» - это то, что надо. Стиль Си-эн-эн, оживляющий и бодрящий. Да еще начинается и кончается с буквы «Z». Разве не здорово?
Старлиц потер жирный, грязный подбородок.
- Как я погляжу, ты видишь себя бюрократкой из гуманитарной организации вроде «Врачей без границ»?
- Правильно, папа. Только очень высокого уровня. Владение девятью или десятью языками, костюмчик от модного дома, медицинская научная степень, почетные ленты и медали от шведских благотворительных комитетов...
- Твой старый папа лопнет от гордости.
Зета вздохнула.
- На самом деле, папа, цель как раз в том, чтобы держаться подальше от тебя. - Она подняла глаза. - Не физически, а в самой удаленной части повествования.
- Понимаю. Рад, что ты мне это сказала, Зета. Очень продуманно и осуществимо. Думаю, все так и будет.
- Как же мне этого добиться, папа? Есть же какой-то приличный способ? До этого я еще не додумалась.
Старлиц покорно кивнул.
- Школа благородных девиц в Швейцарии.
- Что это такое?
- Элитарное европейское учебно-воспитательное учреждение для детей дипломатов и богатых мафиози. Я отдам тебя в дорогой швейцарский интернат. Там тебя научат ужимкам аристократических леди - гордой осанке, игре на скрипке. Дальше - элитное медицинское училище и всякие... как их там... гуманитарные курсы.
- Звучит отлично, папа! Давай начнем немедленно. Переправим наши денежки прямиком в швейцарский банк, без всякой «отмывки» на Кипре.
- Нет, милая. В Швейцарию отправишься ты. Без меня. После этого мы будем видеться уже нечасто. Возможно, мы будем встречаться на Рождество, и то не всегда. По крайней мере, не на Рождество Y2K. Скорее, годом позже. Если я окажусь поблизости. Ну, и иногда на рождественские праздники в следующем столетии. Если я смогу. Во всяком случае, я попытаюсь. И подарю тебе что-нибудь полезное. Идет?
Щеки Зеты алели от пожара. По ним текли слезы.
Из дальнего угла закусочной за ним наблюдали. Турок шестидесяти с лишним лет, очки, утомленный вид. Не то отставной адвокат, не то учитель на краю могилы. Старлиц решил не обращать на него внимания и продолжил есть. Горячие лепешки. Тушеный ягненок. Кебаб. Котлетки. Потроха с пряностями. Бутылка за бутылкой «Эфес Пилснер». Теперь, оставшись один, Старлиц никак не мог наесться. Он вознамерился проглотить все до последней крошки.
Человек оставил на столике рюмку с ракией, встал и приложил к груди фетровую шляпу с узкими полями.
- Вы ведь мистер Старлиц?
Старлиц приподнял голову, рыгнул, убрал жирные волосы с воротника.
- Вам-то что?
- Меня зовут Джелал Кашмас. Пишу обзоры. Для Milliyet. Вы о ней, конечно, слыхали.
- Слыхал.
- Ведь вы подкупили нашего обозревателя высокой моды, чтобы он расхвалил наряды ваших танцовщиц.
- Когда это было, мистер Кашмас! Я больше не занимаюсь поп-бизнесом. У меня компания грузовых перевозок.
- В свое время вы обещали, что группа «Большая Семерка» прекратит существование с наступлением двухтысячного года.
- Хотите фаршированных баклажанов? У меня много.
- А «Большая Семерка» вместо этого готовится совершить в двухтысячном году крупный тур: Марокко, Тунис, Алжир, Египет, Пакистан, Малайзия.
- У нее новый импресарио.
- Какая разница? Вы же обещали.
Старлиц беспомощно пожал плечами.
- Озбей все переиначил. Все перевернул с ног на голову. Девушки должны были остаться жить, а группа - исчезнуть, как мыльный пузырь. Вместо этого выживет группа. «Большая Семерка» превращается в чрезвычайно успешный проект. А девушки умирают одна за другой.
- Забавно...
- Это не шутки, приятель.
Кашмас выдвинул табурет и сел.
- Вы читаете мою колонку? «День, когда пересох Босфор». «Как я потерялся в зеркале». Романтические рассказы о гангстерах в Бейоглу. Обозревателю всегда нужен свежий материал.
- Я не читаю по-турецки.
- А турецкого писателя Орхана Памука читали? Его много переводят. Он написал «Белый замок» и «Черную книгу».
- Кажется, я видел рекламу его книг.
- Памук понимает турок. Нашу благородную, измученную светскую республику. Со всеми ее воспоминаниями и забывчивостью. Он еще молод, но уже сравнялся с Кальвино и Гарсия Маркесом.
- Итало Кальвино умер, а Гарсия Маркес угодил в больницу.
- Что ж, значит, в следующем веке настанет время, когда мир хотя бы немного прислушается к Турции.
- Не возражаю, - пробурчал Старлиц.
Кашмас поставил обтянутые пиджаком локти на стол и почесал висок.
- Каким ветром вас занесло в этот уголок нашей страны, в цитадель Северика Бея? Разве вас не предостерегал ваш Госдепартамент?
- Я не турист, а владелец компании грузовых перевозок, вожу товары, продукты. Плевать я хотел на госдеп!
- Вы разлюбили музыку? Гонку Уц? Это ее родной город. Она родилась у сирийской границы. Здесь ею очень гордятся. Наверное, вы видели ее на афишах, ее компакт-диски, видеокассеты. Она повсюду. - Старлиц не прореагировал. - А мистер Мехмет Озбей? С ним вы хорошо знакомы?
- Неплохо.
- Почему у него нет детства?
- Что?!
- Можно прочесть о его публичных появлениях, деловых контактах. На его светских встречах толпится народ. Но детства у Мехмета Озбея нет. Я проверял. Ни школьных табелей, ни родителей. Никаких исходных анкетных данных. Копнуть чуть глубже - и Мехмет Озбей исчезает.
Старлиц положил вилку.
- Послушайте меня. Верно, я раз десять вымогал денежки у этой вашей Milliyet, поэтому я вам кое-что растолкую, но повторять не буду. Не вздумайте раскапывать прошлое Мехмета Озбея, иначе от вас останется только меловой контур на тротуаре. Если вы все равно приступите к раскопкам, то хотя бы не занимайтесь этим в родном городе Гонки Уц. Здесь хозяин Северик Бей, а он - горский бандит, барон-разбойник средневекового замеса. Похититель людей, вымогатель, автомобильный вор, наркоторговец первой гильдии. К тому же у него собственный телеканал. Журналисты, начинающие задавать здесь вопросы, кончают жизнь с наручниками на руках в украденных машинах, отправленных на дно озера.
Кашмас устало пожал плечами.
- Вы думаете, для турецкого журналиста это новость? Эта страна - моя родина. Я прожил здесь всю жизнь. Это моя плоть и кровь. А Северик Бей - известный сторонник правительства, член парламента от правящей партии, выступающий с речами о светском государстве и политехническом образовании.
- Образцовый персонаж!
- Я вас утомляю, мистер Старлиц? Иностранцам скучны разговоры про турецкую политику. У нас ведь одни дервиши, убийства и скандалы. Лучше поведайте свою историю.
- У меня ее больше нет.
- Вижу по вашему лицу, что есть, и прелюбопытная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73