— Такое нам не часто удается, верно?
— Совсем нечасто, — согласился Эрионд, также спешиваясь. — Здорово мы все устроили, правда, Гарион?
— Конечно. Королям лучше всего удается дипломатия.
— Думаешь, мы ее одурачили?
— Мы? — рассмеялся Гарион. — Одурачили тетушку Пол? Ты смеешься, Эрионд!
— Очевидно, ты прав. — Эрионд состроил кислую физиономию. — Она, наверное, будет нас ругать?
— Разумеется, но скачка стоила того, разве не так?
Эрионд улыбнулся. Затем он огляделся по сторонам, и улыбка сбежала с его лица.
— Смотри, Белгарион! — Он указал на север. Гарион увидел на горизонте клубы дыма.
— Вроде бы началось, — мрачно произнес он.
— Да, — вздохнул Эрионд. — Зачем они это делают?
Гарион опустил голову на грудь.
— Очевидно, из гордости, — ответил он, — и жажды власти. Иногда из мести. Как-то в Арендии Лелдорин сказал, что зачастую люди не знают, как это прекратить.
— Но все это так бессмысленно!
— Конечно. Арендийцы не единственные дураки на земле. Если два человека хотят заполучить одну и ту же вещь, жди драки. А если у них достаточно сторонников, то драку называют войной. Если два человека в чем-то не сошлись, это чревато сломанным носом и несколькими выбитыми зубами, но когда вмешиваются армии, то сотни и тысячи людей убивают друг друга.
— Значит, ты и Закет собираетесь воевать?
Это был неприятный вопрос, и Гарион был не вполне уверен, что ему известен ответ.
— Право, не знаю, — промолвил он.
— Закет хочет править миром, — продолжал Эрионд, — а ты не хочешь этого допустить. Разве не по таким причинам начинаются войны?
— Трудно сказать, — печально ответил Гарион. — Кто знает, если бы мы не покинули Мал-Зэт, возможно мне удалось бы его переубедить, но нам пришлось бежать, и я упустил шанс. — Он вздохнул. — Может быть, Закет настолько переменился, что откажется от этой идеи, а может, и нет. С такими людьми, как Закет, трудно что-либо предвидеть. Надеюсь, что он выбросил эти мысли из головы. Я не хочу ни с кем воевать, но и не собираюсь склоняться перед ним. Мир не предназначен для того, чтобы им управлял один человек — тем более такой, как Закет.
— Но он тебе нравится, не так ли?
— Да, нравится. Хотел бы я встретиться с ним, прежде чем Таур-Ургас сломал его жизнь. — Он сделал паузу. — Вот с кем я в любое время был готов воевать. Таур-Ургас осквернял мир самим своим существованием.
— Но ведь это не его вина. Он был безумен, и это его оправдывает.
— Ты очень снисходительный парень, Эрионд.
— Разве не легче прощать, чем ненавидеть? Пока мы не научимся прощать, такие вещи будут продолжаться. — Он указал на столбы дыма на северном горизонте. — Ненависть ни к чему не приведет, Белгарион.
— Знаю. — Гарион снова вздохнул. — Я ненавидел Торака, но в конце концов, наверное, простил его — скорее всего из жалости. Хотя мне все равно пришлось его убить.
— Каким, по-твоему, станет мир, если люди перестанут убивать друг друга?
— Возможно, более приятным.
— Тогда почему бы нам не сделать его таким?
— Тебе и мне? — Гарион рассмеялся.
— Почему бы и нет.
— Потому что это невозможно, Эрионд.
— Мне казалось, что ты и Белгарат давно решили проблему невозможного.
Гарион снова рассмеялся.
— Полагаю, ты прав. Хорошо, пускай не невозможно, а очень трудно.
— Никакое достойное деяние не может быть легким, Белгарион. Все, что легко достигается, не имеет большой цены. Уверен, что мы сумеем найти ответ. — Он произнес это с такой убежденностью, что Гарион на миг уверовал, будто эта дикая идея и впрямь осуществима.
Но при взгляде на безобразные клубы дыма, затягивающие равнину, его надежда испарилась.
— Думаю, нам лучше вернуться и сообщить остальным, что там происходит, — сказал он.
Белдин возвратился около полудня.
— В миле от нас еще один отряд, — сказал он Белгарату. — Около дюжины солдат.
— Они направляются на север, где происходит сражение?
— Нет. Я бы сказал, они бегут в обратную сторону. Выглядят они так, словно их недавно здорово помяли.
— Ты можешь определить, на чьей они стороне?
— Это не имеет значения, Белгарат. Дезертируя, человек бросает своих союзников.
— Иногда ты становишься таким умным, что меня тошнит.
— Почему бы тебе не попросить Пол, чтобы она приготовила какое-нибудь снадобье от тошноты?
— И давно это началось? — спросила Бархотка у Полгары.
— Что именно, дорогая?
— Постоянные стычки между этими двумя почтенными стариками?
