этих тварей слетелось так много, что двое его друзей не могли помешать им.
Что ж, деваться было некуда – на легкий успех он и не рассчитывал. И Уилл позволил себе расслабиться, отстраниться от всего и просто сидел на месте, держа в руке нож, пока не почувствовал, что готов попробовать снова.
На этот раз нож сразу прорезал воздух – и уткнулся в скалу. По ту сторону окна, открытого Уиллом в этом мире, оказались земные недра другого. Он закрыл первое окно и сделал новый надрез.
И опять то же самое – хотя он знал, что попал в какой-то третий мир. Прежде, выглядывая в иные миры, он иногда обнаруживал землю далеко внизу, так что вполне можно было очутиться и под ней; в этом не было ничего странного, однако он слегка забеспокоился.
В следующий раз он стал осторожно прощупывать воздух кончиком ножа – он уже научился этому, – отыскивая мир, где земля находилась бы на том же уровне. Однако все было напрасно. Путь наружу был перекрыт; куда бы он ни сунулся, его встречала все та же глухая стена.
Лира почувствовала неладное и, оставив дух Роджера, мигом подбежала к Уиллу.
– Что такое? – тихонько шепнула она. Он объяснил ей ситуацию и добавил:
– Надо отправиться куда-нибудь еще и попробовать проникнуть в другой мир оттуда. Но гарпии наверняка будут мешать нам. Ты уже рассказала духам, что мы задумали?
– Нет. Только Роджеру, и попросила его пока молчать. Он сделает все, что я скажу. Ах, Уилл, я боюсь, ужасно боюсь. А вдруг мы так и не выберемся отсюда? И застрянем тут навсегда?
– Моим ножом можно резать скалу. В крайнем случае пророем туннель. Это займет много времени, и я надеюсь, что нам не придется этого делать, но такая возможность есть. Не волнуйся.
– Да. Ты прав. Конечно.
Но она посмотрела на него с тревогой. Он выглядел совсем больным, лицо у него осунулось от мучений, под глазами были темные круги, руки дрожали, а из раны опять сочилась кровь; в общем, его вид был под стать ее внутреннему состоянию. Вряд ли они долго протянут без деймонов. Она почувствовала, как затрепетал внутри ее собственный дух, и крепко обняла себя. Ее грызла тоска по Пану.
Однако духи, эти бедные существа, опять столпились вокруг: они, особенно дети, не могли оставить Лиру в покое.
– Извините, – сказала одна девочка, – вы же не забудете нас, когда вернетесь назад, правда?
– Нет, – ответила Лира, – никогда.
– И вы про нас расскажете?
– Обещаю. Как тебя зовут?
Но бедная девочка ужасно смутилась: она забыла. Она отвернулась, пряча лицо, а какой-то мальчик сказал:
– Наверное, лучше забыть. Я тоже забыл свое имя. Те, что пришли сюда недавно, пожалуй, еще помнят, кто они. А некоторые дети здесь уже тысячи лет. Они не старше нас и забыли все подчистую. Кроме солнечного света. Его все помнят. И еще ветер.
– Да, – подтвердил другой, – расскажи нам о них!
И все дети наперебой стали просить Лиру рассказать им о том, что они помнили, – о солнце, ветре и небе, – и о том, что забыли: например, как играют в разные игры; и она повернулась к Уиллу и зашептала:
– Что мне делать, Уилл?
– Рассказывай.
– Я боюсь. После того, что случилось недавно… с этими гарпиями…
– Говори им правду. А гарпий мы не подпустим.
Она взглянула на него с сомнением. Если честно, ее тошнило от страха. Она вновь обернулась к духам, которые толпились вокруг нее все тесней и тесней.
– Пожалуйста! – шелестели они. – Ты же только что оттуда! Расскажи, расскажи нам! Мы хотим послушать о мире!
Невдалеке от них было дерево – просто мертвый ствол с белыми, как кости, ветвями, торчащими в промозглом сером воздухе, – и, поскольку Лира очень устала и опасалась, что не сможет одновременно идти и говорить, она двинулась туда, собираясь под ним сесть. Духи заволновались и расступились перед ней.
Когда они уже подходили к дереву, Тиалис опустился к Уиллу на руку и жестом попросил его нагнуться поближе.
– Гарпии, – тихо сказал он. – Они возвращаются. Их все больше и больше. Держи нож наготове. Мы с дамой постараемся не пускать их к вам как можно дольше, но ты должен быть начеку.
Незаметно, чтобы не встревожить Лиру, Уилл расстегнул ножны и положил руку на пояс. Тиалис снова улетел, а Лира тем временем добралась до дерева и села на толстый корень.
Вокруг нее сгрудилось так много мертвых – полных надежды, с широко раскрытыми глазами, – что Уилл попросил их чуть-чуть отступить и не напирать так; но Роджеру он позволил остаться рядом с девочкой, потому что тот не сводил с нее глаз и слушал как завороженный.
И Лира начала рассказывать о мире, который знала.
