Он захихикал, но поспешил
подавить смех. Позади трое человек смущенно смотрели, как Эббот ждал
лифта.
Крохотные булавки вонзились в его спину и ноги. Мускулы шеи
дернулись. Входя в лифт, он не обратил на это внимания. Сзади опять
раздались проклятия. Эрик повернулся в кабине и в последний момент успел
увидеть три испуганных лица. Двери с гулом закрылись, и кабина начала
спускаться.
Он потратил некоторое время на то, чтобы вытащить подкожные дротики
из спины, размышляя о том, что мельчайшие дырочки могут быть даже не видны
на его новом костюме. Эрик поднес один из шприцев к свету, увидел остатки
голубой жидкости и праздно подумал о том, что бы это могло быть. Такой же
нарколептик, который всадил в него Тархун? Какая разница? Все равно он не
оказал на него никакого действия.
Наверху Лайза Тембор неподвижно лежала на своей кровати. Пока до нее
доносился грохот драки, она прятала лицо в ладонях и плакала.
Потом случилось неожиданное: наступила тишина. Еще более неожиданный
спокойный голос Эрика: "Теперь я уйду". Вот когда слезы перестали литься,
чтобы смениться первым смущением, а потом отчаянной, поднимающейся
надеждой.
Может быть, в этот момент она поняла, что действительно любит его,
каким бы невозможным это ни казалось. Эта мысль противоречила всему, что
знала, всему, чем была девушка. Но она существовала.
- Я люблю тебя, Эрик, - сказала Лайза, потому что хотела услышать,
как сама говорит это, и потому что понимала с такой же уверенностью, что
больше никогда не увидит Эрика Эббота.
Ей могли приказать уйти в свою комнату и оставаться там, но они не
могли заставить ее не думать и не чувствовать. По крайней мере, Лайза
сохранила в себе это удивительное чувство, эту запрещенную, невозможную
любовь. Будет приятно жить с ней, даже если она не сможет остаться с
Эриком.
Это было невозможно, как она говорила ему.
Потом девушка услышала, как кричит и вопит Тархун. Он был встревожен,
и это доставило ей удовольствие. Лайзе никогда особенно не нравился
Тархун, хотя тот всегда вел себя с ней любезно и уважительно. Ей не
нравился никто из тех, на кого она работала, даже если это считалось
глупым и вредным, как говорили психологи. На самом деле, это скорее было
равнодушие, чем активная неприязнь. Девушка не имела оснований для
ненависти. Совсем никаких оснований.
В вестибюле остались только двое. Тархун должен был в конце концов
собраться с мыслями, чтобы позвонить вниз.
Забавно, что они посчитали это необходимым, рассудил Эрик. Три линии
обороны, просто на всякий случай. Тархун не оставлял противнику ни одного
шанса.
Декоративная решетка, отделявшая лифты от внешнего вестибюля, была
закрыта, запирая Эббота внутри здания. Он не знал, мужчины или женщины те
двое, с которыми ему пришлось встретиться лицом к лицу, потому что не мог
разглядеть их. Все костюмы для охранников общественного порядка были
снаряжены шлемами с односторонним стеклом.
Люди медленно повернулись к Эрику. Да, их проинформировали о его
побеге. Костюмы были серебристыми с красными полосками. С завываниями они
покатились к нему, крошечные серводвигатели в броне и ножные соединения,
мгновенно реагирующие на мускульные движения тел, находящихся внутри.
Металлические пальцы потянулись к жертве.
Эрик смотрел новости и видел подобные костюмы в действии. Один
человек в таком облачении мог разогнать или вывести из строя целую толпу.
Оператор внутри костюма был защищен от оружия как новейшего, так и
примитивного, а серводвигатели давали ему силу, достаточную, чтобы
управляться не только с людьми, но и с машинами.
Когда Эрик бросился мимо первого, второй протянул руки, чтобы
обхватить его за талию. Стальной трос появился из-под правой руки, чтобы
несколько раз обернуться вокруг беглеца.
Отпрянув назад, Эббот потянул за него. В его полусонном состоянии это
потребовало значительных усилий. Костюм для охраны общественного порядка
вместе со своим оператором поднялся в воздух. Было так просто использовать
его в качестве цепа, молотя по другому противнику. Из-под
звуконепроницаемого костюма не доносилось никаких криков, так что Эрик
дубасил им, пока не разошлось несколько швов и не смялся металл.
