Алчность - один из важнейших виртуальных предметов потребления, вроде сетевого доступа или длины волны. На них и зиждется экономика будущего, так что...
Старлиц осекся и удивленно вытаращил глаза. Озбей учтиво поднялся.
- А вот и Гонка. Как всегда, с опозданием. - Он немного потрещал по-турецки и расцеловал актрису в розовые щечки, не дотрагиваясь до них губами.
Гонка изящно поправила белую бутоньерку Озбея, после чего одарила Старлица парализующим взглядом темно-синих глаз, выпустив вслед за этим беззвучным выстрелом очередь певучих турецких звуков. Озбей немного пообщался с ней на родном языке и опять перешел на английский.
- Познакомься с Гонкой Уц, мисс «Турецкое кино» 1997 года.
- Я очарован, - пролепетал Старлиц. Мисс Уц протянула ему руку. Старлиц рискнул стиснуть кончики ее безупречных пальчиков, после чего счел за благо сесть и привести в порядок дыхание.
- Мисс Уц не говорит по-английски, - предупредил Озбей.
- Какая жалость!
- Зато блестяще владеет французским, - пригрозил Озбей. - Она выросла на сирийской границе.
- C'est triste . Империалисты с обеих сторон, - посочувствовал Старлиц.
Гонка Уц слегка приподняла золотистый подол своего синего платья от Сен-Лорана и сделала медленный пируэт. Изумленные нефтяные тузы из Брунея, сидевшие за соседним столиком, наградили ее простодушными аплодисментами, но зловещие взгляды Дрея, Халика и Айдана заставили их успокоиться. Казино было большое, а терраса маленькая.
Повинуясь приподнятой брови Озбея, один из его мускулистых ребят уступил мисс Уц место за столиком. Никто из присутствующих не возражал бы оказаться на месте стула - так сладострастно уселась на него актриса. Последовал тщательный ритуал извлечения сигареты.
- Мисс Уц снималась в совместном турецко-итальянском проекте, - сказал Озбей, щелкая платиновой «Зиппо». - Роль досталась ей после конкурса красоты. Но фильм показали только в Турции. Турецкое кино уже не то, что прежде, в славные дни Мухсина Эртугрула . А все иностранные видеокассеты...
Старлиц поправил темные очки, наблюдая, как мисс Уц выпускает дым. Гонка Уц была дремлющим гейзером первобытной женской притягательности. От одного взгляда на нее любой мужчина начинал пузыриться и испускать пар.
- Она танцует? - спросил Старлиц.
- Конечно танцует.
- И поет?
- Ангельски.
- Я уже вижу, к чему все идет, Мехметкик. - Старлиц нахмурился. - Твоя проблема в данном случае - слишком хороший вкус. Эта женщина - настоящая звезда. В любой стране с развитой киноиндустрией она бы многого достигла. С таким талантом стыдно опускаться до подросткового шоу.
- Она молода, - возразил Озбей. - А тебе в «Большой Семерке» нужна мусульманка. Это поможет сбыту продукции в Тегеране.
- Правильно, я тоже так думаю. Я бы с радостью ввел в группу мусульманку. Чтобы отличалась от остальных блестящей чадрой. Искры полетят снопами, даю гарантию. Только она должна быть настоящей фальшивкой, как остальные девчонки в «Большой Семерке». Случайной, самой обыкновенной мусульманской девушкой. Вытащенной из толпы, взявшей несколько уроков и пользующейся услугами гримера.
- То есть не настоящей звездой.
- Совершенно верно, не звездой. Но беда в том, что статистика плохо знает мусульманских девчонок. Стандарт потребительницы-мусульманки в возрастной категории от пятнадцати до двадцати одного года еще не разработан. Мы же оперируем сейчас в огромном масштабе - от Магриба до Малайзии! У нас не меньше ста миллионов девушек тридцати с лишним национальностей, одних только языковых групп пара дюжин!
- Гонка так красива! - с сожалением проговорил Озбей.
- Согласен, фантастически красива.
- Неужели это не имеет значения?
- Имеет, еще какое! Но не в данном случае. «Большая Семерка» - это маркетинг, всякие другие значения здесь совершенно ни при чем. Когда речь заходит о поп-группе, приходится иметь дело с совершенно особой реальностью.
Как Озбей ни разыгрывал безразличие, было видно, что он жаждет разъяснений.
- Расскажи мне об этой своей реальности. Я должен это знать. Это важно.
Старлиц поскреб подбородок.
- Сейчас я тебе растолкую, что почем в исламской поп-музыке. Знаешь, кто в ней котируется? Паршивые музыканты стиля «рай» из Алжира, вот кто. У них фоновый ритм, электрогитары, и поют они про секс и про наркотики. Алжирские фундаменталисты так их ненавидят, что готовы разорвать на части. Например, Чеб Халеб. Слыхал про Чеба Халеба?
- Нет, - задумчиво признался Озбей, - об этом Халебе я не слыхал.
