первые ведьмы взмыли еще выше и ринулись оттуда в ряды ангелов, разя горящими факелами налево и направо. У ангелов вспыхивали крылья, и они, охваченные огнем, с криками летели вниз.
А потом с неба упали первые крупные капли дождя. Если тот, кто повелевал грозовыми тучами, рассчитывал погасить ведьминские факелы, его ждало разочарование: сосновые ветки с битумом упрямо горели, шипя и отплевываясь тем сильней, чем больше их заливало. Дождевые капли шлепались оземь, точно маленькие снаряды, поднимая фонтанчики брызг. Не прошло и минуты, как Лира с Уиллом промокли до костей; их трясло от холода, а дождь сек им головы и руки точно острыми камешками. Но, спотыкаясь, они по-прежнему шли вперед, вытирая воду с глаз и крича в общей сумятице: «Пан! Пан!»
Гром над ними гремел почти не смолкая – там, наверху, что-то бухало, рвалось и трещало, точно сами атомы расщеплялись на части. И среди всего этого грохота и ужаса бежали Уилл с Лирой, и Лира отчаянно звала: «Пан! Пантелеймон! Отзовись!» – а Уилл просто кричал без слов: он знал, кого лишился, но не знал имени.
И повсюду их сопровождали два галливспайна: они предупреждали, в какую сторону посмотреть и куда свернуть, чтобы не наткнуться на Призраков, которых дети видели еще не совсем отчетливо. Но Лире пришлось нести Салмакию в руках, потому что у дамы уже почти не осталось сил и она не могла удержаться у девочки на плече. Тиалис внимательно озирал небеса, ища своих соплеменников и издавая призывный клич всякий раз, как над ними мелькало что-нибудь небольшое и яркое. Но его голос заметно ослаб, и кроме того, другие галливспайны искали взглядом цвета их кланов, ярко-синий и красно-желтый, но эти краски давно уже потускнели, а сверкавшие ими тела покоились в стране мертвых.
А потом в небе возникло движение, отличное от всех прочих. Поглядев вверх и прикрыв глаза от холодных дождевых струй, дети заметили летательный аппарат, не похожий ни на один из тех, что они видели прежде: темный, неуклюжий, шестиногий и абсолютно бесшумный. Он летел от крепости, очень низко; проскользнул над ними на высоте небольшого дома и понесся дальше навстречу буре.
Но у них не было времени удивляться, поскольку очередной мучительный приступ тошноты подсказал Лире, что Пан снова в опасности, а затем и Уилл почувствовал то же самое, – но они слепо брели дальше по грязи и лужам среди раненых людей и сражающихся духов, спотыкаясь и борясь с тошнотой, обессилевшие, беспомощные и испуганные.
Глава тридцатая
Заоблачная гора
Просторы эмпирейские Небес,
Квадратных или круглых, – не понять,
Столь широки они. Пред ним опал
Высоких башен, блеющих сапфир…
Джон Мильтон (пер. Арк. Штейнберга)
Мыслелетом управляла миссис Колтер. Кроме нее и ее деймона, в кабине аппарата никого не было.
В грозу от барометрического альтиметра было мало проку, но она могла примерно оценить высоту полета по кострам на земле, пылающим в тех местах, куда упали ангелы; несмотря на ливень, эти костры и не думали потухать. Что же касается курса, с ним тоже проблем не было: молнии, сверкающие над горой, служили великолепным маяком. Но ей приходилось избегать летучих существ, которые все еще продолжали битву в небе, и следить за тем, чтобы не наткнуться на случайный холм.
Она не включала прожекторы, потому что хотела подобраться к своей цели вплотную и найти место для посадки раньше, чем ее заметят и собьют. Вблизи горы восходящие воздушные потоки стали более интенсивными, порывы ветра – более внезапными и свирепыми. Гироптер точно не выдержал бы всего этого: его швырнуло бы на землю и раздавило, как муху. В мыслелете же миссис Колтер могла двигаться вместе с ветром, лавируя, как пилот волноплана в Мирном океане.
Вглядываясь вперед, она начала осторожно набирать высоту; она не смотрела на приборы и полагалась только на свое зрение и чутье. Ее деймон прыгал по маленькой стеклянной кабине туда-сюда и бросал взгляды вверх, вперед и по сторонам, то и дело сообщая ей о замеченных препятствиях. Молнии с треском вспыхивали вокруг машины гигантскими стрелами и полотнищами. Но она уверенно вела свой небольшой аппарат, мало-помалу забирая все выше и неуклонно приближаясь к окутанному облаками дворцу.
И чем ближе миссис Колтер к нему подлетала, тем более поразительной и загадочной казалась ей природа самой горы.
