- А что получат от этого талоиды?
Метерс развел руки.
- А что всякое отсталое племя хочет получить, когда встречается с
передовой культурой? Доступ к большему богатству и силе, безопасность,
знания... все, что угодно.
- Это справедливо и по отношению к талоидам? - удивился Уолли.
- Я бы поставил на это, - ответил Метерс.
Гоше кивнул.
- К тому же Генуя - относительно небольшое государство, на него
непрерывно нападают более сильные враги, и Падуя - один из них. И я
подумал, что генуэзцы высоко оценят любую помощь, которая позволит им
защититься. А инцидент с падуанцами показал им, какую помощь мы можем
предоставить.
Реймелсон осмотрелся. Все выжидающе смотрели на него, ждали одобрения
предложенной политики. Откинувшись, он забарабанил пальцами по ручке
кресла, обдумывая услышанное. Наконец кивнул.
- Во всяком случае дело стоит дальнейшей разработки. Могу ли я вас
понять так, что другие специалисты согласны с таким планом?
Гоше кивнул.
- Это в основном рекомендации Дэна Лехерни, одобренные президентом, -
сказал он.
Реймелсон удовлетворенно повернулся к Булу.
- Передайте Каспару секретный меморандум, излагающий основы нашей
политики, - сказал он. - Чем скорее он узнает, что нам нужно, тем быстрее
мы увидим результаты.
- Это я и хотел обсудить дальше, - сказал Бул, доставая из своего
бриф-кейса бумаги. - Я уже подготовил черновик. Может, просмотрим его, раз
уж мы тут все вместе?
По другую сторону Вашингтона Уолтер Конлон и Патрик Уайттейкер
завтракали в ресторане Ховарда Джонсона.
- Представляю себе, каково Джерри Мейси, - сказал Уайттейкер. - После
всей работы... То есть они с Верноном теперь в состоянии разоблачить
буквально все сказанное и сделанное Замбендорфом с начала полета.
- Верно, - согласился Конлон над тарелкой с жареный мясом с яйцами и
картошкой. Но выглядел он не очень обеспокоенным.
Уайттейкер удивился.
- А разве это не напрасная трата времени?
- Почему?
- Ну... кому это теперь интересно? - Уайттейкер пожал плечами. - По
сравнению с тем, что случилось на Титане, все остальное - мелочи. Всякий,
кто сейчас попытается доказывать, что Замбендорф - фокусник, сам будет
выглядеть ослом, и Мейси достаточно умен, чтобы понимать это. Я думаю,
именно поэтому Мейси и Вернон ничего не предпринимают.
Конлон покачал головой.
- Они наблюдали за Замбендорфом, вероятно, просто чтобы заполнить
время в пути, - сказал он. - Мейси достаточно умен и для того, чтобы
понять: я отправил его не с тем, чтобы он разоблачал фокусника и
мошенника... после того как он узнал об истинном назначении экспедиции.
Уайттейкер нахмурился.
- Вы хотите сказать, что его задание - не разоблачение Замбендорфа?
- Только если он этого захочет, - сказал Конлон, не поднимая головы
от тарелки. - Нет, у ГКК была своя легенда, должны была быть легенда и у
меня. Мейси давно догадался об этом. Еще до отлета я организовал для Мейси
доступ к моему закрытому личному каналу, по которому он может связываться
с моим кабинетом в САКО в Вашингтоне без всякой цензуры и подслушивания...
главным образом в качестве предосторожности. Мейси об этом не знал, пока
корабль не ушел достаточно далеко.
- Так зачем же он там на самом деле? - заинтересованно спросил
Уайттейкер.
- Не знаю, - ответил Конлон. Уайттейкер выглядел совершенно сбитым с
толку. Конлон объяснил: - Я не совсем уверен, зачем ГКК послала
Замбендорфа, но явно не для развлечения офицеров в кают-компании. Я
заподозрил, что они хотят использовать его воздействие на общественное
мнение, чтобы подтолкнуть правительство в интересах корпорации.
Уайттейкер с ужасом сказал:
- Вы шутите, Уолт.
- Гм... - Конлон покачал головой. - Его выходки могут стать важным
фактором в формировании большой политики.
- Но конкретно? Чего конкретно они хотят добиться с его помощью?
- У них не было определенных планов, пока ситуация на Титане не
прояснилась, - сказал Конлон. - Но с тех пор они узнали многое, чего не
знали раньше. И я чувствую, что скоро Замбендорфу будут переданы более
точные указания. А когда Замбендорф узнает, для чего он там, вот тогда
начнется настоящая работа и для Мейси.