- Вот кто у них ходит в звездах. Ему приходится жить в Париже, потому что дома его записи швыряют в огонь. Или Чеба Фадела, она поет «Н'сел Фик», величайший хит в стиле «рай». Она и ее поклонники околачиваются в Нью-Йорке, надеясь на контракт и на то, что их не постигнет участь Джона Леннона.
- Про Джона Леннона я слыхал, - оживился Озбей. - Отлично помню, как это было. Его подкараулил на улице тип с револьвером.
- Вот кто много значил - Леннон! Даже когда он сам больше этого не хотел. Он не имел срока годности. В этом сейчас наша главная проблема.
- Что, если я тоже хочу много значить? И имею для этого деньги? Деньги и деловые связи. Еще Гонку, то есть талант. Мне бы хотелось значимости.
- Валяй, пробуй! Только не в моем проекте. Потому что мы навсегда сворачиваем шатры с наступлением двухтысячного года.
Озбей горько улыбнулся:
- Правило номер один... Не бойся, насчет правила номер один я дал тебе слово. - Он понизил голос. - Но как мне быть с моей подружкой? Она так хороша и так честолюбива!
Старлиц собрался с духом и надолго уставился на мисс Гонку Уц. Это было все равно что смотреть на воду против солнечного света.
- Хочешь профессиональный совет, Мехметкик?
- Конечно хочу. - Озбей откинулся в кресле. - Только не предлагай мне ее бросить и вернуться к жене.
- Протолкни ее на телевидение, - изрек Старлиц. - Пусть ведет турецкое игровое шоу.
- Телевидение? Вот твой совет?
- Учти, этот совет на вес золота. Кино умирает всюду, где оно не может себе позволить специальные цифровые эффекты. Так что ей прямая дорога на турецкое телевидение. Телевидение ее заездит и спалит, но сначала она успеет блеснуть.
Озбей с сомнением покивал.
- А когда у нее начнутся проблемы с внешностью, пусть баллотируется на выборную должность.
- Политика?! - просиял Озбей.
- Она самая. После телевидения ей уже не подойдет ничего, кроме политики. Пусть избирается в турецкий парламент. Партия левого центра, умеренно-прогрессивная позиция, женская проблематика, активная избирательная компания с целованием младенцев перед камерами. Но с затаенным стальным стержнем. Стиль железной леди. Улавливаешь?
- Да. По примеру миссис Тансу Чиллер?
- Ты должен понимать, что миссис Тансу Чиллер не случайно стала турецким премьер-министром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Старлиц осекся и удивленно вытаращил глаза. Озбей учтиво поднялся.
- А вот и Гонка. Как всегда, с опозданием. - Он немного потрещал по-турецки и расцеловал актрису в розовые щечки, не дотрагиваясь до них губами.
Гонка изящно поправила белую бутоньерку Озбея, после чего одарила Старлица парализующим взглядом темно-синих глаз, выпустив вслед за этим беззвучным выстрелом очередь певучих турецких звуков. Озбей немного пообщался с ней на родном языке и опять перешел на английский.
- Познакомься с Гонкой Уц, мисс «Турецкое кино» 1997 года.
- Я очарован, - пролепетал Старлиц. Мисс Уц протянула ему руку. Старлиц рискнул стиснуть кончики ее безупречных пальчиков, после чего счел за благо сесть и привести в порядок дыхание.
- Мисс Уц не говорит по-английски, - предупредил Озбей.
- Какая жалость!
- Зато блестяще владеет французским, - пригрозил Озбей. - Она выросла на сирийской границе.
- C'est triste . Империалисты с обеих сторон, - посочувствовал Старлиц.
Гонка Уц слегка приподняла золотистый подол своего синего платья от Сен-Лорана и сделала медленный пируэт. Изумленные нефтяные тузы из Брунея, сидевшие за соседним столиком, наградили ее простодушными аплодисментами, но зловещие взгляды Дрея, Халика и Айдана заставили их успокоиться. Казино было большое, а терраса маленькая.
Повинуясь приподнятой брови Озбея, один из его мускулистых ребят уступил мисс Уц место за столиком. Никто из присутствующих не возражал бы оказаться на месте стула - так сладострастно уселась на него актриса. Последовал тщательный ритуал извлечения сигареты.
- Мисс Уц снималась в совместном турецко-итальянском проекте, - сказал Озбей, щелкая платиновой «Зиппо». - Роль досталась ей после конкурса красоты. Но фильм показали только в Турции. Турецкое кино уже не то, что прежде, в славные дни Мухсина Эртугрула . А все иностранные видеокассеты...
Старлиц поправил темные очки, наблюдая, как мисс Уц выпускает дым. Гонка Уц была дремлющим гейзером первобытной женской притягательности. От одного взгляда на нее любой мужчина начинал пузыриться и испускать пар.
- Она танцует? - спросил Старлиц.
- Конечно танцует.
