Вернувшись, они сообщили, что нашли рощицу в лощине примерно в миле от дороги.
— Огонь мы развести не сможем, — сказал Дарник, — но если мы будем вести себя тихо, не думаю, что нас обнаружат.
Ночевка оказалась не самой приятной. Путешественники съели холодный ужин и попытались соорудить самое примитивное укрытие, так как не могли ставить палатки в густом кустарнике. Близилась осень, и вместе с темнотой наступил холод. Как только на востоке появились признаки рассвета, они встали, быстро позавтракали и снова тронулись в путь.
Бессмысленная резня, учиненная религиозными фанатиками, рассердила Гариона, и гнев его возрастал с каждой минутой. В какой-то момент он заметил гролима в черной мантии, стоящего в поле у алтаря примерно в полумили от дороги. Группа солдат волокла к алтарю трех перепуганных крестьян — несчастных тащили за веревки, обвязанные вокруг шеи. Не тратя время на размышления, он отшвырнул копье, выхватил меч, предупредил Шар, чтобы тот не обнаруживал себя, и устремился в атаку.
Охваченный религиозным экстазом гролим не видел и не слышал приближения Гариона. Он успел вскрикнуть лишь один раз, прежде чем угодил под копыта Кретьена. Солдаты, завидев мчащегося на них всадника, побросали оружие и пустились в бегство. Однако это не утолило гнев Гариона, и он устремился за ними. Впрочем, даже ослепленный праведным гневом, Гарион не смог убить безоружных людей. Он просто сбил их с ног одного за другим. Когда последний солдат свалился под ноги Кретьена, Гарион повернул коня, освободил крестьян и вернулся на дорогу.
— Тебе не кажется, что это уже слишком? — сердито осведомился Белгарат.
— При данных обстоятельствах — нет, — ответил Гарион. — По крайней мере, эти солдаты больше не станут тащить на заклание несчастных пленников — хотя бы до тех пор, пока у них не срастутся кости.
Белгарат что-то проворчал и отвернулся. Все еще пылая гневом, Гарион воинственно посмотрел на Полгару.
— Что скажешь? — спросил он.
— Ничего, дорогой, — мягко ответила она. — Но в следующий раз предупреждай о своих намерениях дедушку. Эти сюрпризы выводят его из себя.
С неба спустился Белдин.
— Что здесь произошло? — с любопытством спросил он, принимая человеческий облик и указывая на стонущих солдат.
— Мой конь захотел размяться, — огрызнулся Гарион, — а эти солдаты попались ему под ноги.
— Ну что ж, готовься к следующей порции. Впереди граница Ренгеля, а там обстановка не краше, чем здесь.
Глава 3
Они задержались на границе, чтобы обдумать возможные варианты. На пограничном посту никого не было, но над горящими деревнями клубился черный дым, а вдалеке виднелись группы людей, кажущиеся крошечными фигурками.
— Тут все организовано получше, — доложил Белдин. — В Воресебо мы видели только небольшие банды, больше интересующиеся грабежом, чем сражениями. А здесь впереди достаточно крупные отряды, сохраняющие подобие дисциплины. Не думаю, чтобы мы смогли так же легко пробиться через Ренгель, как через Воресебо.
Тоф начал энергично жестикулировать.
— Что он говорит? — спросил у Дарника Белгарат.
— Предлагает, чтобы мы ехали ночью, — объяснил Дарник.
— Это нелепая идея, Тоф, — запротестовал Сади. — То, что опасно днем, ночью становится опаснее в десятки раз.
Руки Тофа снова зашевелились. Гариону показалось, будто он почти понимает то, что пытается сказать немой гигант.
— Он говорит, что ты слишком торопишься, Сади, — перевел Дарник. — У нас будут некоторые преимущества. — Слегка нахмурившись, кузнец посмотрел на своего друга. — Откуда ты знаешь? — спросил он.
Тоф проделал очередную серию жестов.
— Ага, — кивнул Дарник. — Она должна это знать, верно? — Кузнец повернулся к остальным. — Тоф говорит, что Белгарат, Пол и Гарион могут путешествовать, приняв другие обличья. Темнота не станет большой проблемой для пары волков и совы.
Белгарат задумчиво потянул себя за мочку уха.
— Пожалуй, это возможно, — сказал он Белдину. — Таким образом мы могли бы избежать нежелательных встреч. Солдаты не любят передвигаться в темноте.
— Но они выставят часовых, — заметил горбун.
— Гарион, Пол и я без труда их разглядим и поведем вас в обход.
— Это замедлит продвижение, — сказала Бархотка. — Мы не сможем скакать галопом, и нам придется объезжать каждого часового, который попадется на пути.
— Знаете, — вмешался Шелк, — я вот сейчас немного подумал, и эта идея кажется мне теперь не такой уж плохой. Она даже начинает мне нравиться.