Она рассказала им о том, как они с Роджером залезли на крышу Иордан-колледжа и нашли грача с перебитой лапкой и как они выхаживали его, пока он не смог летать снова; и как они исследовали винные погреба, где все было покрыто толстым слоем пыли и затянуто паутиной, и выпили канарского, а может, токайского, она не разобрала, и какие они стали пьяные. И дух Роджера слушал, охваченный гордостью и жгучей печалью, кивал и шептал: «Да, да! Именно так все и было, это чистая правда, клянусь!»
Потом она рассказала им все о великой битве между оксфордскими детьми и детьми кирпичников.
Сначала она описала Глины, постаравшись вспомнить о них все, что могла: широкие охряные карьеры, черпальные ковши, печи, похожие на огромные кирпичные ульи. Она рассказала им об ивах на берегу реки, листья у которых с обратной стороны сплошь серебряные; рассказала, как после нескольких солнечных дней подряд глина растрескивалась на большие красивые куски с глубокими щелями между ними и как приятно было засовывать в эти щели пальцы и медленно поднимать пластину сухой грязи, так чтобы она получилась как можно больше и не сломалась при этом. А снизу она была еще мокрая – самое то, чтобы кидаться в людей.
Описала она и запахи в тех краях: дым при обжиге кирпичей, гниловатый запах тины с реки, когда дул юго-западный ветер, теплый аромат печеной картошки, которую ели кирпичники; и журчание воды, весело бегущей в ямы по специальным желобам, и медленное густое чмоканье, когда отрываешь ногу от раскисшей земли, и тяжелое мокрое шлепанье затвора в насыщенной глиной воде.
Пока она говорила, играя на всех их чувствах, духи подходили все ближе, жадно впитывая ее слова, вспоминая время, когда и у них была плоть и кровь, нервы и ощущения, и надеясь, что она никогда не перестанет.
Потом она рассказала, как дети кирпичников вечно лезли в драку с городскими, хотя были неповоротливые и тупые, с глиной вместо мозгов, а городские по сравнению с ними были шустрые и сообразительные, как воробьи; и как однажды все городские проглотили свои взаимные обиды, собрались вместе, составили план и атаковали Глины с трех сторон, прижав детей кирпичников к реке; они швырялись целыми пригоршнями тяжелой липкой глины, напали на глиняную крепость противника и разломали ее, превратив укрепления в снаряды, так что воздух, земля и вода смешались и было уже не разобрать где что, и все дети стали совершенно одинаковые на вид – грязь с ног до головы, и ни у кого из них в жизни не было лучшего дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Что ж, деваться было некуда – на легкий успех он и не рассчитывал. И Уилл позволил себе расслабиться, отстраниться от всего и просто сидел на месте, держа в руке нож, пока не почувствовал, что готов попробовать снова.
На этот раз нож сразу прорезал воздух – и уткнулся в скалу. По ту сторону окна, открытого Уиллом в этом мире, оказались земные недра другого. Он закрыл первое окно и сделал новый надрез.
И опять то же самое – хотя он знал, что попал в какой-то третий мир. Прежде, выглядывая в иные миры, он иногда обнаруживал землю далеко внизу, так что вполне можно было очутиться и под ней; в этом не было ничего странного, однако он слегка забеспокоился.
В следующий раз он стал осторожно прощупывать воздух кончиком ножа – он уже научился этому, – отыскивая мир, где земля находилась бы на том же уровне. Однако все было напрасно. Путь наружу был перекрыт; куда бы он ни сунулся, его встречала все та же глухая стена.
Лира почувствовала неладное и, оставив дух Роджера, мигом подбежала к Уиллу.
– Что такое? – тихонько шепнула она. Он объяснил ей ситуацию и добавил:
– Надо отправиться куда-нибудь еще и попробовать проникнуть в другой мир оттуда. Но гарпии наверняка будут мешать нам. Ты уже рассказала духам, что мы задумали?
– Нет. Только Роджеру, и попросила его пока молчать. Он сделает все, что я скажу. Ах, Уилл, я боюсь, ужасно боюсь. А вдруг мы так и не выберемся отсюда? И застрянем тут навсегда?
– Моим ножом можно резать скалу. В крайнем случае пророем туннель. Это займет много времени, и я надеюсь, что нам не придется этого делать, но такая возможность есть. Не волнуйся.
– Да. Ты прав. Конечно.
Но она посмотрела на него с тревогой. Он выглядел совсем больным, лицо у него осунулось от мучений, под глазами были темные круги, руки дрожали, а из раны опять сочилась кровь; в общем, его вид был под стать ее внутреннему состоянию. Вряд ли они долго протянут без деймонов. Она почувствовала, как затрепетал внутри ее собственный дух, и крепко обняла себя. Ее грызла тоска по Пану.
Однако духи, эти бедные существа, опять столпились вокруг: они, особенно дети, не могли оставить Лиру в покое.
– Извините, – сказала одна девочка, – вы же не забудете нас, когда вернетесь назад, правда?
– Нет, – ответила Лира, – никогда.