20
Грэм Спирмен всматривался в окно холодильной камеры одной из
биологических лабораторий "Ориона", в которой автоматические манипуляторы
срезали образцы коричневой резиноподобной поверхности одного из
причудливых ходячих экипажей, уничтоженных в столкновении с падуанскими
талоидами. Холодильная камера была необходима, потому что большинство
псевдоорганических материалов талоидов при комнатной температуре
превращались в дурнопахнущие жидкости. Вокруг Спирмена на дисплеях и
обработчиках данных была представлена информация электронных и протонных
микроскопов, газовых и жидкостных хроматографов, изотопных отражателей,
рентгеновских отражателей, ультразвуковых отражателей и самых
разнообразных спектрометров. Спирмен уже установил состав зажигательного
вещества, которое выбрасывали катапульты, установленные на экипажах
падуанцев: это вещество состояло из комбинации кислорода с углеродом и в
атмосфере Титана было легковоспламеняющимся, воспламенение происходило в
результате химической реакции, когда снаряд соприкасался с металлической
поверхностью цели. А катапульты тоже оказались органическими и напоминали
огромные овощи, которые выбрасывали снаряды либо благодаря накопленной
механической энергии натяжения, либо газом под высоким давлением.
Лет тридцати с небольшим, в очках с толстой оправой, со свисающими
усами, в клетчатой рубашке и джинсах, Спирмен был самым добродушным из
всех знакомых Тельме ученых, и с ним она не рисковала подвергнуться
идеологической обработке. Она поняла, что в общении с учеными возникают
серьезные проблемы: интеллектуальные успехи и достижения в одной области
заставляют их переоценивать свои мнения во всех остальных областях, и
потому в разговорах с ними любая тема превращается в минное поле. Спирмен
представлял собой утешительный контраст, политических убеждений у него
вообще не было, не было и любимой экономической теории, позволяющей в
мгновение ока разрешить все трудности мира, не было убеждения, что все
остальные должны посвятить свою жизнь усовершенствованию мира.
- Никогда ничего подобного не видел, - сказал он, оборачиваясь и
указывая на образец за стеклом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Метерс развел руки.
- А что всякое отсталое племя хочет получить, когда встречается с
передовой культурой? Доступ к большему богатству и силе, безопасность,
знания... все, что угодно.
- Это справедливо и по отношению к талоидам? - удивился Уолли.
- Я бы поставил на это, - ответил Метерс.
Гоше кивнул.
- К тому же Генуя - относительно небольшое государство, на него
непрерывно нападают более сильные враги, и Падуя - один из них. И я
подумал, что генуэзцы высоко оценят любую помощь, которая позволит им
защититься. А инцидент с падуанцами показал им, какую помощь мы можем
предоставить.
Реймелсон осмотрелся. Все выжидающе смотрели на него, ждали одобрения
предложенной политики. Откинувшись, он забарабанил пальцами по ручке
кресла, обдумывая услышанное. Наконец кивнул.
- Во всяком случае дело стоит дальнейшей разработки. Могу ли я вас
понять так, что другие специалисты согласны с таким планом?
Гоше кивнул.
- Это в основном рекомендации Дэна Лехерни, одобренные президентом, -
сказал он.
Реймелсон удовлетворенно повернулся к Булу.
- Передайте Каспару секретный меморандум, излагающий основы нашей
политики, - сказал он. - Чем скорее он узнает, что нам нужно, тем быстрее
мы увидим результаты.
- Это я и хотел обсудить дальше, - сказал Бул, доставая из своего
бриф-кейса бумаги. - Я уже подготовил черновик. Может, просмотрим его, раз
уж мы тут все вместе?
По другую сторону Вашингтона Уолтер Конлон и Патрик Уайттейкер
завтракали в ресторане Ховарда Джонсона.
- Представляю себе, каково Джерри Мейси, - сказал Уайттейкер. - После
всей работы... То есть они с Верноном теперь в состоянии разоблачить
буквально все сказанное и сделанное Замбендорфом с начала полета.
- Верно, - согласился Конлон над тарелкой с жареный мясом с яйцами и
картошкой. Но выглядел он не очень обеспокоенным.
Уайттейкер удивился.
- А разве это не напрасная трата времени?
- Почему?