— Ты всегда любил красться в темноте, Хелдар, — усмехнулась Бархотка.
— А ты нет?
— Ну… — Она снова улыбнулась. — Полагаю, да, я ведь тоже драснийка.
— Это отнимет слишком много времени, — возразила Сенедра. — Сейчас мы лишь ненамного отстаем от Зандрамас, но если мы будем мешкать, она снова вырвется вперед.
— Не вижу иного выхода, Сенедра, — мягко указал ей Гарион. — Если мы попытаемся пробиться через Ренгель напрямик, то рано или поздно столкнемся с таким количеством солдат, что уже не сможем с ними справиться.
— Ведь ты чародей, — сердито сказала она. — Ты мог бы взмахнуть рукой и прогнать солдат с нашего пути.
— Всему есть предел, Сенедра, — покачала головой Полгара. — И Зандрамас, и Урвон наводнили весь регион гролимами. Если мы станем так поступать, то все в Ренгеле будут точно знать, где мы находимся.
Нижняя губа Сенедры задрожала, а глаза наполнились слезами. Она повернулась и с плачем побежала по дороге.
— Иди за ней, Гарион, — сказала Полгара. — Попробуй ее успокоить.
Остаток дня они провели в роще, примерно в миле от дороги. Гарион попытался заснуть, зная, что предстоит бессонная ночь, но через час оставил бесплодные попытки и начал беспокойно бродить по лагерю. Он разделял нетерпение Сенедры. Сейчас они находились недалеко от Зандрамас, а если ночью им придется замедлить темп, то они снова отстанут.
На закате путники снялись с лагеря и стали ждать, когда наступит полная темнота.
— Кажется, я обнаружил в плане погрешность, — сказал Шелк.
— Какую? — спросил Белгарат.
— Мы нуждаемся в Шаре, чтобы следовать за Зандрамас. Но если Гарион превратится в волка, Шар ведь не сможет сообщать ему, каким путем надо двигаться, верно?
Белгарат и Белдин переглянулись.
— Не знаю, — признался Белгарат. — А ты?
— Понятия не имею, — ответил Белдин.
— Ну, есть только один способ это узнать, — сказал Гарион.
Он передал Дарнику поводья Кретьена и отошел подальше от лошадей. Мысленно представив себе образ волка, он стал фокусировать на нем свою волю. Как всегда, Гарион почувствовал, как его телесная оболочка словно растаяла, обретая новые формы. С минуту он просидел на корточках, убеждаясь, что все в порядке.
Внезапно его нос учуял знакомый запах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Огонь мы развести не сможем, — сказал Дарник, — но если мы будем вести себя тихо, не думаю, что нас обнаружат.
Ночевка оказалась не самой приятной. Путешественники съели холодный ужин и попытались соорудить самое примитивное укрытие, так как не могли ставить палатки в густом кустарнике. Близилась осень, и вместе с темнотой наступил холод. Как только на востоке появились признаки рассвета, они встали, быстро позавтракали и снова тронулись в путь.
Бессмысленная резня, учиненная религиозными фанатиками, рассердила Гариона, и гнев его возрастал с каждой минутой. В какой-то момент он заметил гролима в черной мантии, стоящего в поле у алтаря примерно в полумили от дороги. Группа солдат волокла к алтарю трех перепуганных крестьян — несчастных тащили за веревки, обвязанные вокруг шеи. Не тратя время на размышления, он отшвырнул копье, выхватил меч, предупредил Шар, чтобы тот не обнаруживал себя, и устремился в атаку.
Охваченный религиозным экстазом гролим не видел и не слышал приближения Гариона. Он успел вскрикнуть лишь один раз, прежде чем угодил под копыта Кретьена. Солдаты, завидев мчащегося на них всадника, побросали оружие и пустились в бегство. Однако это не утолило гнев Гариона, и он устремился за ними. Впрочем, даже ослепленный праведным гневом, Гарион не смог убить безоружных людей. Он просто сбил их с ног одного за другим. Когда последний солдат свалился под ноги Кретьена, Гарион повернул коня, освободил крестьян и вернулся на дорогу.
— Тебе не кажется, что это уже слишком? — сердито осведомился Белгарат.
— При данных обстоятельствах — нет, — ответил Гарион. — По крайней мере, эти солдаты больше не станут тащить на заклание несчастных пленников — хотя бы до тех пор, пока у них не срастутся кости.
Белгарат что-то проворчал и отвернулся. Все еще пылая гневом, Гарион воинственно посмотрел на Полгару.
— Что скажешь? — спросил он.
— Ничего, дорогой, — мягко ответила она. — Но в следующий раз предупреждай о своих намерениях дедушку. Эти сюрпризы выводят его из себя.
С неба спустился Белдин.
— Что здесь произошло? — с любопытством спросил он, принимая человеческий облик и указывая на стонущих солдат.
— Мой конь захотел размяться, — огрызнулся Гарион, — а эти солдаты попались ему под ноги.