- И поет?
- Ангельски.
- Я уже вижу, к чему все идет, Мехметкик. - Старлиц нахмурился. - Твоя проблема в данном случае - слишком хороший вкус. Эта женщина - настоящая звезда. В любой стране с развитой киноиндустрией она бы многого достигла. С таким талантом стыдно опускаться до подросткового шоу.
- Она молода, - возразил Озбей. - А тебе в «Большой Семерке» нужна мусульманка. Это поможет сбыту продукции в Тегеране.
- Правильно, я тоже так думаю. Я бы с радостью ввел в группу мусульманку. Чтобы отличалась от остальных блестящей чадрой. Искры полетят снопами, даю гарантию. Только она должна быть настоящей фальшивкой, как остальные девчонки в «Большой Семерке». Случайной, самой обыкновенной мусульманской девушкой. Вытащенной из толпы, взявшей несколько уроков и пользующейся услугами гримера.
- То есть не настоящей звездой.
- Совершенно верно, не звездой. Но беда в том, что статистика плохо знает мусульманских девчонок. Стандарт потребительницы-мусульманки в возрастной категории от пятнадцати до двадцати одного года еще не разработан. Мы же оперируем сейчас в огромном масштабе - от Магриба до Малайзии! У нас не меньше ста миллионов девушек тридцати с лишним национальностей, одних только языковых групп пара дюжин!
- Гонка так красива! - с сожалением проговорил Озбей.
- Согласен, фантастически красива.
- Неужели это не имеет значения?
- Имеет, еще какое! Но не в данном случае. «Большая Семерка» - это маркетинг, всякие другие значения здесь совершенно ни при чем. Когда речь заходит о поп-группе, приходится иметь дело с совершенно особой реальностью.
Как Озбей ни разыгрывал безразличие, было видно, что он жаждет разъяснений.
- Расскажи мне об этой своей реальности. Я должен это знать. Это важно.
Старлиц поскреб подбородок.
- Сейчас я тебе растолкую, что почем в исламской поп-музыке. Знаешь, кто в ней котируется? Паршивые музыканты стиля «рай» из Алжира, вот кто. У них фоновый ритм, электрогитары, и поют они про секс и про наркотики. Алжирские фундаменталисты так их ненавидят, что готовы разорвать на части. Например, Чеб Халеб. Слыхал про Чеба Халеба?
- Нет, - задумчиво признался Озбей, - об этом Халебе я не слыхал.
- Вот кто у них ходит в звездах. Ему приходится жить в Париже, потому что дома его записи швыряют в огонь. Или Чеба Фадела, она поет «Н'сел Фик», величайший хит в стиле «рай». Она и ее поклонники околачиваются в Нью-Йорке, надеясь на контракт и на то, что их не постигнет участь Джона Леннона.
- Про Джона Леннона я слыхал, - оживился Озбей. - Отлично помню, как это было. Его подкараулил на улице тип с револьвером.
- Вот кто много значил - Леннон! Даже когда он сам больше этого не хотел. Он не имел срока годности. В этом сейчас наша главная проблема.
- Что, если я тоже хочу много значить? И имею для этого деньги? Деньги и деловые связи. Еще Гонку, то есть талант. Мне бы хотелось значимости.
- Валяй, пробуй! Только не в моем проекте. Потому что мы навсегда сворачиваем шатры с наступлением двухтысячного года.
Озбей горько улыбнулся:
- Правило номер один... Не бойся, насчет правила номер один я дал тебе слово. - Он понизил голос. - Но как мне быть с моей подружкой? Она так хороша и так честолюбива!
Старлиц собрался с духом и надолго уставился на мисс Гонку Уц. Это было все равно что смотреть на воду против солнечного света.
- Хочешь профессиональный совет, Мехметкик?
- Конечно хочу. - Озбей откинулся в кресле. - Только не предлагай мне ее бросить и вернуться к жене.
- Протолкни ее на телевидение, - изрек Старлиц. - Пусть ведет турецкое игровое шоу.
- Телевидение? Вот твой совет?
- Учти, этот совет на вес золота. Кино умирает всюду, где оно не может себе позволить специальные цифровые эффекты. Так что ей прямая дорога на турецкое телевидение. Телевидение ее заездит и спалит, но сначала она успеет блеснуть.
Озбей с сомнением покивал.
- А когда у нее начнутся проблемы с внешностью, пусть баллотируется на выборную должность.
- Политика?! - просиял Озбей.
- Она самая. После телевидения ей уже не подойдет ничего, кроме политики. Пусть избирается в турецкий парламент. Партия левого центра, умеренно-прогрессивная позиция, женская проблематика, активная избирательная компания с целованием младенцев перед камерами. Но с затаенным стальным стержнем. Стиль железной леди. Улавливаешь?
- Да. По примеру миссис Тансу Чиллер?
- Ты должен понимать, что миссис Тансу Чиллер не случайно стала турецким премьер-министром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73