..
- Куда вы дели Манцева? - закричал Леви.
- Кто его знает... Отбился.
- Найдите Манцева. Найдите мальчишку... За того и другого по десяти
тысяч золотом.
Тучи мрачнели. Надвигалась ночь. Ветер усиливался. Капитан опять на-
чал грозиться - перерезать причал и улететь к черту.
Наконец со стороны Шайтан-камня показался высокий человек в забитой
снегом дохе. Он нес на руках Ивана Гусева. Леви кинулся к нему, сорвав
перчатку, залез мальчишке под шубенку. Иван будто спал, застывшие руки
его плотно прижимали к груди небольшую жестяную коробку с драгоценными
формулами Манцева.
- Живой, живой, только застыл маленько, - проговорил высокий человек,
раздвигая широкой улыбкой набитую снегом бороду. - Отойдет. Наверх его,
что ли? - И, не дожидаясь ответа, понес Ивана в гондолу.
- Ну, что? - крикнул сверху капитан - Летим?
Артур Леви нерешительно взглянул на него.
- Вы готовы к отлету?
- Есть, - ответил капитан.
Леви еще раз обернулся в сторону Шайтан-камня, где сплошной завесой
из помрачневших облаков летел, крутился снег. В конце концов главное -
формулы были бы на борту.
- Летим! - сказал он, вскакивая на алюминиевую лесенку. - Ребята, от-
давай концы...
Он отворил горбатую дверцу и влез в гондолу. Наверху причальной мачты
начали перерезать пеньковый трос, удерживающий корабль. Застучали, стре-
ляя, моторы. Закрутились винты.
В это время, гонимый метелью, из снежных вихрей выскочил Манцев. Ве-
тер дыбом вздымал его волосы. Протянутые руки хватали улетающие очерта-
ния корабля...
- Стойте!.. Стойте!.. - хрипло вскрикивал он. Когда алюминиевая ле-
сенка гондолы поднялась уже на метр над землей, он схватился за нижнюю
ступеньку. Несколько человек поймали его за доху, чтобы отодрать. Он от-
пихнул их ногами. Металлическое днище корабля раскачивалось. Стреляли
моторы. Сердито ревели винты. Корабль шел вверх - в крутящиеся снежные
облака.
Манцев вцепился, как клещ, в нижнюю ступеньку. Его быстро поднима-
ло... Снизу было видно, как растопыренные ноги его, развевающиеся полы
дохи понеслись в небо.
Далеко ли он улетел, на какой высоте сорвался и упал, - этого уже не
видели стоявшие внизу люди.
Перегнувшись через окно алюминиевой гондолы, мадам Ламоль глядела в
бинокль. Дирижабль еле двигался, описывая круг в лучезарном небе. Под
ним, на глубине тысячи метров, расстилался на необъятную ширину прозрач-
ный сине-зеленый океан. В центре его лежал остров неправильной формы.
Сверху он походил на очертания Африки в крошечном масштабе. С юга, вос-
тока и северо-востока, как брызги около него, темнели окаймленные пеной
каменистые островки и мели. С запада океан был чист.
Здесь в глубоком заливе, невдалеке от прибрежной полосы песка, лежали
грузовые корабли. Зоя насчитала их двадцать четыре, - они походили на
жуков, спящих на воде.
Остров был прорезан ниточками дорог, - они сходились у северо-восточ-
ной скалистой части его, где сверкали стеклянные крыши. Это достраивался
дворец, опускавшийся тремя террасами к волнам маленькой песчаной бухты.
С южной стороны острова виднелись сооружения, похожие сверху на пута-
ницу детского меккано: фермы, крепления, решетчатые краны, рельсы, бе-
гающие вагонетки. Крутились десятки ветряных двигателей. Попыхивали тру-
бы электростанций и водокачек.
В центре этих сооружений чернело круглое отверстие шахты. От нее к
берегу двигались широкие железные транспортеры, относящие вынутую поро-
ду, и дальше в море уходили червяками красные понтоны землечерпалок. Об-
лачко пара, не переставая, курилось над отверстием шахты.
День и ночь - в шесть смен - шли работы в шахте: Гарин пробивал гра-
нитную броню земной коры. Дерзость этого человека граничила с безумием.
Мадам Ламоль глядела на облачко над шахтой, бинокль дрожал в ее руке,
золотистой от загара.
По низкому берегу залива тянулись правильными рядами крыши складов и
жилых строений. Муравьиные фигурки людей двигались по дорогам. Катились
автомобили и мотоциклы. В центре острова синело озеро, из него к югу вы-
текала извилистая речка. По ее берегам лежали полосы полей и огородов.
Весь восточный склон зеленел изумрудным покровом, - здесь, за изгородя-
ми, паслись стада. На северо-востоке перед дворцом, среди скал, пестрели
причудливые фигуры цветников и древесных насаждений.