Он уронил костюм на землю, и тот стал протягивать металлические
пальцы к его лицу. Эббот схватил их свободной рукой и стал гнуть.
Серводвигатели заскрипели, и горючее стало бить струей на безупречно
чистый мраморный пол вестибюля. Потом они взорвались. Эрик отпустил
костюм. Тот безвольно упал, истекая смазочными материалами.
Другая рука теперь вцепилась в плечо Эрику. Моторы жужжали от
перегрузок. Его кости должны были переломиться. Но вместо этого он
чувствовал лишь небольшое давление. Эрик лениво стал колотить по костюму
голой рукой, пока тот не упал.
Подняв оператора с костюмом за трос, он раскрутил его над головой.
Несчастный набирал скорость, словно булыжник на веревке, пока вестибюль не
наполнился ревом, как от вертолетного пропеллера. Эббот намеревался
бросить костюм в запертую решетку. Вдруг улица перед главным входом
наполнилась голубыми вспышками и красными огнями, и он увидел, как
дополнительные полицейские отряды по борьбе с нарушителями общественного
порядка спешат к зданию. Некоторые были облачены в такие же костюмы,
которые Эрик только что вывел из строя, а тем временем другие несли
тяжелое вооружение.
Вместо того, чтобы кинуть костюм в решетку, он немного повернулся и
бросил его в сторону стеклянной стены высотой в два этажа, которая
ограничивала дальний конец лифтового отсека. Пролетев с ужасающей
скоростью, тяжелый груз сорвался с троса и врезался в толстое стекло.
Панели с оглушительным грохотом обрушились на прочный пол.
Теперь Эрик услышал крики и вопли позади себя, когда бросился к
отверстию. В его сторону направились пистолеты и раздались выстрелы.
Что-то ужалило правый бок сначала один раз, потом второй. Эббот не обратил
на это внимания и прыгнул.
Он не мог сказать, как далеко унес его прыжок. На двадцать футов,
тридцать, сто или еще больше; он не мог ничего определить, паря в темноте,
молотя по воздуху руками и ногами... Эрик описал длинную дугу и обнаружил,
что кто-то украл землю. Вместо травы, декоративных камней или гравия были
только еще несколько секунд падения.
Потом он пробил слой волнистого черного льда.
Прохлада Ист Ривер подействовала возбуждающе на его организм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
подавить смех. Позади трое человек смущенно смотрели, как Эббот ждал
лифта.
Крохотные булавки вонзились в его спину и ноги. Мускулы шеи
дернулись. Входя в лифт, он не обратил на это внимания. Сзади опять
раздались проклятия. Эрик повернулся в кабине и в последний момент успел
увидеть три испуганных лица. Двери с гулом закрылись, и кабина начала
спускаться.
Он потратил некоторое время на то, чтобы вытащить подкожные дротики
из спины, размышляя о том, что мельчайшие дырочки могут быть даже не видны
на его новом костюме. Эрик поднес один из шприцев к свету, увидел остатки
голубой жидкости и праздно подумал о том, что бы это могло быть. Такой же
нарколептик, который всадил в него Тархун? Какая разница? Все равно он не
оказал на него никакого действия.
Наверху Лайза Тембор неподвижно лежала на своей кровати. Пока до нее
доносился грохот драки, она прятала лицо в ладонях и плакала.
Потом случилось неожиданное: наступила тишина. Еще более неожиданный
спокойный голос Эрика: "Теперь я уйду". Вот когда слезы перестали литься,
чтобы смениться первым смущением, а потом отчаянной, поднимающейся
надеждой.
Может быть, в этот момент она поняла, что действительно любит его,
каким бы невозможным это ни казалось. Эта мысль противоречила всему, что
знала, всему, чем была девушка. Но она существовала.
- Я люблю тебя, Эрик, - сказала Лайза, потому что хотела услышать,
как сама говорит это, и потому что понимала с такой же уверенностью, что
больше никогда не увидит Эрика Эббота.
Ей могли приказать уйти в свою комнату и оставаться там, но они не
могли заставить ее не думать и не чувствовать. По крайней мере, Лайза
сохранила в себе это удивительное чувство, эту запрещенную, невозможную
любовь. Будет приятно жить с ней, даже если она не сможет остаться с
Эриком.
Это было невозможно, как она говорила ему.
Потом девушка услышала, как кричит и вопит Тархун. Он был встревожен,
и это доставило ей удовольствие. Лайзе никогда особенно не нравился
Тархун, хотя тот всегда вел себя с ней любезно и уважительно. Ей не
нравился никто из тех, на кого она работала, даже если это считалось
глупым и вредным, как говорили психологи. На самом деле, это скорее было
равнодушие, чем активная неприязнь. Девушка не имела оснований для
ненависти. Совсем никаких оснований.
