на золотых свиньях, на быках с золотыми рогами, в
лодках, кастрюлях, горшках - кругом, кругом, кругом, - отражаясь в тыся-
че зеркал, помчатся под звуки паровых оркестрионов девушки в юбчонках до
колен, удивленные буржуа, воры с великолепными усами, японские, улыбаю-
щиеся, как маски, студенты, мальчишки, гомосексуалисты, мрачные русские
эмигранты, ожидающие падения большевиков.
Закрутятся огненные крылья "Мулен-Руж". Забегают по фасадам домов из-
ломанные горящие стрелы. Вспыхнут надписи всемирно известных кабаков, из
их открытых окон на жаркий бульвар понесется дикая трескотня, барабанный
бой и гудки джаз-бандов.
В толпе запищат картонные дудки, затрещат трещотки. Из-под земли нач-
нут вываливаться новые толпы, выброшенные метрополитеном и Норд-Зюйдом.
Это Монмартр. Это горы Мартра, сияющие всю ночь веселыми огнями над Па-
рижем, - самое беззаботное место на свете. Здесь есть где оставить
деньги, где провести с хохочущими девчонками беспечную ночку.
Веселый Монмартр - это бульвар Клиши между двумя круглыми, уже окон-
чательно веселыми площадями - Пигаль и Бланш. Налево от площади Пигаль
тянется широкий и тихий бульвар Батиньоль. Направо за площадью Бланш на-
чинается Сент-Антуанское предместье. Это - места, где живут рабочие и
парижская беднота. Отсюда - с Батиньоля, с высот Монмартра и Сент-Антуа-
на - не раз спускались вооруженные рабочие, чтобы овладеть Парижем. Че-
тыре раза их загоняли пушками обратно на высоты. И нижний город, раски-
нувший по берегам Сены банки, конторы, пышные магазины, отели для милли-
онеров и казармы для тридцати тысяч полицейских, четыре раза переходил в
наступление, и в сердце рабочего города, на высотах, утвердил пылающими
огнями мировых притонов сексуальную печать нижнего города - площадь Пи-
галь - бульвар Клиши-площадь Бланш.
Дойдя до середины бульвара, человек в коверкотовом пальто свернул в
боковую узкую уличку, ведущую исхоженными ступенями на вершину Монмарт-
ра, внимательно оглянулся по сторонам и зашел в темный кабачок, где
обычными посетителями были проститутки, шоферы, полуголодные сочинители
куплетов и неудачники, еще носящие по старинному обычаю широкие штаны и
широкополую шляпу.
Он спросил газету, рюмку портвейна и принялся за чтение. За цинковым
прилавком хозяин кабачка - усатый, багровый француз, сто десять кило ве-
сом, - засучив по локоть волосатые руки, мыл под краном посуду и разго-
варивал, - хочешь - слушай, хочешь - нет.
- Что вы там ни говорите, а Россия нам наделала много хлопот (он
знал, что посетитель - русский, звался мосье Пьер). Русские эмигранты не
приносят больше дохода. Выдохлись, о-ла-ла... Но мы еще достаточно бога-
ты, мы можем себе позволить роскошь дать приют нескольким тысячам нес-
частных. (Он был уверен, что его посетитель промышлял на Монмартре по
мелочам.) Но, разумеется, всему свой конец. Эмигрантам придется вер-
нуться домой. Увы! Мы вас помирим с вашим обширным отечеством, мы приз-
наем ваши Советы, и Париж снова станет добрым старым Парижем. Мне надое-
ла война, должен вам сказать. Десять лет продолжается это несварение же-
лудка. Советы выражают желание платить мелким держателям русских ценнос-
тей. Умно, очень умно с их стороны. Да здравствуют Советы! Они неплохо
ведут политику. Они большевизируют Германию. Прекрасно! Аплодирую. Гер-
мания станет советской и разоружится сама собой. У нас не будет болеть
желудок при мысли об их химической промышленности. Глупцы в нашем квар-
тале считают меня большевиком. О-ла-ла!.. У меня правильный расчет.
Большевизация нам не страшна. Подсчитайте - сколько в Париже добрых бур-
жуа и сколько рабочих. Ого! Мы, буржуа, сможем защитить свои сбереже-
ния... Я спокойно смотрю, когда наши рабочие кричат: "Да здравствует Ле-
нин!" - и махают красными флагами. Рабочий - это бочонок с забродившим
вином, его нельзя держать закупоренным. Пусть его кричит: "Да здравству-
ют Советы!" - я сам кричал на прошлой неделе. У меня на восемь тысяч
франков русских процентных бумаг. Нет, вам нужно мириться с вашим прави-
тельством. Довольно глупостей. Франк падает. Проклятые спекулянты, эти
вши, которые облепляют каждую нацию, где начинает падать валюта, - это
племя инфлянтов снова перекочевало из Германии в Париж.
В кабачок быстро вошел худощавый человек в парусиновом балахоне, с
непокрытой светловолосой головой.
- Здравствуй, Гарин, - сказал он тому, кто читал газету, - можешь ме-
ня поздравить... Удача...
Гарин стремительно поднялся, стиснул ему руки:
- Виктор...
- Да, да. Я страшно доволен... Я буду настаивать, чтобы мы взяли па-
тент.
- Ни в коем случае... Идем.
Они вышли из кабачка, поднялись по ступенчатой уличке, свернули нап-
раво и долго шли мимо грязных домов предместья, мимо огороженных колючей
проволокой пустырей, где трепалось жалкое белье на веревках, мимо кус-
тарных заводиков и мастерских.
День кончался. Навстречу попадались кучки усталых рабочих. Здесь, на
горах, казалось, жило иное племя людей, иные были у них лица - твердые,
худощавые, сильные. Казалось, французская нация, спасаясь от ожирения,
сифилиса и дегенерации, поднялась на высоты над Парижем и здесь спокойно
и сурово ожидает часа, когда можно будет очистить от скверны низовой го-
род и снова повернуть кораблик Лютеции [1] в солнечный океан.
- Сюда, - сказал Виктор, отворяя американским ключом дверь низенького
каменного сарая.
Гарин и Виктор Ленуар подошли к небольшому кирпичному горну под кол-
паком. Рядом на столе лежали рядками пирамидки. На горне стояло на ребре
толстое бронзовое кольцо с двенадцатью фарфоровыми чашечками, располо-
женными по его окружности. Ленуар зажег свечу и со странной усмешкой
взглянул на Гарина.
- Петр Петрович, мы знакомы с вами лет пятнадцать, - так? Съели не
один пуд соли. Вы могли убедиться, что я человек честный. Когда я удрал
из Советской России - вы мне помогли... Из этого я заключаю, что вы от-
носитесь ко мне неплохо. Скажите - какого черта вы скрываете от меня ап-
парат? Я же знаю, что без меня, без этих пирамидок - вы беспомощны. Да-
вайте по-товарищески...
Внимательно рассматривая бронзовое кольцо с фарфоровыми чашечками,
Гарин спросил:
- Вы хотите, чтобы я открыл тайну?
- Да.
- Вы хотите стать участником в деле?
- Да.
- Если понадобится, а я предполагаю, что в дальнейшем понадобится, вы
должны будете пойти на все для успеха дела...
Не сводя с него глаз, Ленуар присел на край горна, углы рта его зад-
рожали.
- Да, - твердо сказал он, - согласен.
Он потянул из кармана халата тряпочку и вытер лоб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81