Еще полгода тому назад здесь была пустыня - колючая трава, да камни,
серые от морской соли, да чахлый кустарник. Корабли выбросили на остров
тысячи тонн химических удобрений, были вырыты артезианские колодцы, при-
везены растения, целые деревья.
С высоты гондолы Зоя глядела на заброшенный в океане клочок земли,
пышный и сверкающий, омываемый снежной пеной прибоя, любовалась им, как
женщина, держащая в руке драгоценность.
Было семь чудес на свете. Народная память донесла до нас только три:
храм Дианы Эфесской [5], сады Семирамиды [6] и медного колосса [7] в Ро-
досе. Об остальных воспоминание погружено на дно Атлантического океана.
Восьмым чудом, как это ежедневно повторяла мадамЛамоль, нужно было
считать шахту на Золотом острове. За ужином в только что отделанном зале
дворца, с огромными окнами, раскрытыми дуновению океана, мадам Ламоль
поднимала бокал:
- За чудо, за гений, за дерзость!
Все избранное общество острова вставало и приветствовало мадам Ламоль
и Гарина. Все были охвачены лихорадкой работы и фантастическими замысла-
ми. Пусть там, на материках, вопят о нарушении прав. Плевать. Здесь день
и ночь гудит подземным гулом шахта, гремят черпаки элеваторов, забираясь
все глубже, глубже к неисчерпаемым запасам золота. Сибирские россыпи,
овраги Калифорнии, снежные пустыни Клондайка - чушь, кустарный промысел.
Золото здесь под ногами, в любом месте, только прорвись сквозь граниты и
кипящий оливин.
В дневниках несчастного Манцева Гарин нашел такую запись:
"В настоящее время, то есть когда закончился четвертый ледниковый пе-
риод и с чрезвычайной быстротой начала развиваться одна из пород живот-
ных, лишенных волосяного покрова, способных передвигаться на задних ко-
нечностях и снабженных удачным устройством ротовой полости для произно-
шения разнообразных звуков, - земной шар представляет следующую картину:
Верхний его покров состоит из застывших гранитов и диоритов, толщиной
от пяти до двадцати пяти километров. Эта корка снаружи покрыта морскими
отложениями и слоями погибшей растительности (уголь) и погибших животных
(нефть). Кора лежит на второй оболочке земного шара, - из расплавленных
металлов, - на Оливиновом поясе.
Расплавленный Оливиновый пояс местами, как, например, в некоторых ра-
йонах Тихого океана, подходит близко к поверхности земли, до глубины пя-
ти километров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
- Куда вы дели Манцева? - закричал Леви.
- Кто его знает... Отбился.
- Найдите Манцева. Найдите мальчишку... За того и другого по десяти
тысяч золотом.
Тучи мрачнели. Надвигалась ночь. Ветер усиливался. Капитан опять на-
чал грозиться - перерезать причал и улететь к черту.
Наконец со стороны Шайтан-камня показался высокий человек в забитой
снегом дохе. Он нес на руках Ивана Гусева. Леви кинулся к нему, сорвав
перчатку, залез мальчишке под шубенку. Иван будто спал, застывшие руки
его плотно прижимали к груди небольшую жестяную коробку с драгоценными
формулами Манцева.
- Живой, живой, только застыл маленько, - проговорил высокий человек,
раздвигая широкой улыбкой набитую снегом бороду. - Отойдет. Наверх его,
что ли? - И, не дожидаясь ответа, понес Ивана в гондолу.
- Ну, что? - крикнул сверху капитан - Летим?
Артур Леви нерешительно взглянул на него.
- Вы готовы к отлету?
- Есть, - ответил капитан.
Леви еще раз обернулся в сторону Шайтан-камня, где сплошной завесой
из помрачневших облаков летел, крутился снег. В конце концов главное -
формулы были бы на борту.
- Летим! - сказал он, вскакивая на алюминиевую лесенку. - Ребята, от-
давай концы...
Он отворил горбатую дверцу и влез в гондолу. Наверху причальной мачты
начали перерезать пеньковый трос, удерживающий корабль. Застучали, стре-
ляя, моторы. Закрутились винты.
В это время, гонимый метелью, из снежных вихрей выскочил Манцев. Ве-
тер дыбом вздымал его волосы. Протянутые руки хватали улетающие очерта-
ния корабля...
- Стойте!.. Стойте!.. - хрипло вскрикивал он. Когда алюминиевая ле-
сенка гондолы поднялась уже на метр над землей, он схватился за нижнюю
ступеньку. Несколько человек поймали его за доху, чтобы отодрать. Он от-
пихнул их ногами. Металлическое днище корабля раскачивалось. Стреляли
моторы. Сердито ревели винты. Корабль шел вверх - в крутящиеся снежные
облака.
Манцев вцепился, как клещ, в нижнюю ступеньку. Его быстро поднима-
ло... Снизу было видно, как растопыренные ноги его, развевающиеся полы
дохи понеслись в небо.