– И вы про нас расскажете?
– Обещаю. Как тебя зовут?
Но бедная девочка ужасно смутилась: она забыла. Она отвернулась, пряча лицо, а какой-то мальчик сказал:
– Наверное, лучше забыть. Я тоже забыл свое имя. Те, что пришли сюда недавно, пожалуй, еще помнят, кто они. А некоторые дети здесь уже тысячи лет. Они не старше нас и забыли все подчистую. Кроме солнечного света. Его все помнят. И еще ветер.
– Да, – подтвердил другой, – расскажи нам о них!
И все дети наперебой стали просить Лиру рассказать им о том, что они помнили, – о солнце, ветре и небе, – и о том, что забыли: например, как играют в разные игры; и она повернулась к Уиллу и зашептала:
– Что мне делать, Уилл?
– Рассказывай.
– Я боюсь. После того, что случилось недавно… с этими гарпиями…
– Говори им правду. А гарпий мы не подпустим.
Она взглянула на него с сомнением. Если честно, ее тошнило от страха. Она вновь обернулась к духам, которые толпились вокруг нее все тесней и тесней.
– Пожалуйста! – шелестели они. – Ты же только что оттуда! Расскажи, расскажи нам! Мы хотим послушать о мире!
Невдалеке от них было дерево – просто мертвый ствол с белыми, как кости, ветвями, торчащими в промозглом сером воздухе, – и, поскольку Лира очень устала и опасалась, что не сможет одновременно идти и говорить, она двинулась туда, собираясь под ним сесть. Духи заволновались и расступились перед ней.
Когда они уже подходили к дереву, Тиалис опустился к Уиллу на руку и жестом попросил его нагнуться поближе.
– Гарпии, – тихо сказал он. – Они возвращаются. Их все больше и больше. Держи нож наготове. Мы с дамой постараемся не пускать их к вам как можно дольше, но ты должен быть начеку.
Незаметно, чтобы не встревожить Лиру, Уилл расстегнул ножны и положил руку на пояс. Тиалис снова улетел, а Лира тем временем добралась до дерева и села на толстый корень.
Вокруг нее сгрудилось так много мертвых – полных надежды, с широко раскрытыми глазами, – что Уилл попросил их чуть-чуть отступить и не напирать так; но Роджеру он позволил остаться рядом с девочкой, потому что тот не сводил с нее глаз и слушал как завороженный.
И Лира начала рассказывать о мире, который знала.
Она рассказала им о том, как они с Роджером залезли на крышу Иордан-колледжа и нашли грача с перебитой лапкой и как они выхаживали его, пока он не смог летать снова; и как они исследовали винные погреба, где все было покрыто толстым слоем пыли и затянуто паутиной, и выпили канарского, а может, токайского, она не разобрала, и какие они стали пьяные. И дух Роджера слушал, охваченный гордостью и жгучей печалью, кивал и шептал: «Да, да! Именно так все и было, это чистая правда, клянусь!»
Потом она рассказала им все о великой битве между оксфордскими детьми и детьми кирпичников.
Сначала она описала Глины, постаравшись вспомнить о них все, что могла: широкие охряные карьеры, черпальные ковши, печи, похожие на огромные кирпичные ульи. Она рассказала им об ивах на берегу реки, листья у которых с обратной стороны сплошь серебряные; рассказала, как после нескольких солнечных дней подряд глина растрескивалась на большие красивые куски с глубокими щелями между ними и как приятно было засовывать в эти щели пальцы и медленно поднимать пластину сухой грязи, так чтобы она получилась как можно больше и не сломалась при этом. А снизу она была еще мокрая – самое то, чтобы кидаться в людей.
Описала она и запахи в тех краях: дым при обжиге кирпичей, гниловатый запах тины с реки, когда дул юго-западный ветер, теплый аромат печеной картошки, которую ели кирпичники; и журчание воды, весело бегущей в ямы по специальным желобам, и медленное густое чмоканье, когда отрываешь ногу от раскисшей земли, и тяжелое мокрое шлепанье затвора в насыщенной глиной воде.
Пока она говорила, играя на всех их чувствах, духи подходили все ближе, жадно впитывая ее слова, вспоминая время, когда и у них была плоть и кровь, нервы и ощущения, и надеясь, что она никогда не перестанет.
Потом она рассказала, как дети кирпичников вечно лезли в драку с городскими, хотя были неповоротливые и тупые, с глиной вместо мозгов, а городские по сравнению с ними были шустрые и сообразительные, как воробьи; и как однажды все городские проглотили свои взаимные обиды, собрались вместе, составили план и атаковали Глины с трех сторон, прижав детей кирпичников к реке; они швырялись целыми пригоршнями тяжелой липкой глины, напали на глиняную крепость противника и разломали ее, превратив укрепления в снаряды, так что воздух, земля и вода смешались и было уже не разобрать где что, и все дети стали совершенно одинаковые на вид – грязь с ног до головы, и ни у кого из них в жизни не было лучшего дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124