Полгара закрыла глаза и вздохнула.
— Ты не поверишь, Лизелль, но иногда мне кажется будто это тянется с начала отсчета времени.
Солдаты, с которыми они встретились, выглядели усталыми и напуганными. Тем не менее они не разбежались, а приготовились к защите. Шелк подал знак Гариону, и они вдвоем не спеша поехали вперед.
— Добрый день, господа, — приветствовал солдат Шелк. — Что здесь происходит?
— Неужели вы не знаете? — осведомился тощий парень с окровавленной повязкой на голове.
— Я не нашел никого, кто бы мог мне сообщить, — отозвался Шелк. — Что случилось с людьми, которые жили в этой части Пельдана? За последние четыре дня мы не встретили ни души.
— Все бежали, — объяснил человек с повязкой. — Во всяком случае, те, кто еще оставались в живых.
— От кого они бежали?
— От Зандрамас, — вздрогнув, ответил солдат. — Ее армия вторглась в Пельдан около месяца назад. Мы пытались их остановить, но с ними были гролимы, а против них солдаты бессильны.
— Это верно. А что там за дым на севере?
— Там происходит большое сражение. — Солдат уселся на землю и начал разматывать повязку.
— Это непохоже на битвы, которые мне довелось видеть, — вступил в разговор другой солдат. Его левая рука была на перевязи, и выглядел он так, словно пролежал в грязи несколько дней. — Я участвовал в нескольких войнах, но ничего подобного не видел. Против мечей, стрел и копий еще можно устоять, но когда на меня кидаются такие чудища, мне хочется переменить профессию.
— Чудища? — переспросил Шелк.
— И у тех, и у других есть демоны, приятель. Чудовищные демоны со змеями вместо рук, когтями, клыками и тому подобным.
— Быть не может!
— Я видел их собственными глазами. У меня волосы встали дыбом.
— Ничего не понимаю! — воскликнул Шелк. — Кто участвует в этом сражении? Обычные армии не держат в своих рядах ручных демонов.
— Истинная правда, — согласился солдат в за ляпанной грязью одежде. — Любой нормальный солдат бросил бы службу, если бы ему приходилось маршировать бок о бок с существом, которое смотрит на него так, словно собирается проглотить. — Он посмотрел на человека, раненного в голову. — Вы знаете, кто участвует в битве, капрал?
Капрал наматывал вокруг головы свежую повязку.
— Капитан успел рассказать нам кое-что, прежде чем его убили, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Совсем нечасто, — согласился Эрионд, также спешиваясь. — Здорово мы все устроили, правда, Гарион?
— Конечно. Королям лучше всего удается дипломатия.
— Думаешь, мы ее одурачили?
— Мы? — рассмеялся Гарион. — Одурачили тетушку Пол? Ты смеешься, Эрионд!
— Очевидно, ты прав. — Эрионд состроил кислую физиономию. — Она, наверное, будет нас ругать?
— Разумеется, но скачка стоила того, разве не так?
Эрионд улыбнулся. Затем он огляделся по сторонам, и улыбка сбежала с его лица.
— Смотри, Белгарион! — Он указал на север. Гарион увидел на горизонте клубы дыма.
— Вроде бы началось, — мрачно произнес он.
— Да, — вздохнул Эрионд. — Зачем они это делают?
Гарион опустил голову на грудь.
— Очевидно, из гордости, — ответил он, — и жажды власти. Иногда из мести. Как-то в Арендии Лелдорин сказал, что зачастую люди не знают, как это прекратить.
— Но все это так бессмысленно!
— Конечно. Арендийцы не единственные дураки на земле. Если два человека хотят заполучить одну и ту же вещь, жди драки. А если у них достаточно сторонников, то драку называют войной. Если два человека в чем-то не сошлись, это чревато сломанным носом и несколькими выбитыми зубами, но когда вмешиваются армии, то сотни и тысячи людей убивают друг друга.
— Значит, ты и Закет собираетесь воевать?
Это был неприятный вопрос, и Гарион был не вполне уверен, что ему известен ответ.
— Право, не знаю, — промолвил он.
— Закет хочет править миром, — продолжал Эрионд, — а ты не хочешь этого допустить. Разве не по таким причинам начинаются войны?
— Трудно сказать, — печально ответил Гарион. — Кто знает, если бы мы не покинули Мал-Зэт, возможно мне удалось бы его переубедить, но нам пришлось бежать, и я упустил шанс. — Он вздохнул. — Может быть, Закет настолько переменился, что откажется от этой идеи, а может, и нет. С такими людьми, как Закет, трудно что-либо предвидеть. Надеюсь, что он выбросил эти мысли из головы. Я не хочу ни с кем воевать, но и не собираюсь склоняться перед ним. Мир не предназначен для того, чтобы им управлял один человек — тем более такой, как Закет.
— Но он тебе нравится, не так ли?