Далеко ли он улетел, на какой высоте сорвался и упал, - этого уже не
видели стоявшие внизу люди.
Перегнувшись через окно алюминиевой гондолы, мадам Ламоль глядела в
бинокль. Дирижабль еле двигался, описывая круг в лучезарном небе. Под
ним, на глубине тысячи метров, расстилался на необъятную ширину прозрач-
ный сине-зеленый океан. В центре его лежал остров неправильной формы.
Сверху он походил на очертания Африки в крошечном масштабе. С юга, вос-
тока и северо-востока, как брызги около него, темнели окаймленные пеной
каменистые островки и мели. С запада океан был чист.
Здесь в глубоком заливе, невдалеке от прибрежной полосы песка, лежали
грузовые корабли. Зоя насчитала их двадцать четыре, - они походили на
жуков, спящих на воде.
Остров был прорезан ниточками дорог, - они сходились у северо-восточ-
ной скалистой части его, где сверкали стеклянные крыши. Это достраивался
дворец, опускавшийся тремя террасами к волнам маленькой песчаной бухты.
С южной стороны острова виднелись сооружения, похожие сверху на пута-
ницу детского меккано: фермы, крепления, решетчатые краны, рельсы, бе-
гающие вагонетки. Крутились десятки ветряных двигателей. Попыхивали тру-
бы электростанций и водокачек.
В центре этих сооружений чернело круглое отверстие шахты. От нее к
берегу двигались широкие железные транспортеры, относящие вынутую поро-
ду, и дальше в море уходили червяками красные понтоны землечерпалок. Об-
лачко пара, не переставая, курилось над отверстием шахты.
День и ночь - в шесть смен - шли работы в шахте: Гарин пробивал гра-
нитную броню земной коры. Дерзость этого человека граничила с безумием.
Мадам Ламоль глядела на облачко над шахтой, бинокль дрожал в ее руке,
золотистой от загара.
По низкому берегу залива тянулись правильными рядами крыши складов и
жилых строений. Муравьиные фигурки людей двигались по дорогам. Катились
автомобили и мотоциклы. В центре острова синело озеро, из него к югу вы-
текала извилистая речка. По ее берегам лежали полосы полей и огородов.
Весь восточный склон зеленел изумрудным покровом, - здесь, за изгородя-
ми, паслись стада. На северо-востоке перед дворцом, среди скал, пестрели
причудливые фигуры цветников и древесных насаждений.
Еще полгода тому назад здесь была пустыня - колючая трава, да камни,
серые от морской соли, да чахлый кустарник. Корабли выбросили на остров
тысячи тонн химических удобрений, были вырыты артезианские колодцы, при-
везены растения, целые деревья.
С высоты гондолы Зоя глядела на заброшенный в океане клочок земли,
пышный и сверкающий, омываемый снежной пеной прибоя, любовалась им, как
женщина, держащая в руке драгоценность.
Было семь чудес на свете. Народная память донесла до нас только три:
храм Дианы Эфесской [5], сады Семирамиды [6] и медного колосса [7] в Ро-
досе. Об остальных воспоминание погружено на дно Атлантического океана.
Восьмым чудом, как это ежедневно повторяла мадамЛамоль, нужно было
считать шахту на Золотом острове. За ужином в только что отделанном зале
дворца, с огромными окнами, раскрытыми дуновению океана, мадам Ламоль
поднимала бокал:
- За чудо, за гений, за дерзость!
Все избранное общество острова вставало и приветствовало мадам Ламоль
и Гарина. Все были охвачены лихорадкой работы и фантастическими замысла-
ми. Пусть там, на материках, вопят о нарушении прав. Плевать. Здесь день
и ночь гудит подземным гулом шахта, гремят черпаки элеваторов, забираясь
все глубже, глубже к неисчерпаемым запасам золота. Сибирские россыпи,
овраги Калифорнии, снежные пустыни Клондайка - чушь, кустарный промысел.
Золото здесь под ногами, в любом месте, только прорвись сквозь граниты и
кипящий оливин.
В дневниках несчастного Манцева Гарин нашел такую запись:
"В настоящее время, то есть когда закончился четвертый ледниковый пе-
риод и с чрезвычайной быстротой начала развиваться одна из пород живот-
ных, лишенных волосяного покрова, способных передвигаться на задних ко-
нечностях и снабженных удачным устройством ротовой полости для произно-
шения разнообразных звуков, - земной шар представляет следующую картину:
Верхний его покров состоит из застывших гранитов и диоритов, толщиной
от пяти до двадцати пяти километров. Эта корка снаружи покрыта морскими
отложениями и слоями погибшей растительности (уголь) и погибших животных
(нефть). Кора лежит на второй оболочке земного шара, - из расплавленных
металлов, - на Оливиновом поясе.
Расплавленный Оливиновый пояс местами, как, например, в некоторых ра-
йонах Тихого океана, подходит близко к поверхности земли, до глубины пя-
ти километров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81