Неужели это та самая машина? Старлиц в ужасе вспомнил, что автомобиль, снимавшийся в фильмах, загадочно пропал из авиационного ангара коллекционера-американца...
- Симпатичная, но в ремонт ее уже не берут, - небрежно проговорил Озбей.
- О!..
- Британский стиль в прошлом. Все эти игрушки отказали. Ни тебе телефонов в подметках туфель, ни взрывающихся авторучек. То ли дело - настоящий револьвер! - Озбей поманил Старлица за собой. - Полюбуйся этим лимузином. «Мерседес», настоящий евроавтомобиль: совместное изделие двенадцати стран. Компьютерное управление, современная бронезащита. В багажнике - целый военный арсенал.
Старлиц подошел ближе. Машина была даже не металлической. Старлиц назвал бы этот материал полимерным углеродом или пенистым алюминием, дальше его фантазия не шла.
- Красота! - прошептал он.
- Подарок, - гордо молвил Озбей. - Подарок другу, депутату парламента Седату Северику. - Озбей оперся о сияющий бампер. - Иностранцы считают, что все турки ненавидят всех курдов. Ложь! Они не знают хороших, достойных курдов нашей страны, а я их знаю.
Они не бывают в Сенлиурфе, Газиантепе, Адане, где простые жители турецких гор стараются вести мирную жизнь, без политиков и коммунистов. Северик-бей - уважаемый старый горец. Я горжусь, что могу называть его своим другом. - Озбей ласково похлопал ладонью по капоту. - У него свои плантации, оливковые рощи, ковроткацкие мастерские, сотни собственных солдат... Он любит, чтобы в его владениях царил покой. Он любит все добротное, гостеприимство, лошадей, женщин, ему пригодится хорошая машина. Предатели и террористы его ненавидят. Курды-предатели тратят почти все свое время и энергию на убийство добропорядочных курдов. За дело нашего национального единства полегло много кузенов Северик-бея. Но этому бронированному «мерседесу» не страшен даже иракский танк.
- Старик умеет водить?
- Какая разница? Он раздавит любого, кто встанет у него на пути.
- Следует отдать тебе должное, Мехметкик: у тебя все получается отлично. И ты чрезвычайно щедр.
- Спасибо. Твой босс-японец с Гавайев на меня не жалуется?
- Его беспокоят мертвые девушки, а в остальном он от тебя в восторге.
- Я ценю его доброе отношение, - сказал Озбей. - И твое тоже, конечно. Почему бы тебе не переночевать во дворце? У нас намечена небольшая видеовечеринка с членами парламента от Партии верного пути и МНР, банкирами и их любовницами... Когда мы схватили Оджалана, по всему миру начались курдские бунты. Курдские предатели совершали самосожжение! - Озбей со сконфуженным видом развел руками. - Как ни странно это звучит, но когда охваченные огнем курды-террористы атаковали и захватили греческое посольство, то это, признаюсь, был один из самых великолепных моментов в моей жизни. Да что там, это один из величайших моментов всего двадцатого века! У меня записаны на видеопленке сообщения об этом всех каналов: Си-эн-эн, «Немецкой волны», бразильского «Глобо Ньюс». Нам никогда не надоедает их пересматривать. Мы показываем их дипломатам, политикам, тайной полиции, всему турецкому высшему обществу. Они всегда и у всех вызывают улыбку.
Старлиц обдумал предложение. Оставить Зету ему было не с кем.
- Боюсь, не смогу. У меня другие планы.
- Потом мы поедем на свалку, стрелять по крысам из револьверов с жемчужными рукоятками.
- Увы, дружище, никак не могу. Мне очень жаль.
- Ты не хочешь приспосабливаться, - веско заключил Озбей. - Я не могу приспособить тебя к грядущему миру. Извини, Старлиц, но я больше не хочу тебя видеть. Это не нужно нам обоим. Пока я не понимал свою собственную реальность, то мог терпеть соседство с тобой. А теперь не могу. От тебя пахнет обреченностью.
- А как же группа?
- Я нарушаю твое первое правило. Они полезны мне, они важны. После Y2K их важность только возрастет. Я превращаю их в свое оружие.
- Если ты нарушишь первое правило, дружище, то в Y2K тебе не жить.
- Нет, Старлиц. Твои западные умозаключения не сработают. Это ты встретишь Y2K трупом.
- Помяни мое слово: либо ты оставишь группу, либо двухтысячный год начнется уже без тебя.
- Я не умру, Y2K будет для меня только началом. А ты подохнешь!
- Очнись, Озбей! У тебя уже два с половиной трупа. Сколько можно? По-твоему, героин - это кока-кола? Они обе наркоманки, но все решают наркотики и их количество.
- Я турок! Мне ли бояться героина? Это наше оружие! Афганцы завоевали с его помощью свободу! Албанцы ведут смертельную борьбу, применяя героин! И хватит спорить! - Озбей вздохнул. - Довольно! Сиди тихо. Я тебя покупаю, и дело с концом. Для денег нет языковых преград. В моем кабинете стоит чемодан, набитый болгарскими деньгами... как они называются?
- Форинты? - предположил Старлиц.
- Нет, по-другому...
- Кроны?
- Тоже нет.
- Болгарские левы!
- Точно. Такие новенькие, хрустящие. Еще не побывали в руках, ведь Болгария только вступает в капитализм. Забирай чемодан, отправляйся с ним на Кипр, отмывай денежки. Скройся с глаз! Ты не можешь меня спасти. Ты даже самого себя не спасешь.
- Ты надеешься, что я способен отказаться от своего обязательства перед этими девочками, польстившись всего на один кожаный чемоданчик дешевых болгарских бумажек? После всего, что я для них сделал? После всех моих планов?
- Да, надеюсь. Забирай или так проваливай.
Старлиц почесал в затылке.
- Разве что за два чемоданчика... Я путешествую не один.
9
Старлицу осточертели авиаперелеты. Самолет представлялся ему теперь слишком чистым, нечеловеческим, отупляющим транспортным средством. Он взял в Стамбуле напрокат дешевый автомобиль и радостно покатил через всю Турцию в плотном потоке местных приверженцев скоростной езды по плохим дорогам. Он нашел Зету в номере Немки. Девочка крепко заснула, не вынеся голода, расстройства биоритма из-за дальнего перелета и нервотрепки, неизменно сопровождающей фанатичное поклонение поп-звездам. Сон пошел ей на пользу. Теперь она радостно барабанила пальцами по своему персональному чемоданчику из телячьей кожи.
- Правда, папа, иметь много денег - это здорово?
- Еще бы!
- Когда Немка заработает свой миллион?
Старлиц откашлялся.
- У Немки талант. У нее лимузины, ее встречают орущие толпы. Но таланта сохранить денежки она лишена.
- Знаешь, что она мне сказала? Что люди думают, будто быть звездой здорово, ведь она носит красивые шмотки и не вылезает с вечеринок. А она вкалывает не разгибаясь, папа. Все время в гимнастическом зале, никогда не наедается досыта. Она говорит, что дождется Y2K, заберет свой глупый миллион, вернется домой, в Бремен, и завалится спать лет на пять. Якобы такой у вас договор.
- Возможно, так и будет, но это уже не наша проблема. Помочь «Большой Семерке» теперь невозможно. Она застряла в Турции и преображается на глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73