В вестибюле остались только двое. Тархун должен был в конце концов
собраться с мыслями, чтобы позвонить вниз.
Забавно, что они посчитали это необходимым, рассудил Эрик. Три линии
обороны, просто на всякий случай. Тархун не оставлял противнику ни одного
шанса.
Декоративная решетка, отделявшая лифты от внешнего вестибюля, была
закрыта, запирая Эббота внутри здания. Он не знал, мужчины или женщины те
двое, с которыми ему пришлось встретиться лицом к лицу, потому что не мог
разглядеть их. Все костюмы для охранников общественного порядка были
снаряжены шлемами с односторонним стеклом.
Люди медленно повернулись к Эрику. Да, их проинформировали о его
побеге. Костюмы были серебристыми с красными полосками. С завываниями они
покатились к нему, крошечные серводвигатели в броне и ножные соединения,
мгновенно реагирующие на мускульные движения тел, находящихся внутри.
Металлические пальцы потянулись к жертве.
Эрик смотрел новости и видел подобные костюмы в действии. Один
человек в таком облачении мог разогнать или вывести из строя целую толпу.
Оператор внутри костюма был защищен от оружия как новейшего, так и
примитивного, а серводвигатели давали ему силу, достаточную, чтобы
управляться не только с людьми, но и с машинами.
Когда Эрик бросился мимо первого, второй протянул руки, чтобы
обхватить его за талию. Стальной трос появился из-под правой руки, чтобы
несколько раз обернуться вокруг беглеца.
Отпрянув назад, Эббот потянул за него. В его полусонном состоянии это
потребовало значительных усилий. Костюм для охраны общественного порядка
вместе со своим оператором поднялся в воздух. Было так просто использовать
его в качестве цепа, молотя по другому противнику. Из-под
звуконепроницаемого костюма не доносилось никаких криков, так что Эрик
дубасил им, пока не разошлось несколько швов и не смялся металл.
Он уронил костюм на землю, и тот стал протягивать металлические
пальцы к его лицу. Эббот схватил их свободной рукой и стал гнуть.
Серводвигатели заскрипели, и горючее стало бить струей на безупречно
чистый мраморный пол вестибюля. Потом они взорвались. Эрик отпустил
костюм. Тот безвольно упал, истекая смазочными материалами.
Другая рука теперь вцепилась в плечо Эрику. Моторы жужжали от
перегрузок. Его кости должны были переломиться. Но вместо этого он
чувствовал лишь небольшое давление. Эрик лениво стал колотить по костюму
голой рукой, пока тот не упал.
Подняв оператора с костюмом за трос, он раскрутил его над головой.
Несчастный набирал скорость, словно булыжник на веревке, пока вестибюль не
наполнился ревом, как от вертолетного пропеллера. Эббот намеревался
бросить костюм в запертую решетку. Вдруг улица перед главным входом
наполнилась голубыми вспышками и красными огнями, и он увидел, как
дополнительные полицейские отряды по борьбе с нарушителями общественного
порядка спешат к зданию. Некоторые были облачены в такие же костюмы,
которые Эрик только что вывел из строя, а тем временем другие несли
тяжелое вооружение.
Вместо того, чтобы кинуть костюм в решетку, он немного повернулся и
бросил его в сторону стеклянной стены высотой в два этажа, которая
ограничивала дальний конец лифтового отсека. Пролетев с ужасающей
скоростью, тяжелый груз сорвался с троса и врезался в толстое стекло.
Панели с оглушительным грохотом обрушились на прочный пол.
Теперь Эрик услышал крики и вопли позади себя, когда бросился к
отверстию. В его сторону направились пистолеты и раздались выстрелы.
Что-то ужалило правый бок сначала один раз, потом второй. Эббот не обратил
на это внимания и прыгнул.
Он не мог сказать, как далеко унес его прыжок. На двадцать футов,
тридцать, сто или еще больше; он не мог ничего определить, паря в темноте,
молотя по воздуху руками и ногами... Эрик описал длинную дугу и обнаружил,
что кто-то украл землю. Вместо травы, декоративных камней или гравия были
только еще несколько секунд падения.
Потом он пробил слой волнистого черного льда.
Прохлада Ист Ривер подействовала возбуждающе на его организм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92