Она вспомнила об одном мерзопакостном еретическом учении, автор которого получил по заслугам и ныне томился в подземельях Суда Консистории. Он предположил, что существует больше пространственных измерений, нежели три известных; что в очень малом масштабе имеется до семи или восьми других измерений, но их нельзя наблюдать непосредственно. Он даже создал модель, с целью показать, как все это устроено, и миссис Колтер видела эту модель прежде, чем над ней прочли заклинания, изгоняющие нечистую силу, а затем сожгли. Складки внутри складок, углы и грани, заключающие в себе что-то и в свою очередь заключенные в чем-то другом; ее внутреннее пространство было повсюду и внешнее – тоже повсюду. Заоблачная гора произвела на нее похожее впечатление: это была не столько скала, сколько силовое поле, воздействующее на само пространство, так что благодаря его искривлению, растяжению и расслоению возникли террасы и галереи, залы, колоннады и сторожевые башни из воздуха, света и легчайшей дымки.
Она ощутила, как у нее в груди медленно поднимается волна странного восторга, но при этом не забыла высмотреть удобное для посадки место – укрытую облаками террасу на южном краю горы. Маленький аппарат кренило и потряхивало в плотной атмосфере, но она твердо держала курс, а ее деймон помог ей аккуратно посадить мыслелет на террасу.
Путь сюда ей освещали молнии, солнце, заглядывавшее в случайные прорехи в облаках, охваченные пламенем ангелы и лучи антарных прожекторов, но здесь свет был совсем другим. Это было перламутровое свечение, исходящее от вещества самой горы; оно то разгоралось, то затухало в ритме медленного дыхания.
Женщина и деймон выбрались из машины и огляделись, чтобы определить, в какую сторону идти.
У нее было чувство, что внизу и вверху, пронизывая ткань самой горы, быстро движутся какие-то неведомые гонцы с донесениями, приказами, сообщениями. Она не могла их видеть; ее зрению были доступны лишь искаженные перспективы колоннад, лестниц, террас и фасадов.
Так и не успев решить, куда пойти дальше, она услыхала голоса и спряталась за колонну. Где-то пели псалом; голоса приближались, а потом она увидела процессию ангелов, несущих паланкин.
Подойдя вплотную к ее укрытию, они заметили мыслелет и остановились. Пение затихло, и некоторые из носильщиков стали озираться в тревоге и смятении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
А потом с неба упали первые крупные капли дождя. Если тот, кто повелевал грозовыми тучами, рассчитывал погасить ведьминские факелы, его ждало разочарование: сосновые ветки с битумом упрямо горели, шипя и отплевываясь тем сильней, чем больше их заливало. Дождевые капли шлепались оземь, точно маленькие снаряды, поднимая фонтанчики брызг. Не прошло и минуты, как Лира с Уиллом промокли до костей; их трясло от холода, а дождь сек им головы и руки точно острыми камешками. Но, спотыкаясь, они по-прежнему шли вперед, вытирая воду с глаз и крича в общей сумятице: «Пан! Пан!»
Гром над ними гремел почти не смолкая – там, наверху, что-то бухало, рвалось и трещало, точно сами атомы расщеплялись на части. И среди всего этого грохота и ужаса бежали Уилл с Лирой, и Лира отчаянно звала: «Пан! Пантелеймон! Отзовись!» – а Уилл просто кричал без слов: он знал, кого лишился, но не знал имени.
И повсюду их сопровождали два галливспайна: они предупреждали, в какую сторону посмотреть и куда свернуть, чтобы не наткнуться на Призраков, которых дети видели еще не совсем отчетливо. Но Лире пришлось нести Салмакию в руках, потому что у дамы уже почти не осталось сил и она не могла удержаться у девочки на плече. Тиалис внимательно озирал небеса, ища своих соплеменников и издавая призывный клич всякий раз, как над ними мелькало что-нибудь небольшое и яркое. Но его голос заметно ослаб, и кроме того, другие галливспайны искали взглядом цвета их кланов, ярко-синий и красно-желтый, но эти краски давно уже потускнели, а сверкавшие ими тела покоились в стране мертвых.
А потом в небе возникло движение, отличное от всех прочих. Поглядев вверх и прикрыв глаза от холодных дождевых струй, дети заметили летательный аппарат, не похожий ни на один из тех, что они видели прежде: темный, неуклюжий, шестиногий и абсолютно бесшумный. Он летел от крепости, очень низко; проскользнул над ними на высоте небольшого дома и понесся дальше навстречу буре.
Но у них не было времени удивляться, поскольку очередной мучительный приступ тошноты подсказал Лире, что Пан снова в опасности, а затем и Уилл почувствовал то же самое, – но они слепо брели дальше по грязи и лужам среди раненых людей и сражающихся духов, спотыкаясь и борясь с тошнотой, обессилевшие, беспомощные и испуганные.
Глава тридцатая
Заоблачная гора
Просторы эмпирейские Небес,
Квадратных или круглых, – не понять,
Столь широки они. Пред ним опал
Высоких башен, блеющих сапфир…
Джон Мильтон (пер. Арк. Штейнберга)
Мыслелетом управляла миссис Колтер. Кроме нее и ее деймона, в кабине аппарата никого не было.
В грозу от барометрического альтиметра было мало проку, но она могла примерно оценить высоту полета по кострам на земле, пылающим в тех местах, куда упали ангелы; несмотря на ливень, эти костры и не думали потухать. Что же касается курса, с ним тоже проблем не было: молнии, сверкающие над горой, служили великолепным маяком. Но ей приходилось избегать летучих существ, которые все еще продолжали битву в небе, и следить за тем, чтобы не наткнуться на случайный холм.
Она не включала прожекторы, потому что хотела подобраться к своей цели вплотную и найти место для посадки раньше, чем ее заметят и собьют. Вблизи горы восходящие воздушные потоки стали более интенсивными, порывы ветра – более внезапными и свирепыми. Гироптер точно не выдержал бы всего этого: его швырнуло бы на землю и раздавило, как муху. В мыслелете же миссис Колтер могла двигаться вместе с ветром, лавируя, как пилот волноплана в Мирном океане.
Вглядываясь вперед, она начала осторожно набирать высоту; она не смотрела на приборы и полагалась только на свое зрение и чутье. Ее деймон прыгал по маленькой стеклянной кабине туда-сюда и бросал взгляды вверх, вперед и по сторонам, то и дело сообщая ей о замеченных препятствиях. Молнии с треском вспыхивали вокруг машины гигантскими стрелами и полотнищами. Но она уверенно вела свой небольшой аппарат, мало-помалу забирая все выше и неуклонно приближаясь к окутанному облаками дворцу.
И чем ближе миссис Колтер к нему подлетала, тем более поразительной и загадочной казалась ей природа самой горы.
Она вспомнила об одном мерзопакостном еретическом учении, автор которого получил по заслугам и ныне томился в подземельях Суда Консистории. Он предположил, что существует больше пространственных измерений, нежели три известных; что в очень малом масштабе имеется до семи или восьми других измерений, но их нельзя наблюдать непосредственно. Он даже создал модель, с целью показать, как все это устроено, и миссис Колтер видела эту модель прежде, чем над ней прочли заклинания, изгоняющие нечистую силу, а затем сожгли. Складки внутри складок, углы и грани, заключающие в себе что-то и в свою очередь заключенные в чем-то другом; ее внутреннее пространство было повсюду и внешнее – тоже повсюду. Заоблачная гора произвела на нее похожее впечатление: это была не столько скала, сколько силовое поле, воздействующее на само пространство, так что благодаря его искривлению, растяжению и расслоению возникли террасы и галереи, залы, колоннады и сторожевые башни из воздуха, света и легчайшей дымки.
Она ощутила, как у нее в груди медленно поднимается волна странного восторга, но при этом не забыла высмотреть удобное для посадки место – укрытую облаками террасу на южном краю горы. Маленький аппарат кренило и потряхивало в плотной атмосфере, но она твердо держала курс, а ее деймон помог ей аккуратно посадить мыслелет на террасу.
Путь сюда ей освещали молнии, солнце, заглядывавшее в случайные прорехи в облаках, охваченные пламенем ангелы и лучи антарных прожекторов, но здесь свет был совсем другим. Это было перламутровое свечение, исходящее от вещества самой горы; оно то разгоралось, то затухало в ритме медленного дыхания.
Женщина и деймон выбрались из машины и огляделись, чтобы определить, в какую сторону идти.
У нее было чувство, что внизу и вверху, пронизывая ткань самой горы, быстро движутся какие-то неведомые гонцы с донесениями, приказами, сообщениями. Она не могла их видеть; ее зрению были доступны лишь искаженные перспективы колоннад, лестниц, террас и фасадов.
Так и не успев решить, куда пойти дальше, она услыхала голоса и спряталась за колонну. Где-то пели псалом; голоса приближались, а потом она увидела процессию ангелов, несущих паланкин.
Подойдя вплотную к ее укрытию, они заметили мыслелет и остановились. Пение затихло, и некоторые из носильщиков стали озираться в тревоге и смятении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124