— Да, нравится. Хотел бы я встретиться с ним, прежде чем Таур-Ургас сломал его жизнь. — Он сделал паузу. — Вот с кем я в любое время был готов воевать. Таур-Ургас осквернял мир самим своим существованием.
— Но ведь это не его вина. Он был безумен, и это его оправдывает.
— Ты очень снисходительный парень, Эрионд.
— Разве не легче прощать, чем ненавидеть? Пока мы не научимся прощать, такие вещи будут продолжаться. — Он указал на столбы дыма на северном горизонте. — Ненависть ни к чему не приведет, Белгарион.
— Знаю. — Гарион снова вздохнул. — Я ненавидел Торака, но в конце концов, наверное, простил его — скорее всего из жалости. Хотя мне все равно пришлось его убить.
— Каким, по-твоему, станет мир, если люди перестанут убивать друг друга?
— Возможно, более приятным.
— Тогда почему бы нам не сделать его таким?
— Тебе и мне? — Гарион рассмеялся.
— Почему бы и нет.
— Потому что это невозможно, Эрионд.
— Мне казалось, что ты и Белгарат давно решили проблему невозможного.
Гарион снова рассмеялся.
— Полагаю, ты прав. Хорошо, пускай не невозможно, а очень трудно.
— Никакое достойное деяние не может быть легким, Белгарион. Все, что легко достигается, не имеет большой цены. Уверен, что мы сумеем найти ответ. — Он произнес это с такой убежденностью, что Гарион на миг уверовал, будто эта дикая идея и впрямь осуществима.
Но при взгляде на безобразные клубы дыма, затягивающие равнину, его надежда испарилась.
— Думаю, нам лучше вернуться и сообщить остальным, что там происходит, — сказал он.
Белдин возвратился около полудня.
— В миле от нас еще один отряд, — сказал он Белгарату. — Около дюжины солдат.
— Они направляются на север, где происходит сражение?
— Нет. Я бы сказал, они бегут в обратную сторону. Выглядят они так, словно их недавно здорово помяли.
— Ты можешь определить, на чьей они стороне?
— Это не имеет значения, Белгарат. Дезертируя, человек бросает своих союзников.
— Иногда ты становишься таким умным, что меня тошнит.
— Почему бы тебе не попросить Пол, чтобы она приготовила какое-нибудь снадобье от тошноты?
— И давно это началось? — спросила Бархотка у Полгары.
— Что именно, дорогая?
— Постоянные стычки между этими двумя почтенными стариками?
Полгара закрыла глаза и вздохнула.
— Ты не поверишь, Лизелль, но иногда мне кажется будто это тянется с начала отсчета времени.
Солдаты, с которыми они встретились, выглядели усталыми и напуганными. Тем не менее они не разбежались, а приготовились к защите. Шелк подал знак Гариону, и они вдвоем не спеша поехали вперед.
— Добрый день, господа, — приветствовал солдат Шелк. — Что здесь происходит?
— Неужели вы не знаете? — осведомился тощий парень с окровавленной повязкой на голове.
— Я не нашел никого, кто бы мог мне сообщить, — отозвался Шелк. — Что случилось с людьми, которые жили в этой части Пельдана? За последние четыре дня мы не встретили ни души.
— Все бежали, — объяснил человек с повязкой. — Во всяком случае, те, кто еще оставались в живых.
— От кого они бежали?
— От Зандрамас, — вздрогнув, ответил солдат. — Ее армия вторглась в Пельдан около месяца назад. Мы пытались их остановить, но с ними были гролимы, а против них солдаты бессильны.
— Это верно. А что там за дым на севере?
— Там происходит большое сражение. — Солдат уселся на землю и начал разматывать повязку.
— Это непохоже на битвы, которые мне довелось видеть, — вступил в разговор другой солдат. Его левая рука была на перевязи, и выглядел он так, словно пролежал в грязи несколько дней. — Я участвовал в нескольких войнах, но ничего подобного не видел. Против мечей, стрел и копий еще можно устоять, но когда на меня кидаются такие чудища, мне хочется переменить профессию.
— Чудища? — переспросил Шелк.
— И у тех, и у других есть демоны, приятель. Чудовищные демоны со змеями вместо рук, когтями, клыками и тому подобным.
— Быть не может!
— Я видел их собственными глазами. У меня волосы встали дыбом.
— Ничего не понимаю! — воскликнул Шелк. — Кто участвует в этом сражении? Обычные армии не держат в своих рядах ручных демонов.
— Истинная правда, — согласился солдат в за ляпанной грязью одежде. — Любой нормальный солдат бросил бы службу, если бы ему приходилось маршировать бок о бок с существом, которое смотрит на него так, словно собирается проглотить. — Он посмотрел на человека, раненного в голову. — Вы знаете, кто участвует в битве, капрал?
Капрал наматывал вокруг головы свежую повязку.
— Капитан успел рассказать нам кое-что, прежде чем его убили, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89