— Ну что ж, готовься к следующей порции. Впереди граница Ренгеля, а там обстановка не краше, чем здесь.
Глава 3
Они задержались на границе, чтобы обдумать возможные варианты. На пограничном посту никого не было, но над горящими деревнями клубился черный дым, а вдалеке виднелись группы людей, кажущиеся крошечными фигурками.
— Тут все организовано получше, — доложил Белдин. — В Воресебо мы видели только небольшие банды, больше интересующиеся грабежом, чем сражениями. А здесь впереди достаточно крупные отряды, сохраняющие подобие дисциплины. Не думаю, чтобы мы смогли так же легко пробиться через Ренгель, как через Воресебо.
Тоф начал энергично жестикулировать.
— Что он говорит? — спросил у Дарника Белгарат.
— Предлагает, чтобы мы ехали ночью, — объяснил Дарник.
— Это нелепая идея, Тоф, — запротестовал Сади. — То, что опасно днем, ночью становится опаснее в десятки раз.
Руки Тофа снова зашевелились. Гариону показалось, будто он почти понимает то, что пытается сказать немой гигант.
— Он говорит, что ты слишком торопишься, Сади, — перевел Дарник. — У нас будут некоторые преимущества. — Слегка нахмурившись, кузнец посмотрел на своего друга. — Откуда ты знаешь? — спросил он.
Тоф проделал очередную серию жестов.
— Ага, — кивнул Дарник. — Она должна это знать, верно? — Кузнец повернулся к остальным. — Тоф говорит, что Белгарат, Пол и Гарион могут путешествовать, приняв другие обличья. Темнота не станет большой проблемой для пары волков и совы.
Белгарат задумчиво потянул себя за мочку уха.
— Пожалуй, это возможно, — сказал он Белдину. — Таким образом мы могли бы избежать нежелательных встреч. Солдаты не любят передвигаться в темноте.
— Но они выставят часовых, — заметил горбун.
— Гарион, Пол и я без труда их разглядим и поведем вас в обход.
— Это замедлит продвижение, — сказала Бархотка. — Мы не сможем скакать галопом, и нам придется объезжать каждого часового, который попадется на пути.
— Знаете, — вмешался Шелк, — я вот сейчас немного подумал, и эта идея кажется мне теперь не такой уж плохой. Она даже начинает мне нравиться.
— Ты всегда любил красться в темноте, Хелдар, — усмехнулась Бархотка.
— А ты нет?
— Ну… — Она снова улыбнулась. — Полагаю, да, я ведь тоже драснийка.
— Это отнимет слишком много времени, — возразила Сенедра. — Сейчас мы лишь ненамного отстаем от Зандрамас, но если мы будем мешкать, она снова вырвется вперед.
— Не вижу иного выхода, Сенедра, — мягко указал ей Гарион. — Если мы попытаемся пробиться через Ренгель напрямик, то рано или поздно столкнемся с таким количеством солдат, что уже не сможем с ними справиться.
— Ведь ты чародей, — сердито сказала она. — Ты мог бы взмахнуть рукой и прогнать солдат с нашего пути.
— Всему есть предел, Сенедра, — покачала головой Полгара. — И Зандрамас, и Урвон наводнили весь регион гролимами. Если мы станем так поступать, то все в Ренгеле будут точно знать, где мы находимся.
Нижняя губа Сенедры задрожала, а глаза наполнились слезами. Она повернулась и с плачем побежала по дороге.
— Иди за ней, Гарион, — сказала Полгара. — Попробуй ее успокоить.
Остаток дня они провели в роще, примерно в миле от дороги. Гарион попытался заснуть, зная, что предстоит бессонная ночь, но через час оставил бесплодные попытки и начал беспокойно бродить по лагерю. Он разделял нетерпение Сенедры. Сейчас они находились недалеко от Зандрамас, а если ночью им придется замедлить темп, то они снова отстанут.
На закате путники снялись с лагеря и стали ждать, когда наступит полная темнота.
— Кажется, я обнаружил в плане погрешность, — сказал Шелк.
— Какую? — спросил Белгарат.
— Мы нуждаемся в Шаре, чтобы следовать за Зандрамас. Но если Гарион превратится в волка, Шар ведь не сможет сообщать ему, каким путем надо двигаться, верно?
Белгарат и Белдин переглянулись.
— Не знаю, — признался Белгарат. — А ты?
— Понятия не имею, — ответил Белдин.
— Ну, есть только один способ это узнать, — сказал Гарион.
Он передал Дарнику поводья Кретьена и отошел подальше от лошадей. Мысленно представив себе образ волка, он стал фокусировать на нем свою волю. Как всегда, Гарион почувствовал, как его телесная оболочка словно растаяла, обретая новые формы. С минуту он просидел на корточках, убеждаясь, что все в порядке.
Внезапно его нос учуял знакомый запах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89