Но Бонфорта никоим образом нельзя было назвать и слепым поклонником
мягкости и доброты. "Я не пацифист. Пацифизм - это сомнительного свойства
доктрина, пользуясь которой человек пользуется благами, предоставляемыми
ему обществом, не желая за них платить - да еще претендует за свою
нечестность на терновый венок мученика. господин спикер, жизнь принадлежит
тем, кто не боится ее потерять. Этот билль должен пройти!". С этими
словами он встал и пересел на другое место в знак одобрения возможного
применения боевых действий, которое его собственная партия на съезде
решительно отвергла.
Или еще: "Признайте свои ошибки! Всегда признавайте свои ошибки!
Ошибается каждый - но тот, кто отказывается признать собственную ошибку -
будет неправ всегда! Упаси нас бог от трусов, которые боятся сделать
выбор. Давайте встанем и сосчитаем, сколько нас.". Эти его слова
прозвучали на закрытом собрании партии, но Пенни все же записала их на
свой мини-диктофон, а Бонфорт сохранил запись - у Бонфорта вообще очень
сильно было развито чувство истории - он всегда очень тщательно сохранял
все материалы. Если бы не это его свойство, мне бы почти не с чем было
работать над ролью.
Я пришел к заключению, что Бонфорт человек моего склада. Или, по
крайней мере, такого склада, который я считал присущим себе. Он был
личностью, роль которой я был горд играть.
Насколько я помню, по пути к Луне я не спал ни минуты - с того самого
момента, как я пообещал Пенни, что появлюсь на аудиенции, если сам Бонфорт
к моменту нашего прибытия не будет способен сделать этого. Я, естественно,
собирался спать - какой смысл выходить на сцену с опухшими глазами - но
потом я так заинтересовался тем, что мне предстояло изучить, а в столе у
Бонфорта хранилось столько стимулирующих средств, что спать я не стал.
Удивительно, сколько можно сделать, если работать по двадцать четыре часа
в сутки, когда никто не мешает, а наоборот, все стараются помочь чем
только можно.
Но незадолго до прилета в Новую Батавию ко мне в каюту явился доктор
Кэнек и заявил:
- Закатайте-ка левый рукав.
- Зачем это? - спросил я.
- А затем, что мы не хотим, чтобы вы, представ перед Императором,
шлепнулись в обморок от переутомления. После укола вы будете спать до
самого приземления. А тогда я дам вам стимулятор.
- Что? То есть я так понимаю, что вы уверены, что он не придет в себя
до аудиенции?
Кэнек, так ничего и не ответив, сделал укол. Я попытался дослушать
речь, которую поставил незадолго до этого, но заснул, должно быть, в
считанные секунды. Следующее, что я услышал, был голос Дэка, который с
уважением повторял:
- Проснитесь, сэр. Пожалуйста, проснитесь. Мы совершили посадку.

8
Поскольку наша Луна не обладает атмосферой, межпланетный корабль в
принципе может совершить на ней посадку. Но "Том Пэйн", будучи
межпланетным кораблем, был обречен всегда оставаться в космосе и
обслуживаться только на орбитальных станциях. Сажать его на поверхность
планеты можно было только в колыбель. Жаль, что я спал, когда это
произошло, потому что слышал, будто поймать яйцо тарелкой гораздо легче. И
Дэк был одним из дюжины пилотов, которые могли совершить такую посадку.
Мне даже не удалось взглянуть на "Томми" в его колыбели; все, что я
смог увидеть - это внутренние стенки пассажирского туннеля-рукава, который
сразу же присоединили к шлюзу нашего корабля, а позже - пассажирскую
капсулу, стремительно умчавшую нас в Новую Батавию - эти капсулы развивают
такую скорость, что при небольшой лунной гравитации, где-то в середине
пути появляется невесомость.
Сначала мы направились в покои, отведенные главе лояльной оппозиции -
официальную резиденцию Бонфорта до тех пор - и если - пока он не станет
после грядущих выборов Верховным Министром. Их роскошь так поразила меня,
что я даже представить себе не мог, какой же должна быть резиденция
Верховного Министра. Мне кажется, как это ни странно, что Новая Батавия -
самый пышный столичный город из когда-либо существовавших; просто стыд и
срам, что его практически невозможно заметить с поверхности. Правда, это
сравнительно небольшой недостаток, если вспомнить, что столица -
единственный город во всей Солнечной Системе, способный выдержать прямое
попадание фузионной бомбы. При этом, конечно, кое-что пострадало бы - в
основном немногочисленные постройки на поверхности. В покоях Бонфорта
имелась одна верхняя комната, расположенная в склоне горы и с ее балкона,
прикрытого полусферическим прозрачным защитным колпаком, были отлично
видны звезды и сама матушка-земля. Но чтобы попасть в спальню и кабинеты,
нужно было на лифте спуститься вниз сквозь тысячефутовую толщу скал.
У меня не было времени подробно осмотреть покои: меня сразу же стали
одевать для аудиенции. У Бонфорта не было лакея даже на Земле, но Родж
настоял на том, что он должен "помочь" мне (хотя, честно говоря, был
только помехой), навести окончательный лоск. Одежда представляла собой
древнее придворное платье для официальных приемов, бесформенные брюки с
трубообразными штанинами, глупый камзол с раздвоенными фалдами на спине,
напоминающими молоток-гвоздодер, причем и брюки и камзол отвратительного
черного цвета, сорочка, состоящая из твердого накрахмаленного воротника с
"крылышками" и нагрудникак и галстука-бабочки белого цвета. Сорочка
Бонфорта хранилась целиком, в собранном виде, потому что (как я думаю) он
не пользовался при одевании ничьей помощью. А вообще-то по правилам
следовало бы одевать каждый элемент по очереди, а галстук следовало бы
завязывать так, чтобы видно было, что он завязан от руки - но трудно
ожидать, чтобы один и тот же человек одинаково хорошо разбирался и в
политике и в старинной одежде.
Хотя одеяние и было весьма уродливым, оно создавало прекрасный фон
для ленты орденов Вильгельмины, разноцветной диагональю пересекающей мою
грудь. Я посмотрел в высокое зеркало и остался доволен: яркая полоса на
фоне мертвенно черного и белого цветов выглядела очень впечатляюще.
Традиционное одеяние могло быть уродливым, но оно придавало человеку
достоинство, что-то вроде неприступного величия метрдотелей. Я пришел к
выводу, что своим видом вполне могу доставить удовольствие монарху.
Родж Клифтон вручил мне свиток, который должен был содержать имена
тех, кого я собирался назначить в новый кабинет - во внутренний карман
моего камзола он вложил обычный лист с нормально отпечатанными фамилиями
будущих министров - оригинал был заранее послан Джимми Вашингтоном в
Императорский Государственный Секретариат сразу же после того, как мы
приземлились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54