- Ну... кому это теперь интересно? - Уайттейкер пожал плечами. - По
сравнению с тем, что случилось на Титане, все остальное - мелочи. Всякий,
кто сейчас попытается доказывать, что Замбендорф - фокусник, сам будет
выглядеть ослом, и Мейси достаточно умен, чтобы понимать это. Я думаю,
именно поэтому Мейси и Вернон ничего не предпринимают.
Конлон покачал головой.
- Они наблюдали за Замбендорфом, вероятно, просто чтобы заполнить
время в пути, - сказал он. - Мейси достаточно умен и для того, чтобы
понять: я отправил его не с тем, чтобы он разоблачал фокусника и
мошенника... после того как он узнал об истинном назначении экспедиции.
Уайттейкер нахмурился.
- Вы хотите сказать, что его задание - не разоблачение Замбендорфа?
- Только если он этого захочет, - сказал Конлон, не поднимая головы
от тарелки. - Нет, у ГКК была своя легенда, должны была быть легенда и у
меня. Мейси давно догадался об этом. Еще до отлета я организовал для Мейси
доступ к моему закрытому личному каналу, по которому он может связываться
с моим кабинетом в САКО в Вашингтоне без всякой цензуры и подслушивания...
главным образом в качестве предосторожности. Мейси об этом не знал, пока
корабль не ушел достаточно далеко.
- Так зачем же он там на самом деле? - заинтересованно спросил
Уайттейкер.
- Не знаю, - ответил Конлон. Уайттейкер выглядел совершенно сбитым с
толку. Конлон объяснил: - Я не совсем уверен, зачем ГКК послала
Замбендорфа, но явно не для развлечения офицеров в кают-компании. Я
заподозрил, что они хотят использовать его воздействие на общественное
мнение, чтобы подтолкнуть правительство в интересах корпорации.
Уайттейкер с ужасом сказал:
- Вы шутите, Уолт.
- Гм... - Конлон покачал головой. - Его выходки могут стать важным
фактором в формировании большой политики.
- Но конкретно? Чего конкретно они хотят добиться с его помощью?
- У них не было определенных планов, пока ситуация на Титане не
прояснилась, - сказал Конлон. - Но с тех пор они узнали многое, чего не
знали раньше. И я чувствую, что скоро Замбендорфу будут переданы более
точные указания. А когда Замбендорф узнает, для чего он там, вот тогда
начнется настоящая работа и для Мейси.
20
Грэм Спирмен всматривался в окно холодильной камеры одной из
биологических лабораторий "Ориона", в которой автоматические манипуляторы
срезали образцы коричневой резиноподобной поверхности одного из
причудливых ходячих экипажей, уничтоженных в столкновении с падуанскими
талоидами. Холодильная камера была необходима, потому что большинство
псевдоорганических материалов талоидов при комнатной температуре
превращались в дурнопахнущие жидкости. Вокруг Спирмена на дисплеях и
обработчиках данных была представлена информация электронных и протонных
микроскопов, газовых и жидкостных хроматографов, изотопных отражателей,
рентгеновских отражателей, ультразвуковых отражателей и самых
разнообразных спектрометров. Спирмен уже установил состав зажигательного
вещества, которое выбрасывали катапульты, установленные на экипажах
падуанцев: это вещество состояло из комбинации кислорода с углеродом и в
атмосфере Титана было легковоспламеняющимся, воспламенение происходило в
результате химической реакции, когда снаряд соприкасался с металлической
поверхностью цели. А катапульты тоже оказались органическими и напоминали
огромные овощи, которые выбрасывали снаряды либо благодаря накопленной
механической энергии натяжения, либо газом под высоким давлением.
Лет тридцати с небольшим, в очках с толстой оправой, со свисающими
усами, в клетчатой рубашке и джинсах, Спирмен был самым добродушным из
всех знакомых Тельме ученых, и с ним она не рисковала подвергнуться
идеологической обработке. Она поняла, что в общении с учеными возникают
серьезные проблемы: интеллектуальные успехи и достижения в одной области
заставляют их переоценивать свои мнения во всех остальных областях, и
потому в разговорах с ними любая тема превращается в минное поле. Спирмен
представлял собой утешительный контраст, политических убеждений у него
вообще не было, не было и любимой экономической теории, позволяющей в
мгновение ока разрешить все трудности мира, не было убеждения, что все
остальные должны посвятить свою жизнь усовершенствованию мира.
- Никогда ничего подобного не видел, - сказал он, оборачиваясь и
указывая на образец